Мать не пустила на порог голодного сынишку - за то, что он остался жить с отцом
Жизнь с отцом оказалась для мальчишки не сахар. Батя работал редко, денег в дом почти не приносил – зато на водку находил всегда.
А вот с едой в доме было не очень. Хорошо хоть, Пашке в школе оформили бесплатное питание – и то хлеб. Ну, и от матери официальные алименты приходили.
Конечно, решению пацана остаться с отцом-пьяницей удивились многие. Но нашлись и те, кто сказали – молодец.
Пашка и сам понимал – оставшись один, отец совсем пропадет. А так хоть какой присмотр. В общем, парень решил – батю не брошу.
А матери сказал, что будет навещать – но та в ответ как отрезала: не сын ты мне больше и все тут. И ходить ко мне не надо, и на глаза даже не показывайся.
Шли месяцы. Люда жила в своем доме, сын с бывшим мужем – в доме его покойной матушки.
Расстояние между домами – около километра. Но близкие когда-то люди старались даже не ходить по одной улице – чтобы случайно не встретиться.
Пашка, конечно, по мамке скучал. Но к ней не ходил. Боялся, зная ее нрав. Но в этот раз идти к ней в гости заставили обстоятельства. Вернее, голод.
Дома батя пьяный спит, продуктов никаких нет – а впереди каникулы, чем питаться? В общем, с голодухи пришел ребенок к родной матери.
Когда Людмила услышала стук в дверь и, глянув в окно, увидела Пашку, сердце, конечно, защемило.
Но тут же вспомнилось его «предательство». Женщина спросила через дверь – чего, мол, надо.
«Я кушать хочу» - сказал ребенок, рассчитывая, что за столько времени мамка по нему соскучилась, сейчас откроет, бросится его обнимать и… все пойдет, как прежде.
Однако, приоткрыв дверь, Людмила шокировала сына: «Уходи, иначе собаку сейчас спущу!».
Словно ожидая команды хозяйки, звякнул цепью, показавшись из будки здоровенный лохматый пес, не признававший никого, кроме своей хозяйки.
Выбежав со двора, мальчик шел по улице и плакал. Не из-за того, что очень хотелось кушать (хотя хотелось) – от обиды. Ведь мамка всегда была ему самым лучшим другом.
В это время сидела на кухне у окна в своем доме одинокая Людмила и тоже плакала. Сама не зная, от чего.
А когда двое близких людей плачут одновременно – значит, пришло им время сесть вместе и поговорить?
Поймет ли Людмила, взрослая женщина, что жить исключительно вчерашними обидами – это неправильно?
А когда поймет и пойдет просить прощения, простит ли ее сын?
Хотя, детская душа – она особенная, она способна на любое прощение. Лишь не было поздно.
Юрий Дмитриев
