«Покончить с собой мне мешал только страх»

Жизнь едва не довела молодую нижегородку до самоубийства, и только случайное стечение обстоятельств изменило ее судьбу к лучшему       Героиня этой истории – молодая девушка Елизавета, узнавшая о своей психической болезни, бороться с которой помогли чужие люди. А вот родители едва не довели собственную дочь до самоубийства «Я сама не знаю, в каком возрасте впервые проявилась моя болезнь, и можно ли было в детстве говорить о какой-либо болезни. Я была озорным ребенком и часто делала не то, что хотелось родителям: ломала игрушки, капризничала, но ведь это свойственно всем детям. Однако в 5 лет мама и папа решили показать меня психиатру, который сказал, что я совершенно нормальный ребенок, а все шалости делаю нарочно, и за это меня нужно наказывать. С тех пор у меня, нуждавшейся в родительской заботе и внимании, началась «красивая жизнь». Меня стали лупить за любую провинность, за любое неправильное, по мнению родителей, действие или слово. Но самое обидное было в том, что никто не объяснял, за что наказывают, просто говорили – «ты плохая». Трудно поверить, что совет психолога так повлиял на родителей, но другой реакции от них не было. Жили мы в старой части города, на улице Славянской. Я часто выбегала вечерами на улицу и навзрыд плакала. Чувствовала я себя очень плохо. Дома вокруг были старые, деревянные, это меня угнетало еще больше. Когда мама наказала меня в очередной раз, я не выдержала и сказала услышанную по телевизору фразу, смысл которой еще не понимала до конца: «Ненавижу тебя». Это был первый осознанный протест против родителей, но результат от него получился негативный. После того, как мама услышала мои слова, ситуация дома стала еще напряженнее. У меня была сестра, старше на год, и теперь каждое наказание от родителей я старалась перенести на нее: если без объяснения лупили меня, то сразу от меня доставалось и сестре.          В семь лет я пошла учиться в школу №18, находившуюся рядом с домом. Но вместо того, чтобы испытать положительные чувства и желание учиться, опять пережила стресс. В классе для всех учеников провели психологический тест, после которого почему-то только моих родителей вызвали к директору. Расстроенной маме объявили, что у «дочери, возможно, имеется сильная психологическая травма», которая влияет на мое поведение. Мне кажется, после этого родители должны были задуматься над методами воспитания своей «нерадивой» дочери, стать более внимательными, чуткими, не наказывать ее по любому поводу, а стараться выслушать и понять. Но ничего не изменилось, по-моему, они стали еще злее и жестче. Теперь они не только пороли меня, но и часто запирали одну в комнате, лишая общения со школьными подружками, которое могло вывести меня из угнетенного состояния.            В 15 лет я поняла, что не умею сдерживать гнев и раздражение по отношению к другим людям, и часто копирую поведение своих родителей, набрасываясь на окружающих чуть ли не с кулаками. А в 16 лет со мной произошло несчастье, которое оставило в душе неизгладимую рану. Меня изнасиловали. 20 апреля 2000 года я встретилась с подругами и молодыми людьми, один из которых пригласил нас к себе в гости. Квартира у него была на улице Белинского, в моем же районе. Поначалу мы просто развлекались, было весело, но потом мои подруги ушли домой, а парни стали ко мне приставать. Отбиться от них и выскочить за дверь мне не удавалось. В итоге хозяин квартиры изнасиловал меня, это распалило других молодых людей, я испугалась еще сильнее и сумела вырваться от них - выбежала на лестничную клетку, а затем на улицу. И самое обидное для меня было то, что, придя к себе домой, я не могла поделиться горем с родителями, потому что они все равно не поняли бы и свалили всю вину на меня. А ведь в тот день я еле сдержалась, чтобы не выпрыгнуть из окна 6-го этажа, когда поняла, что меня могут изнасиловать несколько парней. Уже во взрослом возрасте я узнала, что из-за совершенного надо мной акта насилия пережила «посттравматическое стрессовое расстройство», и что в таких случаях нужно было обратиться за помощью к психологу. Но тогда помочь мне было некому, да еще приходилось бояться реакции родителей – самых близких людей, если так можно было сказать. Ситуация осложнялась еще и тем, что молодые люди из злосчастной компании долго звонили мне, угрожали и предлагали встретиться, чтобы «повторить все еще раз». В то время я боялась выходить на улицу, парни могли меня караулить у дома. Именно тогда у меня появились первые мысли о самоубийстве, я резала вены на руках, билась головой о стену.         Наконец родители заметили, что со мной происходит что-то из ряда вон выходящее. Но реакция была шокирующей: мама, глядя на мои израненные руки, сказала: «Если увижу еще одну царапину - убью», и дала мне пощечину. Она даже не поинтересовалась, что произошло со мной, может, боялась узнать «некрасивую правду». Через две недели после неприятного случая, 5 мая 2000 года на меня напали второй раз, именно те «герои», которые компанией расправлялись со мной в квартире своего приятеля. На улице Алексеевской меня пытались посадить в машину и увезти, но я отбилась, сильно повредив руку. Знакомый парень, узнав об инциденте, обвинил меня в этих неприятностях, мол, нашла не тех друзей, которым можно доверять. У меня внутри все оборвалось. В травмпункт я даже не обратилась, подумала, пусть отвалится больная рука, мне даже хотелось боли и как можно сильнее. Уже не помню, где я взяла тогда бутылку водки и напилась одна, думая только о самоубийстве. В то время я по-настоящему ненавидела себя, свою жизнь и родителей, но страх мешал мне покончить с собой - боялась вскрыть себе вены или выброситься из окна. К тому же было жалко подруг, с которыми были неплохие отношения. Когда я поняла, что убить себя не так просто, мысли о суициде начали отступать, но водка, как надежное, проверенное лекарство, осталась при мне и только усиливала депрессию. Почти год я сильно пила, стараясь скрыть это от посторонних. Вино заполняло ту пустоту, которая образовалась внутри. Но закончила я употреблять алкоголь благодаря отцу, правда, он боролся с моей зависимостью особыми методами – просто сильно избил меня, пригрозив, что дальше будет расправляться со мной еще строже. Это был отчаянный период, потому что ничего кроме ненависти к родителям и другим людям во мне не осталось. Раньше, учась в школе, я хотела поступить в институт, но теперь мысли об учебе исчезли навсегда. Речь шла только о том, чтобы куда-нибудь устроиться на работу, скрыв дурное пристрастие к алкоголю. Моя жизнь была безрадостной, серой, и мысли о самоубийстве не покидали меня, хотя и не заявляли о себе так сильно. Следующий психологический кризис случился в 2010 году, когда мне было 26 лет. От меня ушел любимый, с которым мы прожили три года. Появился он в моей жизни случайно, и, если честно, мне не верилось, что связь с молодым человеком может продлиться долго. Александр Чамчев работал в автосервисе около пл. Сенной, и однажды подбросил меня на своей «семерке» домой. С тех пор мы стали встречаться, но я не спешила рассказывать о своих внутренних проблемах, может, поэтому между нами и не возникло очень крепкой связи. И все равно я называла парня своим «любимым». А ушел он от меня опять же не без помощи родителей, которые высказали молодому человеку массу неприятных вещей. До сих пор не пойму, чем был вызван гнев отца, оскорбившего моего парня. Наверное, он просто подумал, что нормальный человек со мной не вступил бы в любовные отношения, и что от нас двоих проблем будет еще больше. Мне было так плохо, что я решила выбить «клин клином» и сразу завела знакомство с другим парнем, который бросил меня через две недели. В сердцах я нагрубила начальнику, он обещал меня уволить, когда вернется из отпуска. До осени 2010 года я работала менеджером по продаже сантехники в оптовой компании, и хорошо, что начальник тогда пропал на неделю, потому что я три дня не уходила из офиса и уже составила четкий план, как покончить с собой. А спас меня коллега, который обратил внимание на мое угнетенное состояние и приехал в свой выходной, чтобы помочь.  Этого человека я никогда не забуду, ведь он кардинально изменил мою жизнь. Мужчина позвонил другим людям, и в офис приехали еще двое наших общих знакомых. Они увезли меня с работы и временно поселили на квартире. В общем – спасли жизнь, потому что мне удалось прийти в себе только благодаря их вниманию. Но это было позднее, а когда я после недельного отсутствия вернулась домой, родители снова закатили скандал. «Как ты докатилась до такой жизни!». Ответить на несправедливое и жестокое отношение я смогла только очередной истерикой. Стоя перед мамой и папой, я рвала на голове волосы, кричала, плакала, а когда, наконец, подняла глаза, увидела, что вместе со мной плачут и родители. После этого «разговора по душам» я две недели лежала дома, в темноте, не двигаясь и ни с кем не разговаривая. Мне был необходим такой отдых. Только после очередной «нервотрепки» я решила не откладывать и обратилась за помощью к психотерапевту. Сама справиться со своим внутренним состоянием не могла, а родные, хоть и изменили отношение ко мне, не умели выводить человека из глубокой депрессии. Мне очень повезло, потому что психотерапевт оказался чутким, понимающим специалистом, он нашел ко мне подход. Также в процессе терапии я познакомилась с другими прекрасными специалистами – психиатром, гипнотерапевтом. У меня диагностировали ПРЛ (пограничное расстройство личности), склонность к самоповреждению, суицидальные попытки, боязнь быть брошенной, алкогольную зависимость и много другого. Но благодаря комплексному лечению я стала чувствовать себя лучше. Сейчас мысли о самоубийстве ушли совсем, мне страшно даже вспоминать, что когда-то я вынашивала план, каким способом себя убить. Я стала забывать, что такое депрессия, жизнь из черно-белой вновь стала цветной.