Неравный брак оказался счастливым

Разница в возрасте в двадцать лет не стала препятствием любви ОТ АВТОРА: 15 марта наша читательница Марина Васильева принесла в редакцию старую фотографию. Она сказала, что хочет рассказать историю своей прабабушки. Судьба ее была непростая, но любовь два раза спасала от смерти: сначала ее мужа, а потом и ее саму. Участь 16-летней Кристины (по-дворовому - Христи) Вороновой в начале прошлого столетия была незавидной: жила она очень бедно. Ее отец рано умер, не оставив своей семье никакого дохода. Жили они вдвоем с матерью, перебиваясь поденными работами у зажиточных односельчан. Приходилось и голодать. Несмотря на то, что Кристина была очень привлекательная девушка, ей предстояло вековать в старых девах - в родном селе Лаврово предпочитали невест с приданым. - Но, когда в конце 1915 года вдовец Бурмистров из другой деревни к ней посватался, она совсем не обрадовалась и не прыгала от счастья, - Марина многозначительно поднимает брови. - Понимала, что ее ожидает: все-таки двадцать лет разницы в возрасте, у него пятеро детей. Но Христя пошла за него. А что было делать? Мать настояла, уговорила: стерпится-слюбится. Да и пугала неизвестность: время было тревожное, а замужество давало хотя бы призрачную надежду на сытую спокойную жизнь. Но Гостиново (сейчас - Свердловский район. - Прим. ред.) - родная деревня Павла Бурмистрова - встретило молодую ласково. Соседки и родственницы мужа как-то сразу признали скромную и работящую Кристину и наперебой помогали девушке справиться с обширным хозяйством. Да и сам Павел не тиранил, оказавшись рассудительным и добродушным мужчиной. Справили небольшую свадьбу, купили Христе новое платье и полушубок и зажили неспешно, без любви, но в согласии. И дети скоро полюбили покладистую и спокойную мачеху. И хотя по возрасту она годилась им, скорее, в старшие сестры, довольно быстро стали называть ее мамой. А через год у Христи и Павла появился общий ребенок - сын. - Когда Сереже исполнился годик, грянула революция 17-го года, - пересказывает семейную историю Марина. – А еще через полгода деда Бурмистрова забрали на Гражданскую войну - воевать за «красных». Полтора года не было о нем никаких вестей, ни о каких письмах тогда и речи не шло, и Кристина уже не чаяла увидеть мужа живым. - Когда я была маленькая, часто слышала разговоры своих родителей. Они, вспоминая прабабушку, говорили: надо же, как разлука укрепила любовь, - Марина задумывается, а потом продолжает: - Я уже потом, когда выросла, поняла, что они имели в виду. Ведь именно в эти годы, полные нервного напряжения, простое уважение к мужу переросло в самое настоящее чувство - любовь. В начале октября 1919 года до Кристины дошла тревожная весть. Из городов тогда уходило много жителей: кто-то направлялся к деревенской родне, чтобы было проще прокормиться, другие бежали от ужасов войны на юг, надеясь переждать неспокойное время там. И вот один из беженцев, осевший у родных в Гостиново, рассказал, будто ему передали, что кто-то видел в Орле ее мужа, лежащего больным в тифозном бараке. Новость была непроверенная, полученная через десятые руки, но молодая женщина, которой на тот момент едва исполнилось 20 лет, приняла единственно верное решение. - У Бурмистровых было крепкое хозяйство: лошадь, несколько коров, другая мелкая живность. Это потом дед все в колхоз добровольно отдал и нашу семью раскулачивание не коснулось. А в то время они зажиточными считались, - с гордостью рассказывает Марина. - Баба Христя запрягла лошадь в телегу и одна, по осенней распутице погнала сорок километров до города. А Орел стоял пустой и черный: войска «красных» уже отступили под напором армии Деникина, а оставшиеся местные жители попрятались, боясь выходить на улицу. Кристина никогда до этого не была в Орле, а спросить дорогу к больничным баракам было не у кого. И она, не зная города, почти сутки металась под проливным дождем в поисках мужа. Наконец, где-то в районе вокзала она нашла тот барак. Муж лежал в бреду и не узнавал ее. Врачей и санитаров уже не было, все больные были очень слабы, кто-то, как и Павел, валялся в беспамятстве. Так что никто не мог помочь маленькой хрупкой девушке донести ее мужчину до телеги. - Прадед был очень высоким и крупным, даже страшная болезнь не иссушила его. Как баба Христя тащила его на себе, я не представляю, - удивляется Марина. - И только потом, через много лет они узнали, что именно в этот день, 13 октября, когда она увозила его в деревню, с другой стороны в город входили войска Деникина. «Белые», конечно же, наткнулись на больных, но не расстреляли «тифозников» лишь потому, что побоялись зайти в зараженный барак. Они просто бросили их умирать: оставшиеся без медицинской помощи люди были обречены. А Павел Бурмистров выжил лишь благодаря своей жене, которая, ухватившись за тоненькую ниточку надежды, нашла и спасла его. Павел выздоровел, и жизнь снова потекла своим чередом. Благополучно пережили коллективизацию и раскулачивание, честно отрабатывая трудодни на общем хозяйстве. Но через 15 лет судьба преподнесла семье Бурмистровых еще одно испытание: погиб Сережа - их единственный общий сын, утонул, купаясь в реке. После похорон Павел и Христя остались вдвоем в опустевшем доме: старшие дети давно уже выросли и разъехались. - Кристине в то время было уже около сорока, Павлу - под шестьдесят, а тут такое горе, - говорит Марина. - И случилось то, чего никто не ожидал: Христя помешалась… Она замкнулась в себе: перестала разговаривать, следить за собой, делать работу по дому. Бродила целыми днями нечесаная, неприбранная по деревне или сидела на лавочке возле хаты, бессмысленно уставившись в одну точку. На все попытки соседок и мужа встряхнуть ее, расшевелить она не реагировала. Не было даже слез… А деревенский врач лишь пожимал плечами и говорил что-то о глубоком нервном потрясении. «Надо подождать, все, возможно, само собой наладится», - вздыхал он, в очередной раз уходя из дома Павла. - Надо отдать должное деду Бурмистрову, - продолжает Марина. - Он не бросил Христю, не сдал в сумасшедший дом, а наоборот, всячески ухаживал за ней, взяв на себя практически все женские обязанности по дому. Готовил еду на двоих, терпеливо кормил жену с ложечки, умывал, одевал. Словом, ходил, как за малым дитем. А то выйдет во двор, сядет с ней рядом, обнимет и гладит ласково по голове. Несколько месяцев Кристина пребывала в таком подвешенном состоянии, и однажды Павлу понадобилось уехать на неделю в город. Он долго переживал, не решаясь оставить беспомощную жену одну, но и не поехать не мог. Тогда Бурмистров попросил соседку – близкую подругу Христи - приглядеть за ней, пока его не будет. На следующий день после его отъезда соседка забежала к ним в дом и обомлела: Кристина хлопотала около печки, готовила какую-то еду. Оглянувшись на шум, она, увидев подругу, погладила себя по животу и улыбнулась. Впервые после похорон. - Прабабушка, оказывается, уже беременная была, когда Сережа утонул, - продолжает Марина. – Только из-за внезапного горя она не заметила перемен в своем организме и очнулась только тогда, когда ребенок в животе толкаться начал. Родился мальчик Иван - точная копия их погибшего сына. Это и был дедушка нашей собеседницы. - Дед Бурмистров прожил до 90 лет, - заканчивает Марина свой рассказ. - Они с Христей и с Иваном бежали от войны в Оренбургскую область, а летом 45-го вернулись и восстановили свой дом. Иван вырос, женился, у него родилось трое детей, в том числе и моя мама. Прабабушке Кристине было 70 лет, когда умер Павел. Она пережила его всего лишь на год, успев увидеть, как родилась я - самая младшая из ее правнуков.