«Я видел, как мать убивала моего брата»
В январе этого года через соцсети ко мне обратилась дачница из села Береговое Путятинского района Валентина Минаева с просьбой о помощи. По ее словам, там в нечеловеческих условиях проживает бывший детдомовец Сергей Ступкин.
«Парню лет 30, – пояснила Валентина. – Но он не работает и на бирже не стоит. Посмотрев на него и поговорив с ним, сразу понятно, что у человека есть проблемы со здоровьем. Но группы инвалидности нет – так что пенсию точно не получает. Как и на что живет – никто не знает. Так и от голода помрет!».
Женщина также рассказала, что вот уже много лет Ступкин живет в Береговом. Попал он сюда сразу после детского дома. Квартира, где он проживает, не ота-пливается, и в ней нет ни газа, ни света.
«Ни помыться, ни покушать приготовить, – добавила неравнодушная дачница. – Люди подкармливают его. Вот и у нас за него душа болит. Только не знаем, как и чем ему помочь. К сожалению, мы бываем в Береговом пару раз в месяц. Вот и решили обратиться к вам за помощью. Может, как-то сможете привлечь общественность или руководителей поселения».
Конечно же, такое письмо редакция не могла оставить без внимания. И в начале февраля я решил сам съездить в село Береговое. Из сообщения Валентины следовало: многоквартирный трехэтажный дом, первый этаж, первый подъезд, дверь входная – драная.
Утром 9 февраля я поехал в это село. В самом Береговом среди частных домов особенно выделялись две трехэтажки. Я зашел в первый подъезд первого дома, и мне тут же бросилась в глаза обшарпанная дверь. «Вот она, квартира Сергея», – тут же подумал я. Дверь была не заперта, но я все равно несколько раз постучал. Сначала была тишина. Я уже решил, что не застану хозяина дома. Но вскоре услышал мужской голос: «Кто там?». Я представился и попросил разрешения войти.
Квартира изнутри была действительно в ужасном состоянии. Все стены обшарпаны, по углам разбросаны какие-то тряпки. Света в квартире нет, да и находиться внутри некомфортно – холод жуткий! И это на улице было всего 10 градусов мороза.
Из комнаты ко мне вышел мужчина, которому я бы дал все 50 лет, а не 30. Это и оказался Сергей Ступкин. Я рассказал ему цель своего визита, и он согласился со мной поговорить.
– Как же вы живете в таких нечеловеческих условиях? – спросил я.
– А вот так и живу, – ответил собеседник и сначала провел меня в комнату, но уже после нескольких минут беседы стало понятно, что лучше перебраться в подъезд, там теплее. Тут, разместившись на лестнице, мы и поговорили. Как и следовало ожидать, мой собеседник – человек с очень печальной судьбой.
– Родился я 25 февраля 1981 года. Скоро мне стукнет 36 лет, – начал свой рассказ мужчина. – Сам родом из Путятинского района. И жизнь меня помотала, можно сказать, с самого рождения.
тец Сергея, с его слов, женился на его матери, когда та уже была беременна от другого мужчины. В этом браке, помимо Сергея, родилась и его старшая сестра Марина. Но с родителями Сережа разлучился, будучи еще совсем маленьким.
– Они пили шибко, – продолжал он. – Хотя отец, правда, работал на ферме, но жилось нам очень тяжело. И вот однажды зимой отец ушел на работу. Мы еще с Маринкой тогда плохо соображали. Что мне там было, года два. А вот сводному моему брату Лешке шестой год шел. Он взял и спрятал от матери бутылку с остатками самогонки. Та проснулась, разозлилась, не найдя спиртного, и позвала его к себе. Он ответил, что это, наверное, утром выпил отец. Но мать не поверила и стала его бить: сначала валенками, а затем всем, что под руку попадалось.
Со слов Сергея, когда обезумевшая женщина опомнилась, ребенок уже еле дышал. Тогда она завернула его в кое-какую одежду и понесла в фельдшерский пункт. Но местная докторша была бессильна помочь умирающему мальчику. А врачи из больницы добраться до деревни не могли – все дороги замело снегом. Выход был только один: лететь вертолетом. Так и случилось: вызвали вертолет и забрали избитого Лешу. А заодно забрали и Марину с Сережей, чтобы и с ними не случилось подобное. Но до больницы мальчика так и не доставили. Он умер прямо в вертолете.
– Нас с Маринкой в детский дом отдали, – сообщил Сергей. – Вот и началась моя детдомовская жизнь. Матери дали 12 лет. Выжила ли она в тюрьме, не знаю. С тех пор я ее никогда не видел. Отец мне высылал кое-какие деньги сначала, а потом я узнал, что его убили. А с сестрой у нас отношения были, как у кошки с собакой. Мы и сейчас с ней не общаемся. В общем, так я и остался совсем один.
После интерната Ступкин поехал в Рязань получать дальнейшее образование. Учился он на сварщика. Но освоить эту профессию парню так и не удалось. Поняв, что «ловить» в областном центре нечего, он решил вернуться обратно в Путятинский район. В родной деревне работы не было совсем, и Сергей перебрался в Береговое. Как сироте ему и дали вот эту квартиру. Тогда она была и со светом, и с отоплением.
– С тех пор я здесь так и живу, – грустно продолжил мужчина. – И вот до какой жизни докатился. Раньше я работал и на пилораме, и на ферме, а сейчас нигде не работаю. Милостыню прошу. Местные меня подкармливают и жалеют. Я подхожу к магазину и прошу подать на пропитание. И мне подают. Мне самому стыдно так жить, но ничего с собой поделать не могу. Я ведь до приезда сюда алкоголя вообще не употреблял. А как на пилораме первый стакан выпил, так и не могу остановиться. Гены, наверное, дурные свое дело делают.
По словам Сергея, сейчас он не может работать еще и потому, что очень сильно болят ноги – сахарный диабет. Мужчина лежал с этим недугом и в путятинской больнице, и в Рязани. Но группу ему так и не дали. А немного подлечившись, он из теплой больничной палаты снова возвращался в свою неотапливаемую халупу.
– Как же вы спите-то здесь? – спросил я.
– Я в одежде сплю, – ответил сельчанин. – Залезу сразу под несколько одеял и засыпаю. Напишите, пожалуйста, про меня. Может, меня и определят в больницу какую-нибудь. Хотя бы в приют, чтобы я там смог себя почувствовать полноценным человеком.
После разговора с Сергеем я решил пообщаться и с его соседями, но их не оказалось дома. Но с несколькими местными жителями я все-таки поговорил. И все они сказали, что Ступкин – совершенно безобидный.
Затем я заехал в Береговское сельское поселение, где одна из сотрудниц уделила мне пару минут.
– Мы несколько раз нанимали людей, которые убирали у него в квартире, – сообщила женщина. – В итоге, снова там помойка. А сахарным диабетом он действительно болеет. Его жалко, конечно, но он сам, в первую очередь, должен захотеть изменить свою жизнь. А он только ходит по деревне и собирает милостыню. А ведь не пенсионер и еще совсем молодой.
Уехал я из Берегового с противоречивыми чувствами. С одной стороны, во многом, что произошло со Ступкиным, виноват он сам. Но с другой стороны, не может человек, каким бы он ни был, жить в таких жутких условиях. Ведь однажды он попросту не проснется, потому что замерзнет.
У знакомых мне удалось раздобыть номер мобильного телефона главы Береговского сельского поселения Василия Баландина, и я позвонил чиновнику.
– Сначала по поводу отопления, – сказал Василий Иванович. – Эти многоквартирные трехэтажные дома – бывшие колхозные. Отопление каждый жилец сам индивидуально проводил в свою квартиру. И свет, и вода, и канализация в квартире Ступкина раньше были. Свет отключили за неуплату. Работать он не хочет. Но проблема здесь действительно большая. И ее нужно решать. Мы его отправляли на лечение в больницу, но группы у него нет. Хотя отклонения, безусловно, есть. Я поговорю и с главным врачом, и с главой района, и думаю, в ближайшее время мы определим Сергея в один из приютов. Так жить действительно нельзя…
А когда номер готовился к печати (вечер понедельника, 12 февраля), Василий Баландин мне уже сам позвонил, чтобы сообщить: Ступкина отправили в Путятинскую районную больницу.
– Сейчас Сергей пройдет обследование, – рассказал он. – Мы примем меры по оформлению ему группы инвалидности и определению его в интернат или приют. Я беру это дело под личный контроль.
Николай СКРИПКИН, Путятинский район
