"Не хочу отвечать за чужие долги"

О ситуации, в которую попал Иван Лобов, я узнала от правозащитников. Почти два с половиной года выпускник школы-интерната доказывает в судах, что с него незаконно взыскивают коммунальный долг за жилье, к которому он не имеет отношения. Я созвонилась с Иваном, и в четверг, 6 октября, мы встретились в редакции.Ивану Лобову 29 лет. В редакцию он пришел с огромной кипой документов: за последние несколько лет толстенная папка бумаг стала его неотъемлемым атрибутом, потому как почти каждый день молодому мужчине приходится ходить по разным инстанциям, юристам и судам.– Прежде чем рассказывать свою историю, признаюсь, – начал Иван, – несмотря ни на что, я очень люблю свою маму и всех своих братьев и сестер. Если хоть с кем-то из них случится что-то серьезное, я всегда готов помочь, я сделаю все, чтобы их спасти. Но так вышло, что сейчас именно они не дают мне встать на ноги, устроиться на нормальную работу, наладить свою личную жизнь... А все потому, что попросту не платят коммуналку...Впрочем, обо всем по порядку.– У мамы я родился восьмой по счету, а всего у нее было 16 детей, – начал свой рассказ Иван. – Отчим, фамилию которого я ношу, оказался в тюрьме задолго до моего рождения. Пока он отбывал срок, мама рожала от других мужчин, а детей записывала на него. Мой родной отец, Иван Ковалев, какое-то время жил вместе с мамой. Он, кстати, и назвал меня в свою честь. Был хорошим человеком – работал дальнобойщиком, неплохо зарабатывал. Но, к сожалению, погиб в автокатастрофе. С тех пор жить семье стало куда труднее. Мы ютились в обычной трехкомнатной квартире. Маму видели редко – она дома почти не появлялась, а нас оставляла бабушке. Но кто за кем смотрел – еще вопрос, поскольку бабушка не ходила. В начале 90-х наша семья переехала в другую квартиру – такую же по площади, только на четвертом этаже. Вот за нее и «накапали» эти коммунальные платежи, из-за которых идут суды. Хотя я с 1995 года там не живу.Со слов Ивана, в 8 лет он попал в приют. Этот день он до сих пор помнит так, как будто все случилось только вчера.– Утром я проснулся раньше всех, убрал за бабушкой горшок, включил телевизор и снова лег на край кровати, где спали несколько моих братьев, – делился воспоминаниями Иван. – Неожиданно послышался шум, топот в квартире, я не мог понять, что случилось, а один из моих старших братьев резко накинул на меня одеяло и столкнул с кровати – чтобы не нашли. Я затаился и наблюдал за происходящим через простыню: милиция и сотрудники органов опеки выводили из квартиры моих братьев и сестер.После того как входная дверь захлопнулась, Ваня еще долго лежал под одеялом, боясь, что за ним вернутся. Потом вылез, осмотрелся: на кровати лежала бабушка, больше никого дома не было. Мальчик бросился к двери, подпер ее шваброй, запер на все замки – боялся...Но уже вечером за ним все-таки пришли. По словам Ивана, на этот раз сотрудники опеки вернулись с его мамой, которая уговорила сына не сопротивляться, а отправиться к своим братьям и сестрам в приют.– Мама была очень красивой, – рассуждал мой собеседник. – Я никогда не видел ее выпившей, не помню, чтобы о ней говорили что-то в таком духе. Но она нравилась мужчинам. А мы были предоставлены сами себе: лично я до детдома даже не разговаривал и, конечно, в школе не учился – бродяжничал, как и мои братья и сестры. Соседи это видели и в результате сообщили «куда надо».После того как мать лишили родительских прав, Ивана вместе с восемью братьями и сестрами поместили в детский дом, в котором он проучился девять лет. Остальных несовершеннолетних детей распределили по другим детским учреждениям, а троих, младших, усыновила семья из Америки.– Всякое за это время было, – вспоминал он. – Была в моей жизни и плохая компания: пробовал алкоголь, сигареты, ходил с пацанами «на дело». Правда, своровал только один раз – и то булочку. К счастью, воспитатели смогли убедить меня, что если я не исправлюсь, то не попаду в школу-интернат и не смогу продолжить учебу, а это значит – не выбьюсь в люди. А мне очень хотелось чего-то добиться в этой жизни. Я испугался и перестал общаться с плохими парнями. Вместо этого стал посещать кружки по танцам, музыке и пению. Это меня спасло. До сих пор благодарен своим воспитателям – они навсегда останутся для меня самыми родными людьми. Забегая вперед, скажу, что только человек5–6 из всей моей детдомовской группы могут похвастать сегодня работой и семьей. У остальных жизнь сложилась куда трагичнее...После детдома Иван перешел в школу-интернат. Потом пытался поступить в университет, но не хватило балла.– Как у выпускника детдома, у меня были привилегии при поступлении, но я ими не воспользовался, – пояснил мой собеседник. – Всего хотел добиться сам. Хотел отслужить в армии, но не взяли из-за язвы.В результате Иван оказался в профессиональном лицее. Правда, специальность настройщика ЭВМ ему не пригодилась. Так вышло, что, устроившись в одно из кафе официантом, Иван вскоре овладел профессией повара. С тех пор работал именно в этой сфере, а вот жил на съемных квартирах и у друзей. С матерью он, как утверждает, практически не виделся.– Этот адрес за мной и моими братьями и сестрами был закреплен формально, чтобы нас можно было спокойно выписать из школы-интерната, – пояснил Иван. – Но на той квартире я даже не появлялся. Просто не хотел общаться с мамой.Один из немногих родственников, к которым Ваня тянулся с детства, был его брат Александр – самый старший из детей. В 90-х ему удалось наладить собственный бизнес, открыть магазин. Поэтому своих многочисленных братьев и сестер он часто баловал гостинцами и всевозможными подарками. А Ивану даже обещал работу. Юноша был уверен, что с таким старшим братом он не пропадет. Увы, этим мечтам не суждено было сбыться: в 2009 году, в возрасте 35 лет, Александр умер от тяжелой болезни и, как потом оказалось, грубой врачебной ошибки.– Его смерть так потрясла меня, что я просто не знал, как жить дальше, – признался мой собеседник. – Спасла семья Сашиной жены, с которой я потом общался еще несколько лет, пока она с дочкой не переехала в Москву. Благодаря ей я познакомился с хорошими и интересными людьми, в том числе с Ритой. Красивая, обаятельная, мне она сразу очень понравилась. Два года встречались, потом, в 2014 году, сыграли свадьбу и переехали в ее родной Липецк. Я думаю, у нас могла бы получиться хорошая семья, но все разрушили банальные бытовые трудности: жили с ее родственниками, а в таких случаях недопонимание неизбежно. К тому же своего жилья я не имел, переехать было некуда.Тогда же, в апреле 2014 года, добавилась и еще одна проблема: судебные приставы внезапно арестовали средства на банковской карте Ивана. Разобравшись, в чем дело, мужчина впал в шок: согласно постановлениям мирового суда, он должен был оплатить задолженность по коммунальным услугам за жилье, в котором проживает его лишенная родительских прав мать и другие родственники. То, что после окончания школы-интерната Иван не жил ни дня в этой квартире, истцов не волновало.– Сейчас в этой квартире живет мама и несколько других моих родственников, которые не имеют официального заработка и не оплачивали коммунальные услуги с 2001 года! – рассказал Иван. – «Стрясти» долги решили именно с меня, потому как я работал официально, а другие прописанные там братья и сестры – нет. Некоторые вообще уже умерли. А у мамы – только копеечная пенсия, какие-то деньги с нее вычитают в счет долга, но это, поверьте, копейки.Оплачивать чужие долги Иван отказался – начались судебные тяжбы. Одновременно мужчина через суд добивался полученияжилья.Еще в детдоме он узнал о том, что сироте по закону положены квадратные метры. Однако юридически таковым не считался, поскольку его отец по документам (на самом деле отчим) был жив и не лишен родительских прав. Отсидев срок, он уехал в неизвестном направлении. Ивану потребовалось несколько лет, чтобы через полицию найти его и оформить все необходимые бумаги.– Юристы от меня отказывались, говорили, что дело проигрышное, но я не отступал. И в прошлом году – через правозащитников – все-таки удалось добиться справедливости, – сказал Иван. – Квартира, конечно, небольшая – 37 квадратных метров, в ней холодно, в углах плесень, но я все равно счастлив. Хотя, когда получил заветные ключи, радости никакой не ощущал. К тому времени мы уже развелись с Маргаритой, да еще и суды по чужой коммуналке не давали покоя.К концу 2014 года юристу Ивана удалось отменить судебные постановления, согласно которым он был обязан оплатить чужие коммунальные долги. Однако в декабре 2015 суд по искам постановил взыскать с прописанных в квартире граждан 773,3 тысячи рублей в солидарном порядке, то есть с любого из должников. В сентябре это постановление оспорили, однако решение вышестоящей инстанции вновь было вынесено не в пользу Ивана Лобова: с него постановили взыскать более 40 тысяч рублей в счет оплаты долга за горячую воду и отопление. Теперь мужчина намерен обжаловать это определение.– Я пойду до конца, – говорит Иван. – С некоторыми из своих братьев и сестер, в том числе с теми, кто живет в Америке, я очень хорошо и тесно общаюсь. И всегда готов помочь. Но не хочу платить чужие долги. Надеюсь, мои родственники одумаются и не будут усложнять мне жизнь.