Приговор рязанской «Черной кошке»: о чем молчали 70 лет
Благодаря роману братьев Вайнеров «Эра милосердия» и советскому детективу «Место встречи изменить нельзя», снятому Станиславом Говорухиным, что такое «Черная кошка» – в России знают, пожалуй, все: преступная группировка, орудовавшая в Москве и Московской области в начале 1950-х годов. Именно ее история легла в основу художественного сюжета. Впрочем, аналогичные группировки в послевоенные годы злодействовали повсюду. И наш город, увы, исключением не стал.
Со дня долгожданного известия о Великой Победе прошло чуть больше шести месяцев. Вечером 30 ноября 1945 года десятки людей выходили из кинотеатра «Октябрь», который тогда находился в центре города. Обсуждали фильм, делились впечатлениями, планами, последними новостями. Неожиданно прямо в вестибюле раздалось несколько выстрелов. Крики, женский визг – перепуганные посетители бросились бежать кто куда. В опустевшем зале в луже крови остался лежать молодой мужчина в военной форме. Спасти его не удалось…
Прибывшие на место происшествия сотрудники милиции обнаружили у погибшего под серой комсоставской шинелью удостоверение личности на имя оперативного уполномоченного Управления НКГБ по Рязанской области Ключанского Мстислава Ивановича. Неизвестный преступник несколько раз выстрелил в него и скрылся.
Кому понадобилось так жестоко расправиться с младшим лейтенантом? Ответ на этот вопрос должно было дать следствие.
Вскоре было установлено, что примерно за час до убийства Ключанского выстрелы прозвучали в другом рязанском кинотеатре – «Ким» на улице Подбельского: был убит оперуполномоченный Уголовного розыска Рязанского горотдела милиции Андреев (фамилия изменена. – Прим. ред.). На раскрытие неслыханного по дерзости двойного убийства были брошены все силы органов безопасности. По горячим следам был задержан сначала один подозреваемый, а затем и двое его подельников. Несмотря на свой молодой возраст, все они уже были судимы, и, видимо понимая, что отпираться бессмысленно, каждый подробно рассказал о своей роли в этом страшном преступлении. Вскоре следователям удалось восстановить всю картину произошедшего.
К своим 18 годам Евгений Метелев-Петров уже несколько раз был судим за грабежи. При этом дважды сбегал из-под стражи. Последний срок получил в 1944 году, а в 45-м сбежал. Сначала без паспорта и прочих документов ошивался в столице, затем приехал к матери в Рязань. Зарабатывать на жизнь стал тем же, чем и прежде, – квартирными кражами. Брал в основном одежду: похищенное сдавал проверенным знакомым, чтобы те перешивали, а затем продавал. При большом везении добычей Метелева-Петрова становились и другие ценности, а также деньги.
Впоследствии в беседе со следователями мать обвиняемого говорила, что догадывалась о преступной деятельности сына, умоляла его найти работу, но, понимая, что все эти разговоры бесполезны, просто закрывала на все глаза.
На допросе обвиняемый признавался: когда-то на такой путь он встал от «безнадеги». Мать с отцом-пьяницей разошлась, когда он еще был маленький. С тех пор своего отца не видел, тот никакого участия в его воспитании не принимал. В результате парень даже взял вторую фамилию – по матери, предполагая, что когда-нибудь отцовская, Метелев, сама собой отпадет.
Все вырученные от краж деньги Евгений оставлял в питейных заведениях и кинотеатрах. Так, осенью 45-го года после очередного сеанса он встретил, как потом говорил, «своего товарища по заключению» Владислава Салтыкова. Парню было всего 17 лет. За плечами – пять классов и срок за грабеж. Как указано в материалах дела, все руки Салтыкова были в татуировках: имена женщин, птицы и прочее. К моменту этой, ставшей роковой, встречи он всего несколько месяцев как вернулся из-за решетки, трудился рабочим на рязанском мясокомбинате, при этом завязывать с криминальным прошлым не собирался. Поэтому тут же согласился помочь Метелеву-Петрову распродать награбленное.
Парни стали часто встречаться. Помимо «общего дела», они выпивали, ходили в кино. Вскоре к их компании присоединился 17-летний Владимир Клюев. Вместе с Салтыковым он работал на мясокомбинате учеником по ремонту пишущих машинок и тоже имел срок за кражи.
В первых числах ноября вся троица отдыхала дома у Метелева-Петрова: выпивали, слушали патефон, вели разговоры. Как потом рассказывал на допросе Клюев, Евгений в тот день был очень зол. Рассказал о том, что был в кинотеатре с неким парнем, которого позднее задержал начальник Уголовного розыска Рязанского горотдела милиции Сивак. «Я так разозлился на него, даже вытащил из кармана финку, хотел убить», – делился хозяин дома. «Да, Сивака надо убить, он нас не один раз арестовывал уже и снова может арестовать, – откликнулся Салтыков. – И Андреева надо убить, он нас хорошо знает и тоже может арестовать».
Как давно и как именно познакомилась вся эта шайка с оперуполномоченным милиции, в материалах дела не указано. Но на допросе Клюев утверждал, что и Салтыков, и Метелев знали его еще до работы в милиции – возможно, с юности. И даже называли его чаще не по фамилии, а по кличке – Косой. Как бы там ни было, теперь он активно боролся с преступностью и не раз предупреждал знакомых жуликов, чтобы те завязывали, иначе наказание неизбежно. Однако вместо того, чтобы прислушаться к этому совету, бандиты решили убрать милиционера. В процессе обсуждения плана мести заговорщики сошлись во мнении, что им нужен пистолет. И вскоре оружие появилось.
«Метелев сказал, что купил пистолет за 800 рублей и добыл наган: у какого-то лейтенанта обменял на хромовые сапоги, – вспоминал потом на допросе Клюев. – Заявил, что теперь на кражи будет ходить вооруженным».
При этом злоумышленников не оставляла мысль убить опасных для них сотрудников милиции. Последний раз эту затею они подробно обсуждали 30 ноября за распитием спиртного. А после Метелев и Клюев отправились в кинотеатр «Ким».
«Когда мы зашли в помещение, среди людей увидели того самого мужчину, которого Метелев с Салтыковым называли Косой, Евгений тут же окликнул его и махнул головой в сторону выхода, мол, разговор есть, – вспоминал на допросе Клюев. – Этот гражданин вышел из кинотеатра, Метелев последовал туда же и сказал, чтобы я тоже шел за ним. Я сделал это не сразу, а когда дошел до выхода, Евгений уже шел обратно, буркнув, что убил Андреева».
Как установило следствие, оказавшись один на один с оперуполномоченным милиции, злоумышленник хладнокровно несколько раз выстрелил в него, а затем спокойно вернулся в кинотеатр, снял пальто и отдал его Клюеву. «Отнеси это домой, а мне отдай свою телогрейку, чтобы не опознали», – велел он сообщнику.
Спустя несколько часов парни как ни в чем не бывало отправились в другой кинотеатр – теперь уже в «Октябрь». Зайдя в вестибюль, Метелев неожиданно сцепился с какими-то незнакомыми парнями, которые были явно настроены подраться. Поняв это, Евгений схватил свой наган и сделал несколько выстрелов. Началась паника, а к злоумышленнику бросился мужчина в военной форме…
Мстиславу Ключанскому было всего 23 года, а событий в его жизни хватило бы на целый роман. Он родился в Воронеже, там же пошел в школу. Однако, когда мальчику было всего 10 лет, отец стал сильно злоупотреблять спиртным. Однажды в пьяном угаре родитель попытался обучить вредной привычке и ребенка. Это стало последней каплей: мать подала на развод и вместе с Мстиславом уехала в Ереван. Сначала женщина работала бухгалтером, потом стала часто болеть, получила инвалидность. Денег семье катастрофически не хватало. Юному Мстиславу приходилось учиться в школе с перерывами, поскольку он был вынужден работать: печатником, продавцом, реквизитором в театре. Правда, это не помешало ему в совершенстве выучить несколько языков. Потом была служба в армии, затем – училище в Баку, окончить которое не успел: пришел приказ отправляться на фронт.
Во время войны Ключанский защищал Моздок, Нальчик, Орджоникидзе (ныне Владикавказ. – Прим. ред.). За мужество и героизм был представлен к государственной награде. После серьезного ранения долго лечился и был комиссован. После войны он окончил Горно-металлургический техникум в Ереване. Затем – курсы переподготовки Свердловской школы НКГБ. В сентябре 1945 года был направлен в УНКГБ по Рязанской области. Какое будущее его ожидало в этом городе – теперь остается только гадать. Вечером 30 ноября, увидев, что явно нетрезвый злоумышленник стреляет из пистолета в помещении, где находятся десятки людей, Ключанский решил его остановить…
Как потом рассказывал на допросе Метелев, он – без паспорта, да еще и с оружием – прекрасно понимал, что его задержат и очень быстро выяснят, кто убил Андреева. Поэтому, не раздумывая, выстрелил военному в грудь и скрылся.
Его задержали в доме матери. При обыске там же были обнаружены похищенные из разных квартир вещи.
Все задержанные дали признательные показания. Впоследствии вина их подтвердилась и актом баллистической экспертизы, которой было установлено, что Андреев и Ключанский были убиты выстрелом из одного и того же пистолета, обнаруженного при обыске в доме Метелева-Петрова.
В феврале 1946 года Военный трибунал приговорил Евгений Метелева-Петрова и Владислава Клюева по совокупности совершенных преступлений к высшей мере уголовного наказания – расстрелу, без конфискации имущества за отсутствием такового у осужденных. Владимира Салтыкова – лишить свободы в исправительно-трудовых лагерях на 10 лет.
Спустя 39 дней определением Военной коллегии Верховного Суда СССР Клюеву высшая мера уголовного наказания была заменена 10 годами лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях.
В отношении Метелева-Петрова приговор приведен в исполнение 24 апреля 1946 года.
О дальнейшей судьбе других осужденных известно немного. Так, Салтыков, отбывая наказание в Карагандинском трудовом лагере, в 50-х участвовал в массовой драке заключенных и заработал очередной срок. А вот Клюев, получив второй шанс на жизнь, встал на путь исправления. В лагере неоднократно получал поощрения за добросовестный труд и дисциплину, а освободившись, вернулся в Рязань, устроился на завод, доучился в школе и окончил техникум. Впоследствии он даже обращался к прокурору Рязанской области с просьбой о погашении судимости, которая, как он выражался, его «угнетает». Однако в этом ему отказали.
