Внучка Почетного гражданина Рязани рассказала шокирующие факты о смерти дедушки
Мэрия выражала соболезнования его родным и близким и напоминала о вкладе Грищенко в инфраструктуру города и области – под его руководством было возведено более 50 тысяч квартир, десятки административных зданий и магазинов, роддом, школы и детские сады, а также поселки усадебного типа в Старожиловском и Касимовском районах. 18 июля Бориса Антоновича похоронили на Аллее Почетных граждан Рязани, на территории Скорбященского мемориального комплекса. Проститься с заслуженным строителем пришли десятки близких друзей, родственников и коллег.
А буквально через неделю, 25 июля, в редакции «Мещерской стороны» раздался звонок от Зои Кузиной – внучки Бориса Антоновича, которая рассказала вопиющие факты о последних часах жизни своего дедушки.
Мы продолжили разговор с глазу на глаз в пятницу, 28 июля, когда Зоя пришла в редакцию «Мещерки».
– Мама и бабушка тоже хотели бы рассказать о том страшном дне, но не в состоянии, все время плачут, – сказала гостья.
К слову, с Борисом Антоновичем Грищенко журналисты «Мещерской стороны» были хорошо знакомы: нередко обращались к нему за комментариями, бывали у него в гостях. Беседы с ним и его супругой всегда были увлекательными: рассказывали и о своем детстве во время войны, и о работе с легендарной градоначальницей Надеждой Чумаковой, и о мечте построить в Дашково-Песочне молодежный городок, и о многом-многом другом. Последний раз один из наших корреспондентов встречался с ним в апреле этого года. «В следующий раз» Борис Антонович обещал поведать много интересного… Но это уже не произойдет…
Зоя, его внучка, по специальности врач. Последний год жила в Вене, где изучала немецкий язык для того, чтобы поступить в один из местных университетов. В Рязань специально приехала на бриллиантовую свадьбу дедушки и бабушки.
Официальной датой 60-летия совместной жизни Бориса Антоновича и Зои Ивановны Грищенко считается 4 июля. Однако, бриллиантовые «молодожены» решили дождаться любимую внучку на это семейное торжество. В конце июля за большим столом должна была собраться вся дружная семья Грищенко, а это двое детей, четверо внуков со своими семьями и один правнук.
– Дедушка для этого мероприятия даже купил новый великолепный костюм, а бабушка пошила очень красивое платье. Все готовились чествовать бриллиантовых юбиляров, – рассказала Зоя.
Все эти 60 лет они берегли свой семейный очаг, и пронесли любовь и взаимное уважение через все эти годы. А встретились в далеких 50-х. Двадцатилетний Борис после окончания института отправился по распределению на Дальний Восток, где в бухте Конюшкова работал на сверхсекретном объекте – строил гаражи и ремонтные мастерские для подводных лодок. Здесь он и познакомился с 19-летней красавицей Зоей, которая приехала на секретную стройку по распределению из Московской области. Вечерами влюбленные гуляли под ручку по берегу океана, и вообще старались проводить все свое свободное время вместе. А в 1957 году сыграли свадьбу. С тех пор не расставались ни на минуту.
В нашем городе молодая семья оказалась буквально по воле судьбы. Однажды сидели на кухне и слушали радио, и вдруг объявили: в Рязани требуются рабочие и специалисты. В этот же день супруги решились на переезд. Оставив маленького сына на попечение родственницы, они отправились в незнакомый город. Работу получили сразу, а вот жить какое-то время пришлось в тесной комнатушке площадью 6 квадратных метров в полуподвале старого дома на улице Пожалостина. Но для Грищенко это совсем не стало проблемой. Со временем жизнь молодой семьи наладилась: они получили жилье, перевезли в Рязань сына. В 1964 году в семье родилась дочь Оксана. Борис Антонович всегда работал на руководящих должностях: старшим инженером ПТО, начальником производственного отдела треста «Рязаньжилстрой», а затем директором домостроительного комбината (ДСК). Вчерашние пустыри под его руководством обросли многоэтажками и ударными темпами превращались в благоустроенные микрорайоны – Канищево, Дашково-Песочня, Недостоево, Южный…
Бориса Антоновича и Зою Ивановну всю жизнь объединяло общее дело, общий труд и общие заботы. А 16 июля разлучило их навсегда. Приехав с дачи, где Борис Антонович, несмотря на возраст (чуть более месяца назад ему исполнилось 83 года) делал ремонт, он, выходя из машины, оступился и упал.
– Дедушка самостоятельно поднялся и был в полном сознании, – вспоминала Зоя Кузина. – Мы, люди, находившиеся рядом, – моя мама, бабушка, брат и я, сразу же вызвали скорую помощь. Она приехала через 30 минут в составе двух человек. Мой дедушка без носилок сел в машину скорой помощи, и около 11 вечера мы были в одной из больниц, где нас встретил санитар, который, по моему мнению, был явно нетрезв.
По ее словам, через полчаса была сделана МРТ, и дежурный врач диагностировал сотрясение головного мозга, перелом свода черепа и гематому.
– После этого мы самостоятельно, так как санитар был не в состоянии, отвезли пострадавшего на коляске в отделение патологии головного мозга, – продолжала Зоя. – Стоит отметить, что до этого дня дедушка чувствовал себя замечательно, и они с бабушкой вели достаточно активный образ жизни. К тому же, раз в год в профилактических целых ложились в больницу. А тут у дедушки началось психомоторное возбуждение, которое произошло вследствие травмы – он начал кричать, ходить по отделению. Врач, позевывая, сказал: «Оставьте его в покое или, если хотите, можете забрать его домой». С этими словами, он попрощался и пошел спокойно спать. Дедушка пытался сесть на каталку, но снова упал, состояние ухудшалось. Рядом с ним не было никого, кроме нас. Мы вчетвером пытались не дать ему упасть, пытались уговорить успокоиться. Состояние ухудшалось. Я пыталась сделать хоть что-то и спасти его, пытаясь докричаться и достучаться в закрытую от нас дверь. Но медсестра делать что-либо отказывалась, ссылаясь на то, что у нее нет лекарств и каких-то указаний от врача. После долгих уговоров дедушке сделали укол димедрола, который не помогал. К трем часам ночи ситуация не изменилась. Дедушка в состоянии перевозбуждения продолжал ходить, хотя ему это явно было противопоказано. Через какое-то время, врач открыл дверь, посмотрел издалека и не спеша пошел к медсестре. Я, рыдая, попросила сделать хоть что-нибудь, на что мне сухо сказали: «Ваш дедушка давно психбольной, вы сами виноваты, что не сдали его в психбольницу». Я сказала, что у нас в семье четыре врача. Он ответил, ехидно пошутив: «Сапожники без сапог». Слезно умоляя его сделать хоть что-то, я добилась того, что врач сказал, что он вызовет психбригаду, но сначала покурит. До этого мы просили вызвать санитаров, чтобы сделать укол, врач сказал: «Санитары получают 3000 рублей, и их сейчас нет».
Психбригада прибыла через 30-40 минут. Дедушку туго связали и вкололи еще один укол. Из-за связывания, он посинел и стал задыхаться. А врача не было. Он уже спал, но после долгих уговоров – а стучала я в его закрытую дверь 16 раз – доктор ослабил жгут.
Едва сдерживая слезы, Зоя продолжила:
– Все это время в реанимации находилась дежурная медсестра, которая кроме двух уколов и того, что она активно закрывала все двери и вместе с врачом смотрела на моего дедушку, как на сумасшедшего и психбольного, не сделала ничего. А дедушке становилось все хуже, он сильно кричал, у него началась агония. От криков проснулась и вторая дежурная врач. В 4.30 утра она предложила «ввести больного в искусственную кому, раз он не может успокоиться». Дедушку ввели в искусственную кому и отвезли в отделение анестезиологии и реанимации. Через десять минут к нам вышел врач, сказал, что «все хорошо», и отправил нас покупать лекарства, так как их в реанимации в данный момент не оказалось. Около 5.30 нам позвонили и сказали, что наш дедушка умер. Предположительно от тромбоэмболии. Вскрытие показало, что от кровоизлияния, которое, по нашему мнению, усилилось из-за отсутствия оказания первой медицинской помощи. За пять часов ему сделали только два укола успокоительного. И то, благодаря нашим мольбам и просьбам. Таким образом, за пять часов не была оказана квалифицированная медицинская помощь, было только чудовищное равнодушие, издевки, и все это на фоне наших слез, мольбы и криков пожилого человека, который когда-то построил эту самую больницу!
После похорон родственники обратились в областную прокуратуру, где им сообщили, что обращение примут только при наличии истории болезни. Но ее у родственников Грищенко в данный момент нет, поскольку она находится в Бюро судебно-медицинской экспертизы.
– Мне до сих пор не верится, что дедушки нет в живых, – признается Зоя. – Он никогда не был стариком, всегда был очень энергичным и жизнерадостным, любил гостей и не мог сидеть на месте – всегда хотел что-то делать. Руководил ремонтом на даче и все конструировал сам, постоянно что-то чертил, очень любил фотографии и придумывал большие коллажи из наших семейных снимков. И так ждал мою свадьбу.
