«Лера – мой ангел! Я даже порой слышу шорох ее крыльев...»

«1941 год. Немцы, окружившие Смоленск, рванули к Москве, но споткнулись о маленький городок Ярцево! В ходе ожесточенных и кровопролитных боев храбрый городишко был полностью разрушен…
Я приехал в Ярцево в октябре 1955 года. Город еще залечивал свои раны: руины убраны, воронки засыпаны. Есть новые дома, другие новостройки, но их мало. Меня прислали в Ярцевское СМУ прорабом. Раньше я работал в Коряжме после института. Там влюбился в красивую, но хулиганистую брюнетку Валерию, из семьи сибиряков, приехавших туда работать. После года горячих встреч, нелепых ссор и радостных примирений мы, наконец-то, расписались! И она ждет моего вызова. А куда я ее вызову? Я сам-то живу в маленькой старой гостинице. Жилье мне обещали через пару месяцев… И вот я его получаю: большая комната в трехкомнатной квартире на три хозяина.
Купил мебель: маленькую, но красивую кушетку, кухонный стол, два стула. Даю вызов жене. Получаю ответ: «Встречай в Москве». При
ехал, жду поезда Воркута–Москва. Глазами фильтрую пассажиров. Любимой нет! После часа бесплодных ожиданий разочарованный возвращаюсь в Ярцево – там встречать поезд из Москвы. Уже
ночью вижу: от последнего вагона очередного поезда идет моя лебедушка с большим чемоданом в руке. На мой вопрос: «В чем дело?», в ответ брызгает слезами: «Прости, родной! Увлеклась и села в автобус с тургруппой по Москве… и опоздала!» Ну что с ней поделаешь!
Едем домой. Увидев в комнате красивую кушетку, съехидничала: «Ох, узковато будет ложе-то?». Однако первые две ночи мы провели на ней в сладкой тесноте, но без обиды. Получили остальной багаж: двухспальную кровать, швейную машинку, ящик с посудой. Купили шкаф для одежды и круглый стол. Валерия быстро перезнакомилась с соседями. Нашла Дом культуры, записалась в кружок «Кройки и шитья». На швейной машинке стала что-то строчить для себя и соседей. И прославилась как модная портниха!
Весной к нам приехала из Саратова моя мама. Я решил ее угостить и купил свежих грибов у кооператоров. Мама готовку взяла на себя: нажарила полную сковороду. Наелись до отвала! А потом нас рвало, как при глубоком похмелье: мама забыла грибы почистить… Смеху было много. На другой день, по заданию Валерии, я на базаре купил живых карасей и сварил сам уху.
– Она просто объеденье! – похвалила мои кулинарные способности мама.
Через неделю мама уехала, пригласив нас в гости. Мы пообещали, что обязательно приедем.
Спустя еще какое-то время мы обедали в гостях у бригадира Федосеева. Приняли нас хорошо. Особенно стариков очаровала Валерия, сразу залепетавшая с хозяйкой. Угощение – обильное. Расставались душевно. А Валерию, недовольно надувшую губы, я увел почти силой: так ей там понравилось. Но эта встреча стала испытанием моего авторитета.
В бригаде вспыхнуло недовольство бригадиром. Меня пригласили быть третейским судьей. Я мысленно поклялся быть объективным. Решение бригады сменить бригадира мне пришлось утвердить. И этим я дал Федосееву повод ворчать по углам: «Как же это? Я его так угощал, а он...» Но для меня кумовство и работа несовместимы! А для него – иначе.
В августе 1956 года мы впервые праздновали День строителя. В городскую рощу пришли все семьями, разодетые. И мы тоже. После официальной части начальник Петр Иванович сделал сообщение: «Правительство наградило каменщика Колотилина Владимира орденом Ленина. А министр легкой промышленности объявил прорабу Менщикову Александру благодарность! Трест «Легпромстрой» выделил им обоим премии в размере месячной зарплаты». Все нас шумно поздравляли. Ну и, конечно, пикники, гармонь, песни, пляски. Нам понравилось все.
Потом Валерия, не мешкая, принялась реализовывать премию.
– А буду ли я допущен к деньгам премии? – в шутку забеспокоился я. На что жена сердито отмахнулась…
Вот тогда-то и зашел разговор об ответном визите в Саратов. Приняв идею, я оформил отпуск. И вот с отпускными и остатками премии (в супругином кармане) мы появились у мамы. И полетели дни: знакомство с моими друзьями, катание на лодке и теплоходе по Волге и, конечно, Зеленый остров!  Его широкий залив с крутым песчаным пляжем, его многочисленные заливчики и протоки, которые надо переходить вброд. Я сажал Валерию себе на плечи, нес ее как драгоценную амфору, осторожно переходил водные преграды, сам порой погружаясь по самые уши. Дальше купание, загорание, пикники. А вечерами – блуждание по улицам и паркам, в том числе и «Липкам». И еще многое-многое…
Валерия в восторге: «Мы должны сюда переехать!»
Вернувшись в Ярцево, она стала готовиться перешагнуть порог роддома, маленького старинного заведения. А я уже закладывал стены нового, светлого, двухэтажного родильного дома. Но сын ждать не будет!
И вот Валерия дома! Я жду ее рассказа.
– Когда принесли малыша, в моей груди не оказалось молока! – делится жена. – Я чуть с ума не сошла! А потом еще чужая бирка на его ножке. Тут уж я не пожалела легких, так кричала, что сбежался весь персонал, чтобы меня успокоить. И наш сын нашелся! И молоко закапало! Чудо какое-то!
А второе чудо: нам поменяли комнату на более комфортабельную. Второй этаж, лоджия, дровяная колонка для горячей воды и ванная. Соседи: Колотилин Володя и Тоня-санитарка, сразу взявшая шефство над Валерией. Мы, однако, этим стали злоупотреблять: Валерия, запеленав сына, клала его тайно на большой кухонный стол, а рядом записку: «Тоня, мы ушли в кино». Но нам это сходило с рук!
Были мы как-то с женой на местной речке. Валерия блеснула там своим модным ажурным купальником, купленным мною в Москве. Местные молодые девицы сгорали от зависти. Но Валерия была недовольна: «Саша! Это не Волга! И вообще, нам пора в Саратов!»
Мое сопротивление было сломлено. Я сидел перед милейшим Петром Ивановичем: бледнел, краснел, но выдержал. И уговоры, и обещания, и предложения, и упреки – все выдержал!
И вот мы с женой и сыном в поезде. Вагон тронулся… Уплывает вдаль ласковый Ярцево – колыбель наша…
В Коряжме я недолго гулял женихом.
Женился на красивой девушке – черной масти!
Мы не увлекались тем, что зовут «грехом»:
Сын родился в Ярцево – плод горячей страсти!
…Прошли годы. Но я никогда не забуду, как Валерия в Ярцево подарила сыну первую каплю своего молока, а в Саратове, счастливо улыбаясь, приняла экзамен от него на первый в его жизни шажок!
Валерии больше нет. Она прожила со мной 56 лет! Лера – мой ангел! Я даже порой слышу шорох ее крыльев...»
Александр МЕНЩИКОВ,
Саратов