Смоляне помогли больной Амине попасть в Женеву (видео)

О девочке с "кошачьими глазками" написали многие СМИ с просьбой помочь материально - спасти зрение и, главное, жизнь Амины. И вот результат: Амина в Женеве.     Корреспондент "НК" Василиса Чернова общалась с матерью девочки и писала ранее об этой истории. В редакцию она пришла с заплаканными глазами и тут же принялась за текст... «Кошачьи глазки»: маленькой смолянке грозит слепота Практически сразу после рождения у Амины начал гноиться глазик. Вызванный на дом доктор с уверенностью сказал, что здесь нет ничего страшного – у всех детей бывает, капельки покапать – и пройдет. Но через три месяца состояние стало лишь ухудшаться: Аминка не могла открыть больной глаз после сна, он весь заплывал гноем. Муж Ирины, держа на руках дочурку, заметил, что она начинает косить – правый зрачок слегка смотрит в сторону. Родители  тут же обратились к офтальмологу: даже если у ребенка простая инфекция, лучше перестраховаться, мало ли что.  Осматривал девочку уже не врач, а заведующий больницы. — Они все молчали, не говорили нам, что происходит с ребенком. Дали направление в Москву, чтобы там смогли подтвердить вероятный  диагноз. Амине уже исполнилось 4 месяца, когда в клинике Гельмгольца наконец был озвучен вердикт: «У вашей девочки ретинобластома правового глаза. Это — злокачественная опухоль. Необходимо срочное лечение». — В тот момент перевернулась вся жизнь. Я понимала, что выхода у нас нет. Держа на руках дочь, я уже не слышала ни доктора, ни мужа, ни шаги проходящих врачей. Единственное, что я видела – голубые глаза моей девочки. Начало лечения Амина прошла в короткие сроки три курса «химии». Необходимо было сделать все как можно быстрее, пока болезнь не перекинулась на другой глаз. Опухоль могла затронуть и зрительный нерв, в таком случае заражение мозга было неизбежно. Ира с дочерью вернулись в Смоленск, где их должны были госпитализировать. Но оказалось, что в нашей области не работают с такими маленькими детьми. Нужно подождать, пока девочка подрастет. В феврале 2016 года семья получила направление в онкологический центр имени Н. Блохина. На протяжении трех месяцев девочка изо-дня в день проходила курсы химиотерапии.  Врачи диагностировали положительную динамику, казалось, что оставалось совсем немного, и болезнь отступит. Но потом снова наблюдалось ухудшение. — Все было слишком странно. Мы наблюдались сразу в двух центрах. Врачи молчали. Да это и правильно. Таких как мы – слишком много. У них просто нет времени успокаивать каждого. В сентябре 2016 года Амине назначили силикатную химию: тяжелая операция через разрез артерии.  Лечение продолжалось, девочка проходила все новые и новые курсы. Но и это не спасло… Появились новые очаги на глазах. Пришлось делать интроартериальную терапию, проходить лечение лазером. На протяжении трех месяцев ребенок получал львиную долю инъекций. Наконец, все смогли выдохнуть: появилась положительная динамика. Семью отпустили домой. — Мы уехали в Смоленск на три месяца. Все было уже позади, наступила долгожданная ремиссия. Рецидив В преддверии Новогодних праздников судьба преподнесла судьбе Аюбовых очередной «подарок». Утро 26 декабря началось в белых стенах московской больницы. При осмотре врачи обнаружили три новых очага в добавку к предыдущим.  Необходима была срочная госпитализация, но ни мест, ни денег для смоленской семьи не было. — Амина приболела, слегка покашливала. Врачи приняли решение, что все же можно провести процедуры. У меня забрали дочку с рук и унесли в кабинет. Я сидела, как мне казалось, половину дня возле входной двери. Ее долго не выносили обратно, я чувствовала, что что-то пошло не так. Пыталась стучать, спрашивала, как она, но все без толку. Я только мешала. Спустя полчаса после анестезии мне вынесли доченьку без сознания, она была вся синяя, не шевелилась. На секунду я подумала, что это конец. Но услышала ее тихое посапывание. Я прижала ее, поцеловала в ледяной лоб. С ребенком на руках я слушала результаты УЗИ. Помимо очагов появились и новые узлы (отсевы).  Меня поставили перед выбором. Но любой из вариантов приводил к трагедии…. От автора Мы встретились днем 1 февраля. Дверь в квартиру мне открыла высокая красивая женщина, одетая во все черное. На лице Ирины проступали синяки усталости. Она приветливо улыбалась. Выдавали ее лишь голубые глаза, слегка красноватые от слез. — Здравствуйте. Мы Вас давно ждем. Проходите. Мы на мысочках прошли в зал, чтобы не разбудить недавно заснувшую малютку. Из общей картины комнаты, уставленной фотографиями семьи и мягкими игрушками, выпадали лишь лежавшие горы документов и полураскрытые дорожные сумки. — Ирина, что сейчас говорят врачи? Женщина, глубоко вздохнув, опустила голову вниз. Она крепко обняла себя руками и, только уняв дрожь, смогла говорить: — Они сообщили, что у нас нет выбора. Есть два пути, приводящие к одному результату. Доктор сказал мне: «Мы можем попробовать сделать брахнотерапию  (подшивание пластины на короткое время, благодаря которой происходит облучение – Прим.автора). Но я не могу дать гарантию, что она поможет, вы только промучаете своего ребенка». И в итоге предложил сразу удалить больной глаз. — Если его удалить, есть гарантия того, что болезнь прекратится? — Нет. Она может возникнуть на втором, который тоже придется удалять. Я не могу допустить того, чтобы мой ребенок стал слепым. Голос женщины оборвался, она не смогла говорить, закрыла лицо ладонями…. Словно почувствовав маму, девочка проснулась. Из соседней комнаты послышался детский плач. Через пару минут в проеме дверей появилась маленькая кроха. Осторожно выглядывая из-за стены, она, держа соску во рту, смотрела на меня. — Не бойся, Амин, тетя пришла к нам в гости. Пойдем на диванчик? Девочка, сев рядом, взяла меня за руку. Ее ярко голубые глаза смотрели прямо на меня. Правый зрачок был практически прозрачным. — Я понимаю, о чем вы думаете,- продолжала Ирина, — такой эффект зрачка называется «Кошачий глаз». Он появился у нее практически сразу. Пока малышка внимательно изучала мой диктофон и читала вслух на своем языке удостоверение журналиста, Ира рассказала мне о том, какое решение приняла семья: — В социальной сети «Одноклассники» мне удалось найти семьи с похожими проблемами. Многие из них посоветовали ехать в Швейцарию к одному знаменитому врачу. На его счету огромный опыт таких операций. Я решила попробовать – все равно терять уже нечего. С помощью переводчика Ирине удалось связаться с врачом. Он согласился принять девочку, строго запретив удалять глаза или делать предложенную операцию. Теперь семье необходимо собрать около 50 тысяч франков – первоначальный депозит  на лечение. Таких денег у семьи, естественно нет. — А друзья, родные, не смогли помочь? — Да откуда у родителей деньги.? Они пенсионеры, сами живут на восемь тысяч. А друзья… После того, как узнали о нашем горе, вовсе перестали общаться, отвернулись. Муж Ирины работает водителем на одной из местных фирм. Зарплата  слишком мала, чтобы оплатить дорогостоящее лечение. — Много удалось собрать за это время? — Из нужной суммы (более двух миллионов рублей) мы нашли только 20 тысяч, этих денег  не хватает даже на дорогу, не говоря уже об остальном. Муж только вышел на работу с декретного отпуска, ему сообщили о том, что на его рабочее место появились другие претенденты. Что будет дальше – не знаю. Вся надежда на благотворительность. Пока мы разговаривали, маленькая Амина, изучив новые предметы, тихо рисовала в моем блокноте. Мы сидели втроем на большом диване: Я, девочка и огромный плюшевый заяц – любимая игрушка ребенка. Белокурая девчушка, улыбаясь, смотрела на меня. Она еще не понимала, через что пришлось пройти ее родителям за эти полтора года, чтобы сохранить ее жизнь. Ребенок с  игрушечными глазами как у кота – лишь звучит красиво. Если в ближайшее время не помочь Амине, девочка лишится даже этих голубых глаз…   Сбербанк России: Аюбова Ирина Анатольевна 427 659 001 126 82 64     Банк ВТБ: Аюбова Ирина Анатольевна 408 178 102 104 440 223 76


подпишитесь на нас в Дзен