Евгений Хавтан: У группы «Браво» скрипит микрофон, а не крышка гроба

– В последнее время я вообще перестал делить музыку по жанрам и как-то классифицировать. Потому что это глупое и абсолютно неблагодарное занятие. Порой трудно определить, где заканчивается рок-н-ролл и начинается поп-музыка.

– За более чем 30-летнюю историю коллектива несколько раз «Браво» было на грани коллапса. Но вы шли вперед. Как удавалось спасать ситуацию?

– Я начал заниматься музыкой не из-за того, что мне хотелось попасть в телевизор или продавать миллионные тиражи пластинок. Это желание появилось позже. А я просто захотел научиться играть на гитаре, показать свои песни другим и получить удовольствие от самого процесса. Хотя спустя десять лет моя мотивация изменилась – конечно, материальный аспект важен для музыканта. Но для меня не менее важно, чтобы я получал удовольствие от того, что делаю. И так продолжается тридцать с лишним лет. Пока это есть, я могу записывать песни и ездить на гастроли. Если это станет рутиной, я, скорее всего, завяжу. А пока оставаться в индустрии и завоевывать новых слушателей – это сложная история, это борьба. И мне это интересно. Это подстегивает.

– Евгений, как вы пишете свои песни?

– Не могу объяснить этот процесс, но я дико завидую композиторам, которые умеют сочинять группе в год по два альбома. Такие есть. Если бы я знал их секреты, я был бы счастливым человеком. А может, и нет. Для меня это сложный, мучительный процесс. У меня песни могут лежать по 3-5 лет. Потом я их достаю, начинаю мучить поэтов, они пишут по 2-3 текста. Как правило, совсем не то, что я себе представлял в этой песне. Я рассказывал одно, они сочинили второе, а на пластинке запишется третье. Это такая химия, в которой не разберешься. Иногда получается, иногда нет. Кажется, что песня должна стать хитом, а не выходит. И лично мне нравятся наши не массовые песни, а те, которые вообще мало кто знает даже из наших поклонников.

– Вашу группу можно назвать легендой. Существует ли рок сегодня?

– Для меня он жив. Живы и те, кого я по-прежнему люблю – Rolling Stones на сцене до сих пор. Стинг – тоже молодец, он экспериментатор, записал пластинку с ирландскими музыкантами, баллады с симфоническим оркестром. Он входит в десятку моих любимых артистов, которые постоянно находятся в творческом поиске и в движении.

– Евгений, а когда ждать ваш сольный альбом, о котором вы сообщали раньше?

– У нас скрипит микрофон, а не крышка гроба, чтобы никто ничего не подумал. Я давно готовил сольный альбом – начинал его делать электронным. Потом понял, что это не моя история, что мне ближе живые барабаны и гитара. Потом эти песни уползли в «Браво», и тема сольного альбома себя исчерпала.

– Ваши песни жизнеутверждающие. Если ли у вас какие-то духоподъемные девизы по жизни?

– Если у меня такие песни, это не значит, что я весь светящийся, я бываю скучным и невыносимым, как и каждый человек. Что до девиза, если я начинаю какое-то дело, для меня важно довести его до логического завершения. Это касается всего – начиная от стрижки газона на участке и заканчивая сочинением песен или новой программой с индийскими музыкантами. Мы сделали несколько песен с индийскими музыкантами.

– Евгений, вы автор множества прекрасных мелодий. Почему не развиваетесь в этом направлении?

– Ситуация такова: если ты не получил «Грэмми», если у тебя нет миллионов просмотров в Интернете, ты находишься на обочине индустрии. А еще нужно тусоваться с нужными людьми, светить своей физиономией в телевизоре. И мне это наскучило еще 15 лет назад. Я понял, что сельскохозяйственные программы и ток-шоу, куда зовут артистов, – это не мое. После них я чувствую себя опустошенным идиотом. А еще такой был случай. Критик Артем Троицкий хлопнул дверью со словами: «Я выйду из худсовета, если вы не дадите Евгению Хавтану как композитору за пластинку «На перекрестках весны» премию». И мне вручили премию, не помню, как она называлась. Они все где-то у меня хранятся. Премии ничего не дают. А что дает звание Заслуженного артиста? Ничего, кроме бесплатного места на кладбище. Это известный факт.

– Для многих музыкантов почти дело чести записаться на студии «Эбби-Роуд», где работала группа «Биттлз». А где вы записываетесь?

– Там же, где и репетируем. В гараже моего дома есть студия. И это очень удобно. Потом мы это отправляем в Америку. А это целая история – ты должен приехать в другую страну, найти продюсера, сориентироваться. Это вызывает дискомфорт. А на «Эбби-Роуд» я был на экскурсии.

– У вас есть кумиры?

– Я стараюсь разделять то, что делает артист, и его личность. И мне кажется, если тебе нравится артист, то лучше с ним не знакомиться вообще. Так ты оставишь себе хорошее впечатление о нем. Мне сейчас интересна кубинская, латиноамериканская музыка. А вообще в плане музыки я всеяден – слушаю джаз, рок-н-ролл.

– Кем бы вы стали, если не музыка?

– Мне даже страшно представить! Я счастливый человек, у меня лучшая из профессий на Земле – дарить счастье людям.

– Вы остаетесь актуальной группой много лет. Не покидает ощущение, что пока «Браво» есть в русском роке, с ним ничего плохого не произойдет. Как вам это удается?

– Мы даем слушателям то, по чему они тоскуют. В мире много агрессии. Мне кажется, люди разучились слышать и слушать. Все хотят забойную песню, чтобы под нее можно было танцевать, а медленная уже песней не считается, потому что под нее можно заснуть. Все-таки музыка – это про душу. И «Браво» – это про эмоции, про любовь и про душу.

– Какие ценности считаете для себя главными в жизни?

– Это – моя семья, близкие люди, мама, жена. Гитара чуть дальше в этой иерархии.

– Какой ваш концерт вы бы увековечили?

– Мне ничего не нравится. Ненавижу слушать наши концерты, потому что мне кажется, что там столько оплошностей! Я жуткий перфекционист. Наверное, это плохо в чем-то.