Вилли Токарев: Пугачева лишь обещала сделать меня миллионером

Певец известен по песням «Небоскребы, небоскребы», «Чубчик кучерявый», «Рыбацкая». Почему он предпочел Россию Америке, как сохраняет молодость и что их поссорило с Примадонной, он рассказал нашему корреспонденту.

Как вы относитесь к благотворительности?

– Я не новичок в этом деле, я дал много концертов с момента приезда из Америки в 1989 году. Это моя обязанность, я никогда не отказываю там, где нужно мое добро.

– Вилли Иванович, вы ощущаете себя легендой шансона?

– Я пишу песни более чем в десяти разных жанрах. У меня есть лирика, сатира, юмор, гражданская тема. Песни в стиле шансон занимают десятую часть моего репертуара. Я выпустил больше тридцати пластинок, у меня более шестисот песен. Больше всего у меня лирики. Я рад, что могу петь лирику. А шансон в свое время дал мне возможность работать на российской эстраде. В России продюсеры требовали петь только шансон, и я был зависим. К сожалению, это жизнь. Нужно иногда соглашаться с чем-то, чтобы выживать. Зато сегодня я пою то, что хочу.

– У вас более шестисот песен. А есть любимые?

– Все песни – это мои дети. Я не имею права любить кого-то больше или меньше. Я всегда пою все, что нравится моим поклонникам.

– Почему в 1974 году вы решили уехать из нашей страны?

– Потому что некоторые мои песни не подпадали под прокрустово ложе соцреализма. Была своя цензура, и я не мог нарушать те правила, хотя сочинял безобидные юмористические песни. В итоге я писал в стол. Мне это надоело. И я решил подыскать страну, где бы мог реализоваться уже будучи относительно известным в Советском Союзе. Я выбрал Америку, и не ошибся, потому что издал там 22 альбома. И никто меня не спрашивал, зачем я туда приехал и почему пишу. Самое интересное, что когда в 1989 году меня пригласил Госконцерт СССР с официальным визитом, мне разрешили петь те самые песни, которые до этого запрещали. Парадокс.

– Почему вы выбрали Америку?

– Потому что любой любознательный человек может многое узнать про любую страну. Я был любознательным – читал журналы, смотрел фильмы, встречался с американцами. Хотя мог уехать в Италию, в Швецию, в Канаду, в Австралию, в Новую Зеландию, я избрал Америку. Потому что эта страна нам близка. Народ там такой же, как в России – трудолюбивый и любящий свою страну. Хотя там разные классы живут по-разному. Неработающие и не должны получать столько же, сколько трудящиеся. И тем не менее там даже безработный нормально питается. А человек, имеющий работу, может позволить себе платить за квартиру, нормально кушать и путешествовать по всему миру. Они гораздо более обеспечены материально. Хотя Америка очень изменилась с тех пор, как я туда приехал впервые.

– Наверное, было непросто устраиваться в новой стране?

– Я приехал в Нью-Йорк с пятью баксами. Мне никто не помогал. Я боролся за свое существование, делая шаг за шагом то, что дало мне возможность подняться на уровень среднего американца. И я этого добился.

– Правда, что вы поддерживали тех, кто эмигрировал в США после вас?

– Я оказал помощь Михаилу Шуфутинскому, Михаилу Гулько. Любе Успенской написал три песни, которые сделали ее знаменитой – «Люба, Любонька», «Еще не поздно» и «Любимый». Кстати, я первым начал делать профессиональную аранжировку своих песен, за мной последовали Шуфутинский, Гулько, Успенская и другие.

– Почему у вас сорвалось сотрудничество с Аллой Пугачевой?

– Алла была первой, кто дал понять, что я должен приехать в Советский Союз из США с концертами. Она обещала сделать меня советским миллионером. И я согласился поехать в Россию. Хотя мои боссы, у которых я работал в ночном клубе в Америке, ничего для этого не делали. Алла все устроила. Но когда мои начальники из Нью-Йорка узнали об этом, они повезли меня в Москву работать официально – от Госконцерта. Продюсер Пугачевой подал на меня в суд. В итоге суд постановил, что в договоре Аллы были кабальные условия, что в Америке не приветствуется. И я остался со вторым заказом – это работа от Госконцерта. Навредить Пугачевой я не хотел, но я зависел от людей, которые меня субсидировали.

– Вас не огорчало, что вы были вынуждены петь в ресторанах?

– Великие американские певцы Фрэнк Синатра, Элла Фицджеральд начинали с ресторанов – это высшая школа для артиста. Если у тебя есть вкус и требовательность к себе, то такие заведения – это та площадка, где ты формируешься. И талантливый человек везде себя проявит. Кроме того, в ресторан приходят те же люди, что и в Кремлевский Дворец. И не нужно их игнорировать.

– Как вам российские артисты?

– К сожалению, я не могу ответить честно. Потому что знаменитости могут обидеться из-за моих оценок. К сожалению, наша эстрада сильно сдала – и музыка, и аранжировки, и исполнение. Единственное, чем они могут привлекать зрителей – это красивые девушки, подтанцовка и прочая мишура, которая отвлекает внимание от певца. Это скорее шоу. Я их не осуждаю. У меня другой путь – зарабатываю своим голосом и песнями.

– Вы объехали весь мир. А какое место вам ближе?

– Можно сказать, что душой я из России и не уезжал, даже когда уехал в Америку. Я уехал по обстоятельствам. Но я сказал маме, что вернусь. И я это сделал. Россия остается моей родиной. Я всегда буду с ней. В Америке я имею все, я мог бы там жить. Но я не могу без поклонников моего творчества и без работы. Хотя и в США я мог бы петь. Мне есть где жить в Америке, в Ялте и в Москве. И я предпочитаю Москву.

– Почему вас называли почетным евреем Брайтона?

– Мне, русскому, дали такое звание, потому что я воспел евреев. Они подбрасывали мне изумительные темы, которые я облекал в песни. Это нравилось не только евреям Брайтона, но всему свету. И благодаря этому я приобрел популярность. Теперь я приезжаю в любую страну, меня везде узнают и благодарят.

– Как удается оставаться молодым?

– Есть два возраста у человека – паспортный и биологический. Мне в этом году в ноябре исполняется 83 года. Это мой паспортный возраст. А биологический – у меня лет сорок. И я могу делать то, что делал тогда. Секрет – правильный образ жизни, 100 г водки в день – ни больше ни меньше.

– Вас не огорчает напряжение между Россией и Америкой?

– Это скоро закончится, потому что это никому не выгодно. Это не народ постановляет, это решают единицы, которые приходят и уходят, а люди остаются. Тем более что с такой страной, как Россия, нельзя вступать в конфронтацию. Придут люди, которые закончат это безобразие. И я бы хотел, чтобы была торговля, обмен культурой, людьми, чтобы в России вырос материальный уровень жизни, чтобы люди не жили в нужде и радовались жизни. Это самое главное для человека. Он рождается и живет один раз, он терпит, терпение – отличное качество, но жизнь слишком коротка, чтобы долго терпеть.

– Сейчас вы много гастролируете?

– Бывают разные времена. И сегодня людям в России трудно приходить на концерт, потому что нет на это денег, посещаемость упала до низкого уровня. Но на хлеб я зарабатываю, и мне хватает.

– У вас четверо детей. Со всеми успеваете общаться?

– У меня двое детей, с которыми живу, и двое – взрослые. Я очень счастлив. Главное – моя семья, с которой живу, семья должна быть одна. Нужно сделать ее удачливой. Старшие уже определились, у них свои семьи. Мы контактируем, но нечасто.



подпишитесь на нас в Дзен