«Сестра и ее приемный сын стали мне чужими…»

ОТ РЕДАКЦИИ: на прошлой неделе мы получили письмо от Аллы из Череповца. Автор послания, похоже, до сих пор страдает из-за того, что родители уделяли ей меньше внимания, чем старшей сестре."Мы со старшей сестрой росли в советское время, когда в магазинах ничего не было. Наша мать всегда выделяла Лену, она ее любила больше, чем меня. Поэтому ей всегда доставалось больше, чем мне — будь то зефир или фруктовый сахар, сладкая вата, новые сапоги или диафильмы в круглых коробочках для диапроектора. Последний купили, конечно же, для нее.Если я уходила гулять надолго и меня искали, потом лупили почем зря, хотя оставляли присматривать за мной старшую сестру. А ее за то, что не углядела, не наказывали. Семейной легендой стала история, как сестра опрокинула коляску со мной, гуляя в парке. Я выпала из коляски на асфальт, вереща, и конечно, Лену не наказали родители. Наоборот, все еще долго смеялись над этой якобы забавной историей.Папа понимал ненормальность такого положения в нашей семье, но поделать с мамой ничего не мог: у него был мягкий, уступчивый характер, он мог лишь потихоньку сунуть мне шоколадку, погладить по голове да шепнуть, что мама - очень добрая, и Бог наделил ее редким даром материнства.Я глотала в очередной раз слезы обиды, не понимая, что за материнство такое, когда родная дочка чувствует в своей семье хуже Золушки. Я много раз пыталась по-детски поговорить с отцом: мол, не взяли ли они меня из детдома. Уж больно несправедливой казалась мне родительница. Папа такие разговоры пресекал, ему было обидно, что я могу такое допустить. Я плакала ночами, но моей власти не хватало что-то изменить. Тихо ненавидела сестру, строила ей мелкие пакости, жаловалась на нее подругам.Я окончила школу с медалью, потом — институт. Папа наш умер рано — подозреваю, что моя мамаша заела и его. Просто однажды пришел с работы на обед, лег на диван и больше не встал. Единственные словами его, которые я запомнила, были про материнство да еще - про Лену: «Сестра еще несчастнее тебя. Но пока этого не видно. Береги ее». Я не знала, что в раннем детстве Лена получила тяжелую травму, перенесла ряд операций, которые лишили ее перспективы стать матерью.В 23 года я, взвыв после очередного скандала и постоянных придирок матери, ушла в общежитие. Лену-то она всегда лелеяла, никогда не ругала и оправдывала даже за большие грехи. Устроилась учителем в школу, выписалась из родительской квартиры и думала, что распрощалась с семьей. Да не тут-тот было. Мама стала приходить ко мне чуть ли не каждый день. К тому времени она вышла на пенсию —раньше времени, так как и на работе она скандалила, плела интриги. Мама часами отрывала у меня время от проверки тетрадей, конечно, главной темой ее разговоров была несчастная Лена. К тому времени я уже все про нее знала. Лена не хотела учиться, бросила вуз на втором курсе. Работать тоже не имела желания — мама устраивала ее то в магазин, то инспектором страхования, даже в пожарной части она поработала. Но нигде она задерживаться не желала: кругом были враги, дураки и интриганы. Наверное, сказывалось воспитание матери. У той тоже все кругом были виноваты, кроме нее.Пропасть между нами росла. Я не желала помогать своим родным, хотя понимала, что это плохо, да и слова отца стояли в ушах. Я вышла замуж и сразу родила дочку и сына. Мать на свадьбу не пришла: ей мой жених показался «деревенщиной», а его родня — бедными провинциалами. Я жила полноценной жизнью, муж в мои отношения с семьей не вмешивался, а сестра и мать все больше злились на меня.Тогда мама начала приходить к нам: то скандал затеет, то полицию вызовет. Все ей не нравилось, угодить ей было сложно, моя новая семья этого не понимала.В 38 лет, отчаявшись выйти замуж, Лена взяла из дома ребенка сироту из дальнего района. Малышу Косте было три года, по документам у него значились еще пять или шесть братьев и сестер. Его родители- алкоголики были лишены прав на всех детей, Костя был младшим, ему досталось меньше всего любви. В дом малютки за приемным сыном Лена пошла со мной. Нам рассказали, что первый год жизни Костя просидел на печи голодный и неухоженный, второй год пролежал в больнице. Его родители в это время продолжали рожать детей в своей деревне.Мама наша нового внука полюбила с первого взгляда. У ее любимицы Лены все начало налаживаться, глядишь, будет как у людей.Я тоже была рада за Лену, за то, что сирота нашел свой дом. Я всячески помогала сестре: сидела с малышом, он часто гостил у нас, играл с моими детьми, я заставляла их называть его братом. Позже, когда у Кости выявили букет заболеваний, в том числе задержку развития, я грудью отстояла его право учиться со здоровыми детьми, а не в спецшколе или в классе коррекции. В общем, Костя стал как бы и моим сыном тоже.В итоге мама, кажется, примирилась и с тем, что я живу счастливо, раз Лена тоже стала мамой. Изредка, правда, она угрожала мне, что наследство оставит Костику. Забывала, наверное, что у нее двое родных внуков. Я не зацикливалась на всем этом. До поры...Двенадцать лет назад, в 2004 году, мама умерла. Мой папа перед смертью оформил дарственную на вторую квартиру только на меня: он знал, что мама меня и дальше будет обижать. Так же он поступил и с дачей на Комеле. Все остальное я нажила с мужем сама — у нас своя прекрасная квартира, машина, дом за городом.Сестра пришла ко мне после похорон (которые я организовала и оплатила сама). «Ну что, давай делить наследство», - с угрозой предложила Лена.– А что делить, сестренка? - спросила я и показала ей документы. - Поровну делятся только деньги на вкладах. Там немалые суммы. Они нам достанутся на двоих — но через шесть месяцев.Напрасно Лена кричала про обещания нашей мамы все подарить Косте, наказать меня. Конечно, мама не выполнила обещание. Лена с Костей так остались жить в трехкомнатной квартире, которую мама успела купить перед смертью и приватизировать на сестру. Купила мама Лене и дачу. А еще отдала ей лодку с мотором, машину и деньги из сейфа. Все, что накопили они с отцом, мама вложила в Лену. Все, кроме того, что папа успел перевести на меня.После ссоры Лена надолго отстала от меня. До тех пор, пока беды не посыпались на нее, как из рога изобилия. Лишившись маминой поддержки — моральной и материальной -Лена распродала почти все — и лодку, и дачу, и машину. С работы ее выгнали, а появившийся было мужик сбежал, поняв, что больше тут нечего ловить. А потом в соцсети Костю нашли его братья.Лена прибежала ко мне вся белая, кричала, что теперь родня Кости не оставит ее в покое. Так и вышло потом, но я не отказала себе в удовольствии напомнить: «Лена, сколько раз я умоляла тебя: усынови мальчика, смени ему фамилию, имя и дату рождения. Но тебе были нужны деньги за опекунство!».В общем, однажды на пороге появились Костины братья. Один из них отсидел лет пять к своим 22 годам, второй никогда и нигде не работал, третий - почти спился.- В общем, мать, мы тут жить будем, - пьяно ухмыльнувшись, сказал Лене старший из «братиков» Володя. - Костюха - наш брат. Если ты против — мы его с собой заберем, к мамке. Ей скоро полтос стукнет, юбилей. А вдруг Костян наш ее так и не увидит?Костя тогда школу заканчивал, и Лена сдалась. Кормила-поила братьев, терпела их пьяный гогот. Школу Костя все равно бросил, она еле-еле через год устроила его в училище. На ее счастье, один из братьев вскоре снова сел, теперь уже — за убийство, второй угодил в психушку. Третьего она выдворила с помощью полиции обратно в деревню. Все они имели право на свое жилье, но никто заниматься судебными тяжбами не хотел, все считали, что родина им и так все должна предоставить. Поэтому решили, что лучше жить у найденного родного брата .Сестра и ее приемный сын стали мне чужими. Лена иногда звонит мне и плачет. Но мне особенно некогда с ней говорить: у меня трое внуков, дача. Еще мы любим путешествовать. А сестру мне нисколько не жаль.Костя иногда пишет гадости мне в соцсети. Мне пришлось его заблокировать".Алла, Вологда