Сирота туровецкая

Оставшись без дома, сирота Анатолий Цыкин не сложил руки. Он отсудил право на жилье. Но не знает, как получить положенную квартиру.От автора: Анатолий позвонил в редакцию, чтобы рассказать о своей беде и спросить совета. 20 июля я пришла к нему в гости в маленькую съемную квартирку на улице Горького.Хозяин, аккуратный молодой парень в белой спортивной майке, встретил меня у подъезда типовой пятиэтажной панельки, и пригласил домой. Мы сели пить чай. Вскоре к нам присоединилась гражданская жена Анатолия Ольга. Когда я пришла, она купала в ванной собаку Джерри.- Мы мечтаем о ребенке, - сообщил глава семьи, - и потом сразу поженимся, правда, Оля? Только надо сначала проблему с жильем решить.Проблема с жильем у Анатолия появилась после того, как он попал в детдом, а мама совсем запустила хозяйство. Но сын на нее зла не держит.- Мне в детстве часто сон снился: будто я бегу по лугу, - вспоминал мой собеседник. – И тут будто бы мама меня окликает, я оборачиваюсь и... взлетаю прямо к облакам.Летать в детстве он научился, а вот в жизни все было грубо, жестко и некрасиво. Наяву мама, которая родила его в 35 лет, любила выпить. За это ее и лишили родительских прав.Родился Цыкин в поселке Туровец Междуреченского района 18 мая 1985 года. Раньше этот красивый поселок был достаточно крупным, со своей инфраструктурой, жильем, лесной промышленностью и сельским хозяйством. Да и сегодня еще Туровец немал: здесь живут около семисот жителей.- Нас у мамы было трое, - говорит наш герой,– Старший Сергей, средний – Евгений, им сейчас 36 и 34 года, я младший. Папу своего я не знал, никогда не видел.Мама братьев, говорят, была когда-то неплохой хозяйкой. Работала она поваром в газоснабжающей организации. Несчастья пошли, когда в семье появился отчим. Он вместе с мамой стал часто выпивать. Чета ссорилась постоянно, дело доходило до драк. Анатолий считает, что мама не виновата: новый муж плохо влиял на нее. Он сам когда-то бросил родных детей и новую жену научил равнодушию к мальчикам.Очень скоро из дома пропали единственный диван, телевизор, стол, одежда. Даже все пустые бутылки из-под спиртного куда-то улетучивались: чета их сдавала, а выручку пропивала.- В доме постоянно сидели каких-то грязные пропитые люди, - говорит Анатолий. – Они всегда садились на полу, потому что стульев не было, курили окурки, которые находили на улице. Пили какую-то жидкость из маленьких коричневых стеклянных бутылочек, закусывали черным хлебом. Иногда мать варила рожки.Положение поначалу спасала бабушка Надя. Она забирала внуков к себе в деревню Борщевку, не мешая непутевой дочери пьянствовать, скандалить и гулять.Решением Междуреченского районного суда от 14 апреля 1999 года мать Анатолия лишили родительских прав в отношении его самого и брата Евгия. Истцом выступила комиссия по делам несовершеннолетних Междуречеснкого района. Читаю решение: в нем написано, что ответчик Нина Цыкина в суд не явилась, хотя была предупреждена о дате судебного заседания. «Длительное время злоупотребляет спиртными напитками, нигде не работает, воспитанием своих детей фактически не занимается, и содержать их материально не может».Далее в документе подробно описано, что иск в суд о лишении поступил не в первый раз. Сначала нерадивой матери дали срок – год, чтобы она смогла за это время исправиться. Из доумкента видно, что чиновники из опеки просили лишить мать Анатолий прав на всех троих сыновей. Но суд отметил, что старшему брату до совершеннолетия оставалось чуть менее года, к тому времени он заканчивал десятый класс средней школы и мог уже вполне самостоятельно обходиться без опекуна.- Старшему брату повезло, он ушел в армию,- рассказывает Анатолий. – Мне было тогда тринадцать лет, и меня увезли в Тотемскую вспомогательную школу-интернат. Помню, как не хотелось мне уезжать от мамы, я плакал. Когда за мной пришли, я спрятался под кровать и кричал. Мама в это время сидела за столом, держала в руках стеклянный стакан и говорила с улыбкой: не переживай, Толя, тебя хоть там кормить будут. А мамка твоя и на рожки с котлетой заработать не может. И тогда я вылез из-под кровати, обнял маму и бабушку на прощание и пошел с женщиной, которая за мной пришла.По словам Анатолий Цыкина, в тот момент он особенно остро ощутил свое сиротство, горечь одиночества и ненужности в этом мире никому.С братом парня разлучили: Женю забрали в Кадниковский интернат.- Разлуку я переживал очень тяжело, - вспоминает Анатолий. – Несколько раз убегал из интерната: перелезал через забор дома на Пушкинском переулке и бежал, куда глаза глядят. На выезде из Тотьмы ловил машину попроще, чаще – грузовичок, рассказывал водителю, будто потерял в Тотьме маму или что еду к бабушке на день рождения.Доверчивым шоферам эти легенды даже нравились, они с готовностью старались помочь подростку. Довозили до развилки на Туровец, а там десять километров Толик пешком шел, если попуток не было.–Когда сбежал из Тотьмы в первый раз, дома на улице Комсомольской, 36, я застал привычную картину. Будто и не забирали меня в детдом! – сетует мой собеседник. – Мама сидела на полу все с тем же стаканом в руки, вокруг нее – какие-то пьяные мужики.В один из побегов из интерната он взял дома на память фото, где за столом - три брата и сосед, мама с неизменным стаканом водки в руке и бабушка, еще живая. А во время последнего визита на родину Толика возле родного дома поймала бабушка. Она отвезла внука в Борщевку и спрятала его со словами: «Толенька, мамка с топором уж на людей кидается, допилась...»Бабушка вскоре умерла, а Толю исключили из Тотемского интерната за побеги. Его перевели в Грязовецкую школу-интернат. Там были крепкие замки, и убегать Толя уже не мог.Дальнейшие события наш герой вспоминает неохотно. С его слов, в Грязовце он связался с дурной компанией. Ребята постарше научили его курить, выпивать. А потом вся компания попалась на краже колес с автомобилей.- Мы разбили стекло, - вспоминает Анатолий, - утащили магнитолу, барсетку, какие-то куртки. Глупые были, не понимали. Попались ребята, и я тоже. Был суд. Поскольку мне не было 18 лет, должен был идти за кражу по малолетке.Поскольку Анатолий учился в коррекционной школе, его вместо колонии отвезли в Вологду, положили на обследование в Кувшиново, в психбольницу. Толя не знал, что расстается со свободой на долгие годы. С 2003 по 2015 год с перерывами Цыкин провел на принудительном лечении в Кувшинове и в Санкт-Петербурге в стационаре ФКУ «Санкт-Петербургской психиатрической больницы специализированного типа с интенсивным наблюдением».В октябре 2015 года он вышел из больницы и приехал в родной Туровец.- Зашел я в родной дом, и сердце упало, - грустит Анатолий. – Печка разрушена, стены насквозь продуваются, в общем, жить там нельзя. Но прописка у меня как раз по этому адресу – Комсомольская, 36. Мама теперь живет в Борщовке, в доме бабушки, и меня видеть не хочет.Кое-как нашел Толик документы.- Я выяснил, что еще в 2007 году дом признали аварийным на 78 процентов, никто за ним не следил, мер по сохранности не принимал, - уверенно цитирует еще один судебный документ мой собеседник. – Старшие братья оказались более удачливыми – женились и уехали кто куда. И я подал в суд, чтобы поставили меня на очередь как сироту. Хотя в то время мне исполнилось уже 30 лет, а по закону разрешают ставить на очередь сирот по предоставлению жилья до 23 лет, Междуреченский районный суд признал, что причины, по которым я пропустил сроки подачи заявления на очередь, пропущены по уважительным причинам. Я же не мог из психбольницы их подать.Согласно решению суда от 13 апреля 2016 года, Цыкину восстановили пропущенный процессуальный срок для включения в список детей-сирот. Теперь администрация Междуреченского района обязана обеспечить его социальным жильем. Но как это сделать, Толик пока не знает.- Пока я нашел временную работу в Вологде – дворником,- рассказывает Анатолий. – Мы с Олей вместе работаем, жилье вот сняли. Денег, правда, не хватает, но я надеюсь, что будет у нас и свой дом.Татьяна ОХОТНИКОВАг. Вологда