«Дочь и зять выставляют меня сумасшедшей»

Соседи и знакомые встали на защиту пенсионерки от ее собственных детейОТ АВТОРА: в начале февраля в редакцию обратилась 80-летняя жительница Копейска Валентина Егоровна Панченко. Рассказанную ею историю я не могла оставить без внимания, поскольку речь идет не просто о конфликте отцов и детей, а о восстановлении доброго имени пожилого человека. Валентине Егоровне 80 лет, но язык не повернется назвать ее «старушкой». Это интеллигентного вида пожилая женщина с аккуратной стрижкой. Ее хорошо поставленный голос — отпечаток профессии. Валентина Егоровна 25 лет проработала в школе учителем математики. Вместе с мужем, 85-летним Алексеем Степановичем, который всю жизнь трудился на заводе, они живут в скромно обставленной трехкомнатной хрущевке. Несколько лет назад эту квартиру супруги подарили своей старшей дочери, о чем Валентина Егоровна сейчас очень жалеет. Пенсионерка встретила меня в инвалидном кресле. Прогрессирующий артроз коленных суставов и перелом шейки бедра 15 лет назад сделали ее неходячей. А в апреле прошлого года тяжелая болезнь подкосила и Алексея Степановича. Рассказывая мне о том, как это произошло, Валентина Егоровна начинает плакать.— Мой зять — врач-невролог. Когда 10 апреля 2015 года Алексею Степановичу стало плохо, я позвонила дочери, говорю: «Папе плохо, спроси у мужа, что делать?» Она мне: «Ну, дай таблетку». И на следующий день то же самое: «Дай таблетку, померяй давление». Зять с дочерью пришли к нам только 12 апреля, посмотрели папу и снова сказали, чтобы я давала ему таблетки. А 14 апреля муж пошел в туалет и упал. Я «скорую» вызвала. Те приехали, говорят: «Он у вас инсульт на ногах перенес, почему раньше не звонили?» Теперь муж парализованный лежит. До сих пор себя корю, что на зятя-врача понадеялась, — утирает слезы Валентина Егоровна. Алексей Степанович всегда был для нее, инвалида-колясочника, опорой и поддержкой, а тут сам превратился в парализованного инвалида. Конечно, бывшая учительница не преминула высказать зятю все, что думает о его профессиональных способностях.— И после этого он и стал заводить со мной разговоры о моей психической несостоятельности. Они придут к нам якобы проведать папу, а зять сядет напротив меня и начинает: «К вам завтра милиция приедет, и еще, скорее всего, из психиатрии. Вас заберут, вас полечат. Вы понимаете, что вы больная? Вас надо лечить». Я начинаю возмущаться, а дочь молчит, за меня не заступается. И так каждый их приход. Я не выдержала, говорю: «Хватит сюда приходить». А он мне: «А эта квартира не ваша!» Возмущенная Валентина Егоровна пожаловалась на зятя начальнику горздрава. И — поплатилась за это. Зять всерьез стал собирать на нее «компромат».— В середине мая сижу возле дедушки, дочь на кухне. Вдруг звонок, и в квартиру входят две женщины и мужчина — все в белых халатах, и с ними мой зять. У меня сердце замерло. Думаю: он же мне грозил психушкой, вот сейчас сделают укол, от которого я как овощ буду, и увезут. Стала, конечно, возмущаться: «Я вас не вызывала, выйдете отсюда!» Громким таким голосом говорю, учительским, чтобы страх не показать. А зять мою коляску схватил и к выходу покатил. Я левой рукой за косяк схватилась, он меня по руке ударил. Выкатил к открытому балкону, я уже подумала, что он меня выбросить с балкона хочет. Закричала от страха, а он стал мой голос на диктофон записывать. Я так думаю, это он для суда собирал доказательства, что я невменяемая. В другой раз меня полуголой, без кофточки фотографировал — в момент, когда специалист мне массаж делал, — снова плачет женщина.Человек в инвалидном кресле беспомощен. А пожилой человек — тем более. Пенсионерка поняла, что от внезапной «госпитализации» ее может спасти только широкая огласка того факта, что на нее оказывают психологическое давление. Она стала писать жалобы в полицию и прокуратуру. Но все, что смогли посоветовать ей участковый уполномоченный и прокурор — это не пускать зятя на порог. Но главного недруга приводит в дом хозяйка квартиры под предлогом осмотра больного отца.— Пока муж был здоров, мы дочери доверенность дали, чтобы она в случае чего могла деньги с нашей сберкнижки снять. Мы же старые, вдруг хоронить нас придется, у нее самой никогда денег нет. А у нас на сберкнижке 600 тысяч рублей накопилось. Мы много лет с мужем только на одну мою пенсию жили, а его откладывали. Вот у нас и получились сбережения. А дочь в мае по доверенности сняла эти деньги и на свое имя положила. Я сначала была не против, но когда зять регулярно меня стал изводить и психушкой пугать, попросила свои деньги назад. А дочь: «Ты деньги не получишь. Они тебе не нужны», — рассказывает Валентина Егоровна. Для нее, педагога, это стало шоком. Тем более, что близким она никогда в материальной помощи не отказывала. К каждому празднику взрослым дочерям, а потом и внучкам дарила конвертики с крупными суммами. Поэтому большой неожиданностью для пенсионерки стало то, что словам родственников, будто она сошла с ума, поверила даже ее младшая иногородняя дочь.— Я в возрасте, а зять — врач. Видимо, он наговорил ей про меня. Он же всем говорит, что я ненормальная, что кричу, врачей к мужу не пускаю и веду себя неадекватно. Они даже через суд хотели признать меня недееспособной, — говорит пенсионерка. Она показала мне копию искового заявления, которое старшая дочь подала в Копейский городской суд в прошлом году.— 15 октября 2015 года были слушания в суде, а 16 октября судья приходила ко мне на дом. Это был день моего рождения. Вот такой дети сделали мне подарок на 80 лет, — горько вздыхает пожилая женщина. Признаюсь, выслушав рассказ Валентины Егоровны, я не сразу ей поверила. Решила выяснить у соседей — не преувеличивает ли пенсионерка масштаб бедствий.— С ситуацией я знакома, — рассказала мне проживающая в том же доме соседка супругов Панченко Наталья Алексеевна Спиридонова. — Их семью я знаю 15 лет. Валентина Егоровна человек, конечно, твердый, привыкла добиваться справедливости, она же всю жизнь работала учителем. Дочерей своих, она рассказывала, всегда строго контролировала: вовремя спать, вовремя уроки учить. Даже в институт чуть не за ручку водила. Зато обе дочери с высшим образованием, смогли хорошо устроиться в жизни. Алексей Степанович всегда был мягким, покладистым. Валентина Егоровна была у них главой семьи. Но это была идеальная семья. Они же больше 50 лет прожили вместе. И он не бросил жену, даже когда она стала инвалидом. Хотя на нем были и магазины, и варка со стиркой. Я помню, они всегда вместе с детьми и внуками все праздники справляли, они к ним постоянно приезжали. Все было прекрасно. А сейчас Алексей Степанович слег. И началась эта травля. По мнению Натальи Алексеевны, в поведении родственников Валентины Егоровны явно прослеживается материальный интерес. Я взяла у Валентины Егоровны номер телефона и позвонила ее зятю и дочери.— А вы знаете, что моя теща состоит на учете в психиатрии? Она больной человек. Зачем ей такая крупная сумма денег дома? Не одна она хозяйка денег. Деньги совместные — ее и Алексея Степановича. А моя жена является его опекуном. На нее была оформлена доверенность на все действия с этими деньгами, — ответил зять.Вслед за ним трубку взяла и женщина:— Наша мама нездорова, и отец тоже. Возвращать деньги считаю неразумным. Они могут понадобиться на ее же содержание, — высказалась дочь. Судя по материалам судебного дела, копию которого мне передала пенсионерка, Валентина Егоровна ни у психиатра, ни у нарколога на учете не состоит и не имеет отягощенной в психическом смысле наследственности. Она добровольно согласилась пройти медицинскую экспертизу. 25 ноября 2015 года комиссия в составе трех врачей челябинской психоневрологической больницы признала Валентину Егоровну Панченко вменяемой. И другой интересный факт: на защиту пенсионерки горой встали ее соседи и знакомые. Шесть человек (в том числе и Наталья Спиридонова) не поленились пойти в суд, чтобы опровергнуть заявления дочери о сумасшествии матери. Возможно, поэтому истица перестала являться на другие судебные заседания, и 15 декабря 2015 года суд вынес решение оставить ее исковое заявление без рассмотрения.Но эта маленькая победа Валентину Егоровну не радует. Ведь отношения с родными испорчены, похоже, навсегда.Спустя пару недель после беседы с Валентиной Егоровной я вновь позвонила ей и обнаружила, что ее домашний телефон заблокирован. Пошла к ней домой.— Мне дочь телефон отключила, она ведь хозяйка этой квартиры, — объяснила пенсионерка. — Видимо, чтобы я никому больше не могла позвонить и пожаловаться. Я ее спрашиваю: «Зачем ты это сделала? Мы с отцом оба инвалиды. А если «скорую» придется вызывать? А если пожар случится?» Но она меня словно не слышит. Пенсионерку вновь выручили соседи. Инициативная группа сходила в телефонную компанию с паспортом Валентины Егоровны и объяснила связистам, что телефон женщине-инвалиду жизненно необходим. Сейчас он снова включен. А Валентина Егоровна ищет юриста, который поможет ей истребовать у дочери деньги. Татьяна СТЕФАНИВ,г. Копейск