«Мам, я, наверное, умираю»

В январе Тамара Еремина похоронила двух дочерей и мертворожденную внучкуОТ АВТОРА: утром 17 марта в редакцию позвонила 65-летняя жительница пригородного поселка Тамара Владимировна Еремина. Плача в телефонную трубку, она рассказала, что в январе этого года у нее в семье случилось тройное несчастье — одна за другой ушли из жизни две ее дочки: Ирина — на 45-м году жизни, Вероника — на 32-м, а вместе с младшей умерла и внучка. Вечером того же дня я отправилась к ней в гости. У ворот меня встречает женщина в черном платке, рядом с ней два кота: Черныш и Рыжик. Пока идем в дом, хозяйка рассказывает, что Рыжика старшая дочка Ирина незадолго до смерти принесла: увидела котенка на дороге, пожалела. Теперь Рыжик все время находится рядом с Тамарой Владимировной — хоть какое-то утешение.Мы усаживаемся в маленькой комнате хозяйки, за стеной лежит ее 70-летний супруг — безногий инвалид. Он не хочет, чтобы его видели чужие люди в беспомощном состоянии.На столе — лекарства и фотографии дочек. На меня смотрят две пышущие здоровьем красавицы… Старшая Ирина жила с родителями. У нее есть 23-летний сын Алексей, которого женщина поднимала на ноги одна. В последнее время она в качестве соцработника ухаживала за пожилыми людьми. По словам матери, старшая дочь была очень бережливой, лишнюю копеечку откладывала для сына. Он ведь инвалид по зрению. Младшая Вероника с мужем Виктором и восьмилетним сынишкой жили в доме свекрови, на другом краю поселка. Супруги давно мечтали о дочке. Летом они узнали, что скоро второй раз станут родителями. Беременность протекала хорошо, на УЗИ супругам сообщили, что у них будет девочка.Новый 2016 год вся семья встречала в родительском доме. Радовались, строили планы. Даже внук Алексей пришел на праздник со своей девушкой.— Все были такими счастливыми в новогоднюю ночь! — вспоминает безутешная мать. — А потом наша жизнь пошла под откос, и мы не можем понять из-за чего…Вечером 5 января Ирина вернулась с работы уставшей, еле дошла до своей комнаты и легла на кровать. Вскоре мать услышала, как та застонала, пошла проведать. Дочка расплакалась, сказала, что у нее в груди жжет, вызвали «скорую помощь».— Я безуспешно набирала номер, а в ответ слышала одно: свободных машин нет. От отчаяния пригрозила, что утром приеду к заведующему жаловаться. Только тогда машина нашлась, — вспоминает свой кошмар Тамара Владимировна. — Фельдшер зашла к дочке со словами: «Ну, чего ревешь? Не замужем? Мужика тебе надо!» А Ирочка ничего ответить не смогла. Муж мой чуть не плакал, говорил потом: «Эх, был бы я на ногах, в обиду дочку не дал бы!» Фельдшер тем временем послушала молодую женщину, сказала, что легкие чистые, уколола что-то и уехала. А мать Ире куриного бульона дала и чаю. Она поела и заснула. Но состояние ее не улучшалось. Утром 8 января ей стало совсем плохо.— Забегаю: она, бедненькая, сидит на кровати, вся съежилась, лицо посинело. Прошептала: «Мам, я, наверное, умираю». Я опять в «скорую» звонить. Кричу: «Дочка умирает!» Подошла к ней — Ира уже не дышит! В свидетельстве о смерти написали, что умерла от ишемической болезни сердца.На этот раз медработники приехали быстро. Да только помочь ничем не смогли… Мать упрекнула их, что не забрали два дня назад в больницу дочку. Те друг на друга посмотрели, пожали плечами. Мол, не знаем, кто на вызов приезжал. Посоветовали вызвать полицию.— Через полчаса пришел пешком молоденький участковый, оформил бумаги. Спрашиваем: «На чем в морг ее повезете?» Тот лишь руками разводит: «Труповозки у нас нет». К тому времени уже собрались наши родные, пришли соседи. Стали опять звонить в отдел. Приехал УАЗик. Племянница не удержалась: «Вы ее сидя в морг повезете?» Полицейские и уехали, — продолжает Тамара ЕРЕМИНА. — Мы нашли в совхозе машину, в морг отвезли дочку уже к обеду. На следующий день забрали домой. Вероника пришла проститься с Ирочкой. По словам Тамары Владимировны, они с детства дружные были — не разлей вода: куда одна — туда и другая. На похороны Веронике запретили приходить — примета плохая беременным на покойников смотреть, а вот выбрать участок на кладбище разрешили. Тамара Владимировна хотела похоронить старшую дочку на старом кладбище, где лежат ее бабушка и дедушка, а Вероника настояла, чтобы взяли участок на новом.— Сказала что, когда мы умрем, ей будет ближе туда ходить ухаживать за нашими могилками, место выбрала ровное, светлое, как оказалось, не только для сестры, но и для себя, — вздыхает безутешная мать. — Похоронили мою Ирочку 10 января. Веронику в этот же день муж отвез в больницу на сохранение — боялись, что стресс на ребеночке скажется, да еще по городу слухи об эпидемии свиного гриппа пошли. Хоть молодая женщина и чувствовала себя хорошо, ни на что не жаловалась. Но на следующий день, по словам матери, у нее почему-то забрали телефон и изолировали в бокс. Там Вероника провела больше пяти дней. А потом случилось страшное — ребенок замер.— В больнице одна моя знакомая услышала, что у Вероники девочка, позвонила Вите, сообщила. Тот мне на радостях: «Тещенька, дочка у нас. Все хорошо!» А потом мы узнали, что малышка умерла, — плачет Тамара Владимировна. — Виктор бегал в больницу по три раза на дню. Мы все церкви объездили, свечки за здравие поставили — не помогло. Дочка в реанимации лежала без сознания. Меня к ней пустили на несколько минут 19 января. Я взяла ее за руку — она была словно надутая. Когда вышла в коридор, заплакала. Ну почему ей сразу не вызвали искусственные роды? Умерла Вероника 20 января в 23.00. Узнали об этом ее родные лишь утром, когда Виктор поехал навестить жену.— Звонит мне, заикается. Я сразу поняла. Выскочила на улицу, бегала, кричала. И он в трубку: «Что делать? Как я теперь без нее?» — плачет Тамара Владимировна. — 22 января у нас были еще одни похороны. Внучечку тоже нам отдали. Так в одном гробу их и похоронили. В заключении о смерти у дочки стояла «пневмония».По словам безутешной матери, дочки ей ни разу после смерти не снились. Но в доме было неспокойно.— Однажды утром я слышала, как по комнате кто-то ходит, поднимаю голову — никого. Мужу про это рассказала, а он признался, что тоже шаги слышал, — вспоминает она. — А 16 февраля, на 40-й день, я прилегла на диван, задремала, и вдруг меня кто-то ущипнул. Я подскочила. Смотрю — в кресле силуэт Иры. Она сидела в той же одежде, в которой ее похоронили. Я кричу: «Ира, что ты меня так пугаешь?» Свет зажгла — кресло пустое. Леше же мать на второй день после похорон приснилась. Он ночью к бабушке в комнату прибежал испуганный: «Ой, маму видел во сне. Она мне говорила: «Сынок, иди в мою спальню, ляг спать, я тебе что-то расскажу». Бабушка предположила, что Ира хотела внуку рассказать, где деньги лежат. Но он так и не решился на это. После 40 дней из комнаты Ирины старые вещи вынесли, чтобы сжечь, и нашли 15 тысяч рублей. А Вероника никому из родных так и не приснилась. Зато приходила во сне к подружкам, говорила, чтобы не плакали по ней — у нее все хорошо.— Я каждый день вспоминаю о своих девочках, все время плачу. В суд подавать мы не стали, мне сказали, что тогда надо будет эксгумацию делать, но мое сердце не выдержит этого! Да и не верю, что мы могли бы добиться справедливости, — вздыхает пожилая женщина. — Никого не хочу наказывать, просто хочу достучаться до всех: нельзя халатно относиться к человеческим жизням. Раз уж выбрали профессию спасать людей, делайте это! Моих дочек уже не вернуть, но, возможно, прочитав эту статью, они вспомнят, что есть высший суд.Наталья ЕРОХИНА