ЗНАКОМСТВА В ЧЕЛЯБИНСКЕ. Пожилой тенор ищет невесту с маленьким бюстом

ОТ АВТОРА: в редакцию "Синегорья" с брачным объявлением обратился 80-летний житель Челябинска Михаил Ильич МУЗИЛЕЕВ. Мы поговорили о жизни, он поделился матримониальными планами и оказался таким колоритным рассказчиком, что я предложила написать о нем в газете. С его согласия публикую эту беседу. Наш разговор начался так. — Значит, невесту ищете? — Конечно, ищу. Мыши солому точат, а я же мужчина! Мне баба нужна. Михаил (он попросил называть себя без отчества) родом из Татарстана, из села Урмандеево Аксубаевского района. Русского языка до 20 лет не слышал — вся деревня только чуваши. Дату своего рождения точно не знает. Говорит, в колхозе отродясь никаких документов ни у кого не было. Так что со слов матери днем его рождения записали 1 февраля 1936 года. — Михаил, судя по паспорту, вам 80 лет. Но вы еще очень бодрый и молодо выглядите! — не скуплюсь я на комплимент. — Вы бы видели меня, когда моя жена была жива-здорова! — задорно восклицает мужчина, но тут же печалится: — Пять лет назад похоронил, в 2011-м году. После похорон каждый день рыдал, похудел, постарел. Я до сих пор чуть не каждый день реву, ее вспоминая. Мы с ней вместе прожили 49 лет и 9 месяцев. Два года назад родня мне говорит: «Михаил, пиши объявление в газету. Хоть не один будешь». Уговорили. Я прошу его рассказать о своей жизни, и Михаил поделился, что у своих родителей он был десятым ребенком. В войну и после войны в деревне жили бедно и голодно. — Спичек нет, радио нет, света нет, керосин давали по норме. Кушать-жрать тоже нечего. Многие мышей, лягушек ели. И мы, как скотина, ели траву. Весной снег стает, мы пойдем по колхозному полю, картошку гнилую в ведро соберем. Домой принесем, мама намоет, натрет, едим. Что в огороде выращивали — все в армию забирали. До 20 лет жил в деревне, школу там окончил — 7 классов. В 1956-м году уехал в Казань, завербовался разнорабочим на завод УНР-204. Траншеи зимой копали. Один человек лом держит, другой кувалдой долбит. Потом старший брат Анатолий уехал работать в город Сталинск, и меня с мамой туда забрал. Он на шахте машинистом работал, а я стал разнорабочим на лесном складе. Летом нас на станцию Тяжи отправляли — сено косить. Городские-то косу-то не видели, а я вместе с колхозниками в одном ряду шуршал. Справку даже дали за хорошую работу. В 1958 году, в апреле уехал на первом пароходе в Пермь. Целый месяц искал квартиру. Без прописки на работу не брали. Прописался у одного старенького дедушки и устроился в почтамт, на машину. А после работы ходил во дворец имени Сталина, выступал в русском народном хоре. Я с детства петь очень люблю, особенно старинные романсы. Русланову знаете? Шаляпина, Виноградова? Их репертуар исполняю. Мужчина достает ворох фотографий, где он запечатлен в сценической одежде, с микрофоном в руках. — Я больше 40 лет в народном хоре. Много где выступал — в Одессе, Перми, даже в Геленджике на телевидении. Голос у меня хороший — тенор.   Михаил рассказал, что в Перми он и познакомился со своей будущей женой Валентиной. Ему тогда было 25 лет, ей 20. — Она родом из Южноуральска, а в Перми в университете училась. Я в трамвае ехал. Раньше коробочки такие стояли у стенки, 3 копейки туда бросаешь, билет отрываешь. Вот она мне копеечки дала, чтобы я бросил. А потом на одной остановке с ней вышли. И познакомились. Я ей цветов букет купил, проводил до дома. И на следующий день проводил на самолет до Челябинска — она первый курс окончила и на каникулы домой уезжала. Это было 1 июля 1961 года. А похоронил я ее тоже 1 июля. Как будто договор подписали… Мужчина на секунду умолкает, но справившись с эмоциями, продолжает: — Ну, так вот. Она в Южноуральске все лето пробыла, и снова в Пермь вернулась доучиваться. Стали мы с ней искать квартиру. У одной тетки в частном доме нашли, сняли и стали жить. Это был октябрь 1961-го года, а число не помню. Я тогда в продуктовом магазине уже работал. Вот после работы принес бутылку «Столичной», 3 рубля 7 копеек стоила. Бутылочку выпили и все. Это была свадьба. А в загс сходили, когда сыну Игорю было уже месяца три. Пешком ходили, рядом было. Она даже переодеваться не стала, в халате пошла. А я нарядный — я очень люблю наряжаться, пудриться-краситься. Кто на сцене — все любят наряжаться. Тут Михаил демонстрирует свои отглаженные брюки и яркую цветную рубашку и говорит с гордостью: — Я всю одежду по заказу шью, готового ничего не покупаю. Иногда и сапоги тоже на заказ. Еще у меня везде золото — кольца, перстни, цепочки. Кольца мне в доме быта делали. На печатке видите — мои фамилия, имя, отчество по одной букве. Себе и жене сразу заказывал по два комплекта, чтобы были и золотые, и серебряные. После смерти жены ее кольца внукам раздал, зачем мне… Михаил показывает мне руки, отмечаю, что ногти у него накрашены бесцветным лаком. Он объясняет, что это для укрепления. Мой собеседник рассказал, что в Челябинск они с женой перебрались в 1966-м году, когда Валентина закончила университет. В 68-м у них родился второй сын. Супруга Михаила до пенсии работала на цинковом заводе в заводоуправлении. А Михаил, не бросая самодеятельность, окончил институт торговли и трудился сначала на хлебокомбинате, потом продавцом в продуктовом магазине. Полвека совместной жизни пролетели как один день. — У нас с женой от двух сыновей 5 внуков, 3 внучки и два правнука. Никто не пьет, не курит, не матерится. Все институты закончили, на хорошей работе, — с гордостью рассказывает Михаил. Наконец разговор вплотную переходит к объявлению, которое мужчина принес в редакцию. Вот оно: «Ищу женщину для совместной жизни. Не пьющую, не курящую, гостеприимную, ростом не выше 160 см, номер лифчика не больше 3-го, возраст до 75 лет». — Михаил Ильич, а если дама будет с большое грудью? — спрашиваю я. —Нет, у меня жена была стройная и скромная. Такую хочу, — серьезно отвечает жених. — Я уже давал объявление в другой газете. Откликались, звонили, приходили, но все с грудями. Сядет за стол, а отсюда (показывает на декольте — прим. авт.) чугун валится. Я уже решил прямо в объявлении сказать, чтобы лифчик не больше третьего номера был. — Так ведь полненькие тоже любви хотят! — не сдаюсь я. Но Михаил непреклонен: — Толстые бабы грязнули, у них под столом огурцы посеешь, через три дня вырастут. А я чистоту люблю. Домой прихожу, обувь снимаю, иду в ванну, руки с мылом помою, только потом раздеваюсь. Впрочем, толстых мужчин Михаил тоже не любит. — Толстые мужики — потому что целый день на диване лежат с сигареткой. А я не пью, не курю, видите, какой стройный. Потому что не сижу без дела. У меня в квартире вся мебель беленькая. А еще посуду мыть, стирать, гладить надо. Я пока брюки не выгляжу, за хлебом не выйду. А штаны эти полосатые, с лампасами, которые другие мужики носят, никогда не надену. — Судя по всему, вы жених завидный, с жильем? — продолжаю допытывать я. — У меня была квартира трехкомнатная в центре города. Жили там больше 40 лет. А после смерти жены мне сказали: «Будешь в каждый угол ходить и реветь», и я ее продал. Купил однокомнатную с лоджией на северо-западе, в самом красивом уголочке города. Хорошо там, тихо, чисто. Только одному скучно. Мне жена для души нужна. Я ведь готовить-стирать сам могу. Я на хлебокомбинате 12 лет отработал без прогула, без опозданий. Я мастер по хлебобулочным и пряничным изделиям 4 разряда. Люблю стряпать, но для кого? В квартире живого голоса нет. Сядешь кушать — молча. Стряпаешь — молча. Вот на днях постряпал большой лист картошки с мясом, и пирог с черемухой. А есть некому. Шанежки, лепешки, пироги — все могу. Но для себя одного не хочется. — Михаил Ильич, как же так? У вас столько талантов, а невесту два года найти не можете? — лукаво интересуюсь я. — Среди моих ровесниц много знакомых женщин было хороших, которые моложе меня на полтора-два года. Но все поумирали. А плохие, которые пьют-курят, мне не нужны. Много раз приходили, и у всех одна песня: «Михаил Ильич, квартиру перепишешь, я сразу к тебе жить пойду». Я говорю: «Давай, оставлю завещание» А они: «Нет, давай дарственную!» Или познакомлюсь, приглашу в гости, чайком угощу, пельмени состряпаю. Спрашиваю: «Меня когда к себе в гости позовешь?» Не зовут. У одной сын дома, у другой не прибрано. А как я человека в квартиру пропишу, если его не знаю? Может, у нее сын наркоман, или сама выпивает. Одна женщина звонила: у меня, говорит, частный дом, корова, теленок. Приезжай сено кидать. А я с накрашенными ногтями. Нет, говорю, сено я уже давно не кошу. Я петь, танцевать люблю. Михаил признался, что среди невест была одна, которая ему сильно приглянулась. Но… не сложилось. — Она в городе Чебоксары живет. Приезжала ко мне. Говорит: «У вас в Челябинске вонь, дышать от заводов нечем, я к тебе жить не поеду». Она начальник отдела кадров, чистенькая такая, очень мне нравится. Но сюда жить не едет. А я туда к ней не могу. Вдруг заболею? Тут у меня дети, внуки. Потому и один до сих пор. Прощаясь со мной, мужчина добавил: — Вы напишите, что я к лету в санаторий собираюсь, в Пятигорск. У меня денег своих хватает. Попалась бы хорошая женщина, я бы с собой ее взял, за свой счет. Татьяна СТЕФАНИВ, г. Челябинск ОТ РЕДАКЦИИ: уважаемые читательницы, если кто-то сочтет себя подходящей кандидатурой и захочет откликнуться на объявление Михаила Ильича, звоните нам в редакцию по телефону: (351) 265-38-41. Мы передадим ваши координаты адресату.