Мать семь лет живет надеждой узнать правду о гибели единственного сына

теме. От некогда большой родни Ирина и ее отец-фронтовик Николай Леонтьевич Рыженков остались вдвоем. Ушедшие из жизни родные смотрят со старых снимков. Мой взгляд останавливается на относительно недавней фотографии красивого молодого человека в красном джемпере. «Кто это?» - спрашиваю Ирину и слышу ответ:

- Мой сын Николай, он погиб…

А в следующую секунду на глазах собеседницы я вижу слезы.

Ирина живет воспоминаниями о сыне. В квартире все напоминает о нем — картины, книги, мягкие игрушки, которые она покупала ему еще в детстве. Она и сейчас их трепетно бережет. Как и рукописи Коли. В Копейске его знали как талантливого поэта.

— Коля был единственным моим ребенком, - голос собеседницы дрожит. Но ради памяти сына Ирина продолжает рассказ.

Все случилось в Ноябрьске. Туда Ира Рыженкова попала по распределению после окончания в 1982 году Свердловского института народного хозяйства, где училась на инженера-технолога общественного питания.

— Ехать в такую даль было страшно — Крайний Север. Меня посадили на вертолет в Сургуте. Меня и Знамя Победы. Был конец августа — День строителя. По этому случаю туда знамя и везли, — рассказывает Ирина.

Город в то время представлял собой одну большую стройку — люди жили в вагончиках, бочках и балках. Самым комфортабельным жильем были деревянные двухэтажки. В одной из них была гостиница для молодых специалистов, туда и поселили Ирину.

— Я жила в комнате с девочкой из Питера — Татьяной. Мы приходили с работы и рыдали с ней по очереди, что нас в такую ссылку отправили. Но прошло немного времени, и я влюбилась в Ноябрьск. Больше всего привлекала романтика. Кругом молодежь — средний возраст жителей 25 лет. Помню, когда ударяли морозы за 50 градусов, работа останавливалась,  и мы собирались всем общежитием в одной комнате и пели песни под гитару. Я была дежурной по чайнику — сидела у розетки, и когда включали электричество — а в морозы были перебои — моей задачей было успеть воткнуть шнур в розетку и вскипятить воду. В общем, весело было, тягот даже не замечали, — вспоминает Ирина.

На таких вечеринках очень скоро образовывались пары. Но Ира ни с кем не встречалась. — Еще в школе мне очень нравился один мальчик — Петя. Он, правда, не подозревал об этом. Но его образ, который я, конечно, приукрасила для себя, настолько сильно запал мне в душу, что даже в институте никак не могла забыть его. Сейчас я понимаю, что это было глупо. Ведь за мной ухаживали парни, а я сравнивала их с образом, и отказывала за то, что не соответствовали идеалу, — признается Ирина.

Однако любовь к ней пришла. И надо сказать, возлюбленный совсем не был похож на Петю из детства. Скорее, наоборот. И гораздо старше Иры.

— Это было уже не романтическое увлечение, а настоящее чувство. Очень сильное. К сожалению, скоро я узнала, что он женат. Для меня это было мучительно больно, но я как ответственный человек порвала отношения. Он потом приходил — предлагал мне выйти за него замуж, собирался разводиться с женой. Я решила, что не хочу, чтобы из-за меня распалась семья, — вспоминает Ирина.

Она даже имени его называть не стала, потому что в итоге он все-таки остался с супругой. А для Ирины это был и урок, и удар одновременно. Она вновь надолго замкнулась в себе и даже не смотрела в сторону мужчин.

Чтобы помочь забыть несчастную любовь, подружка вытащила Иру в бар. Туда же пришел и Александр — будущий отец Коли.

— Его друг пригласил на танец мою соседку, а Саша — меня. Потом парни проводили нас до дома. Но первое время я не обращала на него внимания, хотя он каждый день встречался на моем пути — специально занялся пробежками по той тропинке, по которой я с работы шла. Однажды его друг спросил меня: «Ира, ты правда ничего не замечаешь, или делаешь вид?» И тогда я обратила внимание на поклонника, — рассказывает Ирина.

Молодые люди начали встречаться. Но этот роман оказался недолгим.

— Саша любил меня больше, чем я его. А я так и не смогла переключиться с тех первых отношений, побороть в себе чувства к другому. И стала инициатором расставания. И только потом узнала, что беременна, — говорит Ирина.

Это было в 1986 году. Ирина решила, что будет рожать.

— Мне было уже почти тридцать лет. И я хотела ребенка. Я с самого начала решила, что это мой сын и только мой. Может быть, следовало дать возможность отцу Коли участвовать в его воспитании, но я тогда решила по-другому. Наверное, это была моя ошибка. Но, как говорится, что сделано, — рассказывает Ирина.

Перед декретом она взяла отпуск и поехала к родителям в Копейск. Александр об этом узнал, когда Ирина уже уехала с севера. В 1987 году родился Коля. Полтора года молодая мать прожила в отчем доме — под опекой родителей. Но ее тянуло на север.

— Там оставались мои друзья, хорошая работа — я была технологом в комбинате школьного питания, и главное – там мне квартира светила. В общем, я собрала вещи, Колю и вернулась в Ноябрьск, — рассказывает Ирина.

Сложно было одной с маленьким ребенком, но молодая мать справлялась. Отцу Николая видеться с Колей не позволяла. Она решила, что всю себя посвятит воспитанию сына. Мальчик уже в раннем детстве стал проявлять разные таланты — хорошо рисовал, к школе уже бегло читал.

— О том, что у Коли художественный талант, я узнала, когда он в детсад ходил. На выставке в садике смотрю картина висит — собака за роялем. Я еще про себя подумала: надо же — будто взрослый рисовал, все пропорции выдержаны. А потом смотрю подпись: «Коля Рыженков. 5 лет». Глазам не поверила, — рассказывает мама.

После развала СССР в Ноябрьске, как и везде, начались тяжелые времена. Пошли разговоры, что город могут закрыть. И в 1993 году Татьяна приняла решение вернуться к родителям в Копейск.

— Дома я долго не могла найти работу. Там, где было место, по полгода не платили зарплату. В конце концов, устроилась в колбасный цех. Тяжелая работа, но там мясо можно было взять под запись, — вспоминает женщина.

В 1998 году умерла мама Ирины. А спустя два года ушла из жизни младшая сестра.

— Эти две потери для меня были очень тяжелыми. Я думала, что нет в жизни ничего более страшного. Но, оказалось, ошибалась… 

Ирина прервала рассказ, чтобы прийти в себя от наплыва воспоминаний. Продолжили мы разговор уже о Николае.

Поэтический талант у парня тоже проявился рано, еще в школе. Но страницы со своими первыми стихами, которые вышли в городском сборнике, юноша вырвал. Они ему не нравились, а может, просто постеснялся. Кроме того, Коля всерьез увлекся театром и… пауэрлифтингом.

— Помню, нашел объявление в Челябинске — штангу с рук продавали. Мы с ним вдвоем везли ее с тяжелеными «блинами» домой в битком набитом автобусе. Никогда не забуду это. Она у меня до сих пор хранится, — рассказывает Ирина.

О личной жизни женщина и не помышляла.

— Я всех мужчин оценивала с точки зрения того, что они могли дать моему Коле как отцы, и если ничего — сразу отметала ухаживания, — признается собеседница.

В 2005 году Николай поступил в институт культуры. После устроился педагогом в детскую актерскую студию в Челябинске. Участвовал в поэтическом объединении  Копейска, много писал. Взял фамилию прадеда —  Цвар. Встретил свою любовь — девушку Лену, с которой собирался связать жизнь. Ирина по-матерински гордилась Николаем, была счастлива, что он такой умный, красивый, талантливый. Но 25 марта 2014 года ее ждал самый страшный удар в жизни – смерть сына.

Колю нашли недалеко от садов в Копейске, с «многочисленными телесными повреждениями», как упоминалось в полицейском рапорте.

— Обстоятельства его смерти не выяснены до сих пор… Я уже не верю, что когда-нибудь узнаю правду… — голос Ирины дрожит.

Некоторое время мы помолчали. Матери стоило неимоверных усилий продолжить рассказ.

— Я хорошо помню, что происходило незадолго до этого. У меня была операция на ноге и Коля каждый день встречал меня с работы, помогал нести сумки. 24 марта он как обычно зашел за мной. Накануне он написал рассказ «Обычное утро земли», очень был этому рад и попросил его прочитать. Я всегда первой читала его произведения, ему было важно мое мнение. Потом он сказал, что ему нужно поехать по делам в Челябинск. Предложил проводить его до автостанции. Ты же, говорит, не спешишь. Получается, что я его проводила в последний путь… Господи, как мне тяжело говорить об этом…

Ирину душили слезы. В этот момент в комнату забежал кот, запрыгнул на диван и сел между нами, словно защищая хозяйку.

— Не знаю почему, но у меня в тот момент было нехорошее предчувствие, я пыталась отговорить его от поездки. Он даже обиделся на меня. Я и сама не понимала, почему так паниковала: он ведь и учился, и работал в Челябинске, бывал там каждый день…

Сын заверил мать, что вернется к девяти вечера, или позвонит. Но не вернулся и не позвонил. А на следующий день Ирине сообщили в полиции, что нашли его тело.

Первое время после гибели сына с Ириной жила его невеста Лена, для нее потеря любимого тоже стала страшным ударом. Лишь переживая одно горе на двоих, женщины не сошли с ума. Сейчас у

девушки другая семья, но она поддерживает отношения с несостоявшейся свекровью.

— Мой отец, дед Николая, до сих пор не пришел в себя: он не может понять, как в мирное время могут гибнуть люди. Эти люди отняли жизнь моего сына, его будущих детей, разрушили жизнь его невесты и мою. Кто им дал на это право?.. — говорит мать.

Ирина живет надеждой, что когда-нибудь узнает правду о гибели сына.

— В свидетельстве о смерти написано, что Коля умер от переохлаждения. Но перед этим его кто-то сильно избил. В экспертизе было много нестыковок, но уголовное дело об убийстве так и не возбудили. Я за эти годы столько инстанций обошла, столько запросов отправила — не

счесть. Уже и следователи, и начальники их поменялись. А дело не сдвинулось с мертвой точки. Последнее, чего мне удалось добиться — мои документы отправили в Российский центр судебно-медицинской экспертизы в Москве. Но там большая очередь. Мне сказали ждать минимум три года. Пошел уже четвертый…

Елена ФАЗЫЛОВА,

г. Копейск