«Объяснение в любви стало нашим с Петром последним разговором в жизни»

С Тамарой Васильевной Сталоверовой мы договорились встретиться во дворе дома ее сына, у которого она гостила в Челябинске. Знакомы мы были только заочно, поэтому сидя в ожидании на лавочке, я пыталась представить себе собеседницу. Из того, что я знала о ней, мне виделась этакая некрасовская женщина, что коня

на скаку остановит… И тут меня кто-то легонько тронул за плечо.

— Вы Лена? — Тамара Васильевна подошла ко мне тихо, словно мышка.

Невысокая женщина с поседевшими волосами и скромной милой улыбкой совсем не вписывалась в нарисованный моим воображением образ. В руках у нее была книга с названием «Исчезнувшие, но не забытые». Она прижимала ее к груди. В ней были собраны истории жителей Лорбы, что в Тюменской области, куда были сосланы ее предки и где появилась на свет сама Тамара в 1941 году.

— Мама моя Христина Матвеевна в 17 лет по комсомольской путевке туда приехала из Ситниково. Она, сирота, но образованная, воспитывалась тетками да дядьками. Встретилась в Лорбе с моим отцом — Василием Павловичем Коржевским. Его семью в 30-е годы на Украине раскулачили и сюда на Обь привезли, — начала рассказ Тамара Васильевна.

В 1942-м отец Тамары ушел на фронт. А в 44-м был комиссован после ранений, но к жене не вернулся.

— Ему про маму злые языки наговорили плохого. Я когда выросла, нашла папу. Он жалел, что ушел из семьи. Мама была красавицей и хозяйкой отличной. Второй раз вышла замуж — а отчим, ох, и буйный был, бил ее, натерпелась она. У нас по роду как-то складывается, что любим одних, а замуж выходим за других…

Тамара Васильевна тоскливо устремила взгляд вдаль. Воспоминания всколыхнули в ее душе пережитые чувства, но собеседница собралась с мыслями.

— Мы в труде росли. Тогда не просто учили, готовили к работе. Помню, нас школьников в Карыминский совхоз привезли на отработку. Нас девчонок спросили, кто корову доить умеет. Мы три дурочки подняли руки — нам по 15 коров дали, остальным, кто не умел, по семь коров. А платили одинаково, — смеется Тамара Васильевна.

Успевали и работать, и учиться, и развлекаться — в клубе спектакли и концерты сами ставили. А Тома еще акробатические номера исполняла.

— Тогда в кино журнал показывали с циркачами. Мне так хотелось также уметь. Я сама повторяла трюки, гибкая была.

После окончания 10 класса надо было поступать в институт, а Тома отказалась. Летом воспитателем пошла работать, а осенью 17-летнюю девушку в леспромхозе поставили мастером лес считать. Две площадки в тайге дали, три километра друг от друга, с рогатиной туда-сюда бегала, а как снег лег — на лыжах ездила. Всю зиму в ночные смены.

В то время и случилась с Тамарой первая любовь.

— Парень один меня очень полюбил — Петя Гриценко (фамилия изменена, - прим. авт.). И мне он тоже нравился, и нравился он мне один и на всю жизнь. Старше меня на четыре года был, тракторист-водитель, с доски почета не сходил, — вспоминает женщина.

Всю зиму Петр возил Тому в лес на работу. Однажды он подрали ей золотые часы. Тамара отказалась от такого дорогого подарка. Он бросил их в снег и едва не раздавил с досады.  

— У нас все точно как в «Девчатах» было. На него девушки заглядывались все. А я самая молодая — и неприступная. Мы не целовались и даже объяснились не друг другу. А получилось так. Пристал его друг ко мне, а моя подруга — к Петру. Петр ей: где твоя чернявая подружка — передай ей, что я ее люблю. А мой ухажер: вот я когда увижу, что ты действительно кого-то любишь, я отстану от тебя. Я: да отстать тогда уже — я люблю Петра Гриценко, — вспоминает Тамара Васильевна.

После этого заочного объяснения Петр стал провожать Тому с танцев. Однажды влюбленные прогуляли до утра.

— Он так обнял меня и говорит: «Тамара, давай пойдем сейчас к твоей маме — она все равно уже встала — и скажем, чтобы ты выходила за меня замуж». Пришли. А мама сказала: еще чего не хватало, чтобы ты тут замуж выходила… Она хотела, чтобы я в Эстонию к дядьке уехала, чтобы домой не возвращалась. У нас тесно было. Мама тогда беременная была третьим ребенком, еще сестра у меня младшая и — отчим буянил, — вспоминает Тамара Васильевна.

Вопрос тамариного замужества на некоторое время повис в воздухе. Но вскоре разрешился неожиданным образом.

— На почте тогда работала приезжая связистка, ей лет 26 было, глаз на Петра положила. И как получилось. Я пришла на почту взносы комсомольские заплатить. А там комнатка, она в ней жила. И что я вижу: Петя лежит у нее на кровати, а она сидит и плачет рядом. Я положила деньги, вышла. И знаете: вот света нет, темно в глазах. Домой дошла и сразу маме сказала: «Все — я еду в Эстонию».

Три дня Тамара не выходила из дома. Ничего есть не могла от стресса.

— Даже мама испугалась, говорит мне: выйди с Петей поговори, он уже три дня под окном стоит. А я так и не вышла. На катер захожу, он меня за чемоданчик останавливает: «Тамара, поговорить надо!» Я: «Все мы сказали уже друг другу!» Зачем тогда не выслушала его? Я ведь ничего не знала, что там произошло! Гордая-обиженная была, — вздыхает Тамара Васильевна.

В 1960-м в Прибалтике Тамара поступила в филиал Ленинградского политехнического института. Там за ней стал ухаживать служивый из воинской части — Алексей Сталоверов.

— Я ни с кем не хотела дружить, мне плохо там было. А Алексей настойчиво ходил за мной. Не нравился он мне: ревнивый был до ужаса, ругались мы с ним, — рассказывает собеседница.

После одной из ссор Тамара послала письмо в Лорбу.

— Всего две строчки написала: «Петя, приезжай за мной. Я поеду, куда скажешь!» И положила ему фотокарточку свою, на пропуск фотографировалась, у меня там коса длинная была. Но ответа я не получила от него…

Между тем, Алексей время не терял: сбежал из части, чтобы помириться с Тамарой. После чего к ней приехала делегация из военного начальства: расследовали происшествие с солдатом Сталоверовым, за оставление поста ему грозил трибунал.

— Я испугалась, что его посадят. Говорю, это я во всем виновата — я замуж за него собираюсь. В общем, замяли этот инцидент. А он тут же приезжает на «ГАЗоне», с цветами и с аккордеоном — в замуж меня в загс везти. Нам в загсе дали квиточки заполнять, а у меня слезы из глаз льют: я о Пете думаю, почему он мне не ответил. Алексей регистраторше говорит — нам надо, чтобы нас сегодня расписали. И нас зарегистрировали. Так он боялся, что я передумаю, — вспоминает Тамара.

Весной 1963-го у мужа Тамары закончилась служба, и он увез беременную жену в Москву к своей матери, так и не дав доучиться ей в институте. Сказал, что работать ей не даст, и порвал документы.

В семье родилась сначала дочь, а через два года сын. Квартиру в Москве получили. Но спустя шесть лет семья распалась.

— Два раза я от мужа уезжала, потому что дрался он. Вымолит прощение, с полгода еще ничего. А потом снова. На третий раз уже не вернулась, как не молил, — говорит Тамара.

В 1969-м с двумя детьми на руках женщина приехала к тетке в Челябинск и выменяла себе здесь жилье после раздела с мужем столичной квартиры. Алексей помогал. Спустя несколько лет в школе, где учились дочка с сыном, случилась вспышка гепатита, и дети заболели. Мать поехала лечить обоих в Москву. Бывший муж надеялся, что и Тамара тоже вернется.

— Я сказала: я привезла детей, но я не приехала к тебе жить! Для меня как будто все было вчера — ничего не прошло.

После лечения дети вернулись в Челябинск. К Тамаре еще сватались женихи, но всем она отказывала. В ее сердце жил только один мужчина.

В середине 70-х в один из приездов в Лорбу, в гости к матери, к Тамаре пришел друг Петра.

— Спросил меня: «Хочешь встретиться с Петром? Он ждет тебя!» Я отказалась. Говорю — на письмо мое не ответил, значит, и говорить не о чем нам, — вспоминает Тамара.

Оказалось, про письмо то из Эстонии Петр не знал. Он женился на другой женщине вскоре, когда Тамара уехала. «Добрые люди», чтобы не расстроить свадьбу, отдали письмо его новой невесте.

Про сцену со связисткой на почте, из-за которой Тамара уехала из Лорбы, она тоже узнала правду лишь много лет спустя от друзей.

— Петр в тот момент с ней объяснился и сказал, что не любит. Вот и плакала она. Мне бы выслушать его тогда, все бы по-другому в нашей жизни сложилось, но гордость моя дурацкая помешала… — Тамара Васильевна задумалась.

Если бы о Петре с Тамарой снимали кино, то в сюжете в этот момент, наверное, случился бы хэппи-энд с воссоединением героев. Но жизнь по сценарию не напишешь.

— Я не хотела разрушать его семью и детей оставлять без отца. Поэтому не согласилась на встречу, уехала, хоть больно мне было за мою разбитую судьбу, — говорит женщина.

По разговорам общих знакомых, у Петра тоже не все гладко в семейной жизни шло. Но с женой он не разводился. Часто уезжал на Украину к родителям, иногда по полгода не возвращался домой.

В конце 80-х, когда дети Тамары Васильевны выросли и завели свои семьи, она сошлась с мужчиной — звали Геннадием. В 1988 году Тамаре сделали операцию на легком — удалили опухоль. Врачи сказали, что из Челябинска надо уезжать. И Тамара с мужем несколько лет жили в Нягане.

В 1996 году супругам пришлось вернуться в Челябинскую область, чтобы помогать детям: заболела дочь. Но это были еще не все горести. В 2010 году сгорел их дом в Калачево. После пожара Тамара больше не стала жить с супругом.

Вернулась на родину, пять лет назад похоронила там мать. А еще раньше — Петра. Так получилось, что их очное объяснение в любви стало и последним разговором в их жизни.

— Мне передали, что Петя попрощаться со мной хочет — у него почки отказали. Я пришла. Он уже не говорил, только жестами мог что-то показывать. Но я поняла все его вопросы. Я сказала, что люблю его. И что с мужьями не жила, потому что никого из них не любила, никому ничего простить не могла, — говорит Тамара.

Сейчас она часто приезжает в Челябинске — к детям и внукам. И хранит в душе память о дорогих ей людях.

Елена Фазылова,

Челябинск — Тюменская область