Командир вдруг развеселился: «В каком месте она твоя? ты её купил, арендовал?»

Она поджала под себя ноги, безуспешно пытаясь выпростать из-под них форменную юбку. В конце концов она оставила попытки скрыть неприглядные складки выше колен и рассмеялась, чтобы разрядить обстановку.

– Давай выпьем, Ксю, за нас красивых и за них – тоже ничего! – Люда заклокотала собственной шутке, что должно было означать веселый девичий смех.

Я разлила остатки коньяка и приготовилась к новой порции вопросов. Понятно, что визави неспроста сегодня зарулила на мой пост, оставив собственное дежурство на молодого служащего. В три часа ночи уже не стоило опасаться проверок, да и вряд ли кому-то вообще взбредет в голову спускаться к нам в подвал. В те годы я работала в одной воинской части, которая приказала долго жить во время сокращения в ВС. Я была из гражданских и, хотя работа мне нравилась, но зарплата оставляла желать лучшего, потому во время ночных дежурств нередко писала заказные статейки в местную прессу, чтобы, как говорится, «пробиться к свету». Вот и в этот вечер у меня была запланирована расшифровка интервью, но Люда со своими излияниями испортила всю обедню. Я понимала, что ей надо, но удовлетворять любопытство первой сплетницы не собиралась.

– Ты, Оксана, вроде обычная, – продолжала она под маринованные огурчики, – но скажи мне, чё это все мужики за тобой, как те мышки в сказке, а?

– Крысы…

– Чего? – Люда икнула и уставилась на меня.

– В сказке Андерсена был крысолов, – я улыбнулась.

– Вот и не важно! Пусть хоть хомяки! – Люда глупо хихикнула, типа сострила, и продолжала допрос. – Ну, открой секрет, подружка. Есть ведь и покруче тебя девки.

– Ты, например, – я посмеялась и вдруг решила все-таки выпить свою рюмку.

– А что, и я например! Между прочим, мои любовники все с погонами и должностями, я не Наталиха – кулема, – Люда поперхнулась и закашлялась.

Пока она освобождала горло от лишней жидкости, я смотрела на нее и вспоминала недавний инцидент. «Наталиха» – это Натальина Маринка, которую мало кто воспринимал всерьез из-за ее скромного, простоватого личика и такой же безвкусной одежды. Так вот, Марина прибежала ко мне на пост уже под конец дежурства и затараторила так, что я смогла разобрать только, что нужно срочно ее прикрыть перед офицерами.

Я кивнула, догадываясь о причинах, и сделала все в лучшем виде. Когда я натягивала пальто, собираясь домой, она снова залетела ко мне и сунула сверток с конфетами, чмокнув и прошептав: «Скоро будешь моей свидетельницей, только пока никому, ну, ты знаешь», – подмигнула и унеслась.

Я знала, о чем речь, и свято хранила секрет. Именно потому сейчас мне было смешно слушать презрительные излияния пьяной одинокой «старушки-толстушки» – так за глаза называли Люду молодые офицеры. В свои сорок два она пребывала в состоянии «снова не замужем» и все еще была бездетной. Люда исправно завидовала каждой молоденькой сотруднице, пытаясь подыскать в ней изъян, чтоб оправдать свою продолжающую расплываться фигуру и вполне естественные морщины. Она заедала и запивала неудачи на любовном фронте и получала истинное удовольствие в распределении сплетен по ушам нужных и случайных людей. Я была скорее нужной, понимая, чего от меня ждут.

– Ксюнь, ну скажи, командир ведь не просто так тебя подвозит, а? Не ломайся, че ты! Он – мужчина свободный, ты тоже разведена, признайся! – Люда уже изрядно косила и уже даже не пыталась скрыть оголившиеся бедра и собственное любопытство. – Ну, мне то ты можешь признаться!

Я улыбалась, а перед глазами стоял один осенний вечер. Олег Вадимыч, наш командир, позвонил на пост. Он попросил зайти к нему с документами. Быстро просмотрев папки, уставился в одну точку – вижу, не это ему надо. Стою, значит.

Тут он глаза подымает и говорит тихо-тихо, можно, мол, я тебя иногда подвозить буду, куда ты вечно отпрашиваешься. Я сначала не поняла, но он помялся и продолжил. Рассказал, что в части есть девушка, которая ему очень нравится, но он пока в состоянии развода и не может ее компрометировать. Ага, думаю, значит ее нельзя компрометировать, а меня можно! Он понял, что я разозлилась, и говорит, что вроде как у меня репутация идеальная и все такое.

А потом я узнала, что у них с простушкой Маринкой роман и все серьезно, что они только ждут решения суда. Нужно, чтобы ее муж-юрист ничего не прознал, так как у них с Мариной дочка, а тот грозится ее отобрать, если узнает об измене.

Короче говоря, согласилась я иногда ему подыгрывать, но выставила условие, что он меня иногда будет отпускать по моим делам среди дня. На том и порешили.

Конечно, как говорят, «от людей на деревне не спрячешься», а воинская часть это настоящее маленькое село, потому скоро все начали подозревать неладное. А тут еще я влюбилась в нашего нового майора, которому, кстати, ничего про наш договор с командиром не сказала.

Мой Андреич злился, но против Олега Вадимыча пойти не мог, сами понимаете. Зато меня постоянно пытал, что это я с ним катаюсь то туда, то сюда. Я только улыбалась, дура, мне приятно было в мои тридцать лет, что меня ревнуют.

Однажды даже казус вышел. Февраль на дворе, мороз градусов под тридцать, ветер. Вадимыч мне говорит чисто по-дружески, давай, Оксана, отвезу тебя, куда тебе надо. И тут мой Сережка нарисовался. Встал вдруг в проходе и зло так на него смотрит, говорит, не пущу, не трогай ее, командир, это моя женщина, и кулаки сжимает.

А Вадимыч вдруг развеселился и спрашивает его: «Твоя? А в каком месте она твоя? Ты ее купил, арендовал или, может, жениться собираешься?»

Мой Андреевич поперхнулся словами, как детсадовец, покраснел и выпалил: «Да, собираюсь!» Тут я уже обалдела, стою, молчу. А командир его и спрашивает: «А ты знаешь, что у нее сыну шесть лет, а?» Мой Ромео губы поджал, смотрит на него, как на врага народа, и говорит, знаю, конечно, усыновлю! А потом ко мне поворачивается и почти кричит: «Оксана, будь моей женой!»

Ну что оставалось, согласилась, конечно. Потом мы ему всё рассказали, посмеялись, а вечером вчетвером поехали в ресторан отпраздновать. Это было за месяц до описываемого вечера. Вот почему я сидела и усмехалась. Мы уже и кольца купили, а в части до сих пор ходили слухи и пересуды: с кем же я все-таки? Именно это и хотела выяснить толстуха Люда. Сижу я, смеюсь про себя и вдруг как выпалю:

– Люда, да что ты маешься? Я с обоими – с одним по праздникам, с другим по будням. – Здесь она развернула свою обесцвеченную голову в мою сторону и зло так крикнула:

– Врешь ты все! Не верю я тебе! – подскочила и, хлопнув дверью так, что с импровизированного стола упали пустые рюмки, выбежала прочь.

Я не ожидала такой реакции, но, пожав плечами, не придала значения.

Прошло два дня. Они были моими выходными, но Сережа тогда уже жил у меня и все рассказывал. На второй день он пришел с новостью, что Людка не вышла на работу. За ней послали машину, но никто не открывал. Все забеспокоились, обратились к соседям, и одна соседка им рассказала, что Людмилу увезли на скорой. Оказалось, что она в то утро, придя домой пьяная, решила еще выпить каких-то таблеток и переборщила, фактически в бессознательном состоянии позвонила ей в дверь. Я тогда поехала к ней в госпиталь. Взяла цветов и фруктов, зашла, а она глаза прячет.

Потом Люда поплакала и призналась, что после моего заявления хотела умереть, потому что «у тебя сразу двое, а у меня ни одного». Пришлось взять свои слова обратно и объяснить ей правду. Правда ее тоже не обрадовала, но суицидальных попыток она больше не делала. Так и думаешь, то ли любовь зла, то ли ее отсутствие.

С Сережей мы прожили три года, но разошлись все-таки по своим причинам. А вот Андреич и Маринка живут и до сих пор счастливо».

 Оксана, г. Хабаровск

ФОТО ИЗ ОТКРЫТЫХ ИСТОЧНИКОВ