«У меня дочка, ты побереги её». Врач вышла замуж за вдовца с годовалым ребенком

Я в тот вечер никак не могла смениться с дежурства из-за нехватки персонала – шли вторые сутки. Заканчивался ноябрь, эпидемия гриппа была в самом разгаре, а врачи, как вы понимаете, тоже люди, и тоже болеют. Я мало что соображала, можно сказать, превозмогала и старалась сосредотачиваться на каждом пациенте, отгоняя усталость и сон двадцать пятой кружкой кофе. 

Пока я делала все, что полагается в таких случаях, оформляла и отправляла тяжело больную женщину в реанимационную, её муж сидел в приемной, я даже не заметила, что там кто-то находится.  

После того, как все было закончено, я вышла на крыльцо вдохнуть свежего воздуха. 

– Она будет жить? – Я вздрогнула от неожиданности. Слабо освещенное крыльцо скрывало говорившего. Он понял моё недоумение и вышел на свет, поднявшись на ступеньку – Я муж Варвары. 

– Мы делаем все возможное, – банальность фразы не скрывала моего сомнения, и он понял. 

– Ясно. Скоро? 

– Я не Господь, молодой человек, я только врач. 

Мужчина опустил голову, постоял так несколько секунд, а потом приблизился и вдруг сказал: 

– Вы красивая, доктор, – потом криво улыбнулся и ушел. 

Не знаю, то ли этот странный, совершенно неуместный случаю комплимент, то ли его безысходное горе, но что-то заставило меня прочувствовать ситуацию ближе, чем полагается.  

Когда через час меня все ж таки сменили, я заглянула к ней в палату. Она лежала все так же без сознания, и я могла спокойно рассмотреть её лицо. Она и раньше не была красавицей, но рак сожрал остатки привлекательности. Тем не менее, я видела перед собой молодую женщину, не старше сорока: «тридцать шесть», – вспомнила я. Полулысая голова, синяки под глазами, скрюченные от боли мышцы лица – всё это мне приходилось видеть не раз. Но я вдруг подумала, что он любит её такой, как она есть… Вспомнила своего погибшего мужа.  

Андрей никогда не говорил комплиментов, не дарил цветов, за исключением  8 Марта. Я много раз упрекала его за это, а он отшучивался, что не создан для «нежностей». Я начала подозревать, что, может, не слишком хороша для него, хотя друзья и подруги говорили, что как раз наоборот.  

Но он был для меня светом, даже нет, не светом – солнцем, хлебом, водой. С той самой поры, как познакомились, надышаться на него не могла. Андрей мой не был первым парнем на деревне, но что-то особенное в нем было, что привлекало женщин.  

Прожили мы только три года. Детей бог не дал, а потом и мужа забрал. Помню, как хотела наложить руки на себя, не представляла, зачем жить. Помог одуматься старый врач нашей больницы. Он вовремя распознал мое стремление уйти из жизни и прочистил мне мозги. Привел меня в морг и заставил патологоанатома поднять заключения всех «пациентов» этого грустного заведения. Тот читал, а Василий Иванович комментировал. Мне стало стыдно, что я, такая здоровая и сильная, хочу сама лишить себя  
жизни. 

Сейчас, глядя на эту женщину, я размышляла, кто еще ждёт ее дома? Наверняка мать и отец еще живы, может быть есть сын или дочь, а может оба.  

Из раздумий меня вывело движение на кровати, пациентка пошевелилась и вдруг попыталась сесть. Я подошла к ней и спросила, не нужно ли ей чего, а та вдруг прошептала: «Коля, Мариночка, мама…». Потом она открыла глаза очень широко и посмотрела прямо на меня. Я знаю этот взгляд. Он глубокий, глубже него я ничего никогда не видела – это взгляд умирающего человека. Моим первым заученным движением было позвать сестру, но вдруг поняла, что это бессмысленно. А она не спускала с меня глаз и неожиданно сказала: «У меня дочка, ты побереги её». Сказав это, женщина умерла.  

Знаете, я видела смерть множество раз, но никогда она не подбиралась к моей душе настолько близко. Разве что в тот день, когда я увидела изуродованное аварией тело мужа. Я стояла над ней еще несколько минут, понимая, что сделать уже ничего нельзя. Вдруг я почувствовала, что плачу. Да, это была дикая усталость, но и еще что-то. Впервые, за 8 лет после смерти Андрея ко мне что-то подобралось настолько близко… 

Второй раз я увидела Николая через неделю. Он пришел в больницу то ли забирать что-то, то ли принести, точно не знаю. Мы столкнулись в коридоре. 

– Красивый доктор Софья, здравствуйте. Вы знаете, а Варя умерла. Я тут... – он замешкался, – я пришел забрать её вещи, забыл, – он опустил голову, – понимаю, вам это не в новинку, простите, – он пошел вперед, но я вдруг окликнула его, сама не знаю почему. 

– Как дочка, Николай? 

– Откуда вы знаете? – он остановился не поворачиваясь. 

– Варвара сказала перед смертью. 

Тут мужчина обернулся и уже с какой-то надеждой спросил: 

– А еще, что еще она сказала? 

– Ничего. 

Я не стала передавать мужу такие странные слова его умирающей жены.  

Прошло около месяца. Последняя встреча долго не выходила у меня из головы, но, в конце концов, забылась в каждодневной суете. Но однажды я встретила Колю на крыльце больницы, когда утром выходила с дежурства. Он стоял на морозе, переминаясь с ноги на ногу. 

– Здравствуй, – он как-то сразу перешел на ты, а я почему-то не была против, – знаешь, я тут навел справки, тебе ведь не с кем встречать Новый год, да? Мы с дочкой приглашаем тебя. 

Вы думаете, что я начала отнекиваться, ломаться, возмущаться непристойности предложения? Нет. Я согласилась. Да, вот так сразу и все. Самое смешное, что мы больше не виделись до самого новогоднего вечера. Да, собственно, оставалось времени уже всего-ничего, и работы было слишком много. 

30 декабря Николай позвонил вечером, назвал адрес, который я и так уже знала, а потом предложил забрать меня самому. На следующий день я места себе не находила. Я задавала себе один и тот же вопрос «Зачем?» и не могла на него ответить. Когда до встречи оставалось меньше часа, я и вовсе хотела отказаться, но подумала, что меня ведь никто ни к чему не принуждал. Ну, справлю Новый год, ну и поеду домой – все не одной куковать. На том и порешила. Собрала конфеты, мандарины, бутылку шампанского и вышла на улицу к ожидавшему Коле.  

Всю дорогу я размышляла, как объясню свое появление дочери Николая, но так ни к чему и не пришла, решила, что он наверняка с ней все обсудил. Каково же было мое удивление, когда увидела в квартире приглушенный свет и поняла, что вокруг тихо. 

– Дочка спит. Ты можешь зайти, посмотреть на неё. Она в своей комнате. 

Вот тогда я узнала, что Марине только полтора года. Варя родила её, уже будучи больной, а беременность только усугубила её состояние. Организм не выдержал нагрузки. 

В тот вечер мы много разговаривали, пили и даже немного пели любимые песни. Оказалось, что мы с Колей очень близкие люди и по духу, и по стремлениям, и по образу жизни. Домой я вернулась утром, но ничего не подумайте, действительно, всё было пристойно и по-человечески. Вот только сердце мое осталось там… 

Да и сейчас мое сердце здесь. С моими родными любимыми людьми. Марина растет и называет меня мамой, но когда она вырастет, я обязательно расскажу ей, как её родная мама отдала жизнь, чтобы она появилась на свет. 

 Софья,   Хабаровский край