Я перестал ревновать, когда моя городская жена кинулась ночью в тайгу спасать меня

и света луны. Завораживающая картина!

Подышав еще немного морозным воздухом, сдобренным запахом хвои, я вернулся в тепло. Задул лампу, забрался в спальник и лежал, освещаемый бликами от печки. Пока она горит, в избушке тепло, а затем не спасает даже шуба поверх спальника. Долго лежал, не мог уснуть, одолеваемый разными думами. И одна из них – сакральная – как жил, чего достиг? Каждый здравомыслящий человек рано или поздно приходит к таким раздумьям.

В Красноярске в 1965 году я окончил Сибирский технологический институт и по распределению приехал в Хабаровск, в Дальневосточный НИИ лесного хозяйства. Вскоре был призван в армию и отслужил год в СКА округа как легкоатлет-спринтер, был физически сильным парнем. Однажды после тренировки, взяв увольнительную, зашел отдохнуть на центральный пляж. Плавал отменно, сибирские реки дали хорошую закалку. Вода для меня была второй жизненной стихией. А в это время, как потом оказалось, за мной с пирса наблюдала молодая женщина, сразу придумав мне имя Ихтиандр.

Одевшись, я повесил на плечо спортивную сумку, по набережной направился в Волочаевский городок. В какой-то момент что-то заставило меня обернуться, и я увидел ЕЁ. Девушка стояла вполоборота, и наши взгляды вскоре встретились. Ранее с некоторой опаской относившийся к женскому полу, на этот раз я тут же развернулся и подошел к ней. В жизни у меня было немало знакомых женщин, иногда казалось, что возникало чувство любви, но ни к одной из них я не испытал такого влечения. Сработало какое-то притяжение, полностью овладевшее сознанием.

...Знакомство, ухаживания, самоволки, свадьба и двойняшки-дети. Словом, всё как у всех.

Шли годы, дети подрастали. А у меня так и продолжалось, как по накатанной колее, – экспедиции, опыты, полевые работы в тайге... Зимой проводил по три месяца в лесу – на промысле пушнины и зверя, что позволяло кормить семью натуральными продуктами. При каждом возвращении в город привозил лагушки с настоящим молоком, да и сам с рождения был молочным «алкоголиком». Однажды на Сахалине вышел из тайги и зашел в местную столовую. С раздачи сразу взял полный поднос со стаканами молока. Взглянуть на такое диво сбежалась вся обслуга кухни.

Со временем обнаружилась отрицательная черта характера, я оказался ярым ревнивцем. Иногда грыз червь сомнений в верности жены, возникало желание последить за супругой, попенять на ее якобы поздний приход с работы, чудился запах дыма сигарет от шубы... Рисовал в воображении сцены измены. Будучи однолюбом, больше всего на свете хотел сохранить семью. Терзания и сомнения исчезли в одночасье после одного случая в тайге.

Заключив договор на отлов пушнины и получив лицензию на добычу изюбря, я отправился в свои угодья. Первый участок находился в 10 километрах от трассы. Здесь же имелся просторный дом, ранее построенный как кордон для лесника. Другое угодье располагалось в верховьях реки, в 8 километрах. На него ездил я на вездеходе «ГАЗ- 69». Сезон был в разгаре, в тайге находился с утра до вечера, капканы раскинул на всей территории.

Беда приключилась, на счастье, на ближнем участке. Путик пролегал через захламленный ветровалом участок. (По данным «Википедии», путик – это лесная тропа, на которой охотники расставляют ловушки для дичи. – Прим. ред.) Перелезая через завал деревьев, в спешке пытаясь спрыгнуть, я поскользнулся на лесине, потерял равновесие и улетел вниз. Повредил ногу, но еще сильнее пострадал левый бок.

Очнулся лежащим вне завала. Тело онемело, руки и ноги не слушались. Придя в себя, в снегу нащупал пень, о который и были сломаны ребра. При дыхании чувствовалось, как в груди их «обломки» цепляются друг за друга.

...Поначалу я полз к своему пристанищу с частыми остановками, затем кое-как пошел, опираясь на палки. Придя в дом, перевязал себя простынями и заполз на кровать. Не замерз лишь благодаря старой многоколодцевой печке, сутками держащей тепло. Помощь на следующий день пришла в лице охотоведа, случайно заехавшего на снегоходе «Буран» проверить ход промысла. Слов не потребовалось, критическая ситуация была налицо. Проверяющий протопил печку, покормил меня, далее – навещал по возможности. Через неделю я стал двигаться, выходить на улицу. Как-то при перевязке егеря увидели мою черно-синюю ногу. Бедняг, привыкших ко всему, аж передернуло.

...В тот вечер я почитал перед сном и собрался ложиться отдыхать (зимой в пять часов уже темнеет, а часы показывали одиннадцатый). Вдруг услышал шум натужно идущей по снегу машины. Кое-как вышел на крыльцо, увидел «ЗИЛ» с горящими фарами. Около него суетились люди. «Иванович, принимай гостей! Бабу тебе привезли». (На местном жаргоне, все женщины – и молодые, и постарше – «бабы».)

Опа-на! Мне, да еще в таком состоянии, только этого и не хватало! Осветив фонарем идущую ко мне «бабу», ушел в полный ступор. Ко мне подошла жена, обняла и плачет, говоря сквозь слезы: «Мне позвонили и сказали, что ты разбился и лежишь недвижимый. В чем была, так и уехала. 140 км пути, автобус, попутки, и последние 10 км лесной дороги в темноте. Спасибо твоим знакомым ребятам, подвезли половину пути».

...Я не мог ни слова сказать от захлестнувших меня чувств. Как моя сугубо городская жена, великая трусиха, боявшаяся темноты даже у дома, а тем более мрачного леса, стоит сейчас в тайге у меня во дворе?!»

Детали встречи позже дорассказал Владимир, водитель «ЗИЛа». Была пятница, с напарником они собрались на выходные в тайгу. Пока собирались, грели и готовили машину, наступила ночь. Проехав изрядно по таежной дороге, вдалеке увидели тень. Подумали, что изюбр, и приготовили оружие. Проехали еще, и вдруг поняли, что это человек. Но когда поравнялись с ним, оба поразились – БАБА! Закричали: «Куда ж ты прешь, дура, ночью в тайгу, да еще в городской одежде и обуви!?»

С замерзших губ еле послышался лепет: «Там муж Леонид Иванович разбился, лежит недвижимый». – «Так ты жена Ивановича?! Садись, подвезем».

Жена – медик, сразу приступила к выхаживанию и лечению. Кормила, носила дрова, топила печку. И я убедился: только глубоко любящая женщина могла преодолеть страх и отправиться ночью в тайгу.

Прошла еще неделя, и встал вопрос, а как из тайги выезжать? Сам – не в состоянии, жена водить машину не умеет. Возникла и другая проблема: на одном из путиков в верховьях, где были выставлены капканы на соболей, я по причине болезни проверить их не успел. Бросать их было нельзя, план заготовки требовалось выполнить, иначе на следующий сезон со мной не заключат договор или отберут участки. Для охотника это катастрофа.

В один из дней, превозмогая боль, с помощью жены я разогрел машину паяльной лампой и завел. Одел и обул жену как положено, и мы поехали на верхний участок. Идя по путику, я палочкой спускал пружину капкана, а жена убирала тушку себе в котомку. Так и прошли весь путик, сняв трех соболей. Хоть здесь ждала удача.

Теперь предстояло выйти к оставленной в распадке машине. Через 3 км пути у меня появилась сильная слабость. Вынужденно остановились, жена подвела меня, обессиленного, к валежине, усадила на нее. И тут меня охватил страх за Антонину: понял, что без меня она не сможет выйти из тайги, заплутает в ней. Долго сидеть нельзя, потом вообще не встанешь (однажды так чуть не сгинул). Собрал волю в кулак, встал, и мы пошли. Вышли точно к машине и вечером были в избушке.

Позже спросил у жены, что она чувствовала, когда увидела, что мне плохо. Она: «Я испугалась за тебя». На следующий день мы держали путь на Хабаровск.

Возмужали наши дети, есть внуки и правнуки. Бег времени не остановить.

Но основные обязанности у меня не изменились. Семья должна быть сплоченной. Люблю, когда жена улыбается, занимаясь на кухне, поет. Душевный покой – основа жизни. Хотя и редко, но слышу иногда от нее: «Мой Ихтиандр!». Да! Такие слова можно только заслужить.

Леонид Тимченко, г. Хабаровск

На фото - супруги Тимченко. Фото из семейного архива, январь 2021 года