Костромичка стала невестой только после смерти

Это письмо, пришедшее по электронной почте газеты «Хронометр»: kostromared@province.ru, поразило не только своим содержанием, но и особой душевностью. По сути, это не только объяснение в любви от автора этого послания – жителя Шарьинского района Александра СМИРНОВА, но и просьба о прощении у человека, которого уже нет на этой земле. Эта история о любви, молодости, обмане и позднем раскаянии…   «Мы тогда были очень молоды. Наша встреча произошла в далеком 1962 году в Костроме. Лена жила в этом городе с родителями, а я приехал из Горьковской области по работе. Вместе с другом мы прогуливались по центру города. Признаюсь честно, мы подшучивали над местными девчатами, настолько нелепой нам казалась провинциальная мода этого крохотного, на наш взгляд, городка. Мы-то себя считали чуть ли не столичными «птицами»: приехали из самого города Горького! И вот, отпуская очередную колкость в адрес проходившей мимо девчонки (желает ли познакомиться, да не жмет ли ей юбчонка), мы получили неожиданный отпор. Незнакомка вдруг остановилась, подошла к нам и гордо произнесла: «Вы, похоже, неместные. Как догадалась? Уж больно нелепо вы одеты – как бы наши парни вас не отлупили ненароком. Поэтому, чтобы вас тут не обидели, могу до набережной сама вас проводить. Хотите?». А в глазах у нее такой хитрый прищур был, что мы с другом поняли: это не мы ее сейчас «подкололи», а она нас. Девушка была очаровательной, и мы согласились на экскурсию, хоть уже опаздывали на работу. Лена, так представилась симпатичная жительница Костромы, очень приглянулась моему другу, и тот пытался идти рядом с девушкой. Я такому развитию событий не мешал. К тому же в Горьком у меня осталась невеста. Лена с Виктором, так звали моего товарища, стали общаться. Он даже признавался мне через пару месяцев, что хочет на ней жениться. А однажды он явился в общежитие, где мы обитали с ним в одной комнате, с понурой головой. «Она мне отказала, - признался Виктор. – Знаешь, что Лена мне сказала? Она любит тебя». Честно признаться, такого поворота событий я не ожидал. На Лену я всегда смотрел только как на девушку своего друга, а тут – такое откровение! Но после слов Виктора во мне что-то перевернулось. Я решил, а пусть это будет такой вот мимолетный романчик на стороне. Погуляю с костромской девушкой, а потом вернусь домой, где она меня не найдет. За такое решение я себя потом не мог простить всю жизнь, но в тот момент я встал на этот коварный путь... При очередной встрече с Леной я тоже ей сказал, что питаю к ней нежные чувства. Она просто сияла от счастья. Мы гуляли с ней каждый вечер, а я подсчитывал в уме, сколько дней осталось до возвращения в Горький. И в один из последних вечеров в Костроме я ее соблазнил. Потом я сказал Лене, что обязательно к ней вернусь, обещал писать. Но так этого и не сделал. О том, что у Лены родился сын (мой сын!), я узнал только спустя 10 лет, когда Виктор снова побывал в командировке в Костроме. В то время уже был женат, у меня подрастала дочка. Ломать себе жизнь я не стал, хотя в сердце кольнуло, что я совершил гнусный поступок и даже не могу помочь Лене воспитывать ребенка. С Виктором мы тоже перестали общаться. Он продолжал любить Лену, делал ей предложение, собираясь усыновить нашего ребенка. Но она вновь отказала. Только в этот раз она уже не уверяла, что любит меня и ждет, а просто, что больше никому не верит и собирается одна растить сына. Мальчика она назвала Димой, в честь своего отца. Однажды Виктор пришел ко мне домой в Горьком и сказал, что больше не считает меня другом из-за того, как я поступил с Леной. А чтобы мне было стыдно на всю жизнь, он вручил мне фото, которое ему дала Лена на память. На нем – та, которую я обманул и годовалый карапуз, мой сын. На обратной стороне снимка значилось, что сделано оно в 1964 году. Я спрятал это фото подальше, чтобы жена не нашла. Несмотря на то, что отношения с законной супругой у нас уже разладились, возвращаться к Лене я не хотел: слишком было стыдно за то, что поломал ей жизнь. В 1992 году мы с женой все-таки развелись, а о Лене все эти годы я, признаться, даже не вспоминал. Потом для меня потянулись одинокие годы. Я несколько раз уезжал из родного города на заработки в другие места, потом возвращался. С семьей отношения совсем разладились. Даже дочка меня не навещала. Все изменилось в моей жизни в конце 2004 года. В дверь моей нижегородской квартиры кто-то позвонил. Я открыл и увидел на пороге незнакомого человека. «Вы меня не знаете, - произнес он. – Но зато очень хорошо я вас знаю. Думал, никогда не доведется с вами говорить, так я вас ненавижу. Одно время просто хотел найти вашу дочь и сотворить с ней то, что вы с моей мамой. Но злость именно на нее прошла – я не желаю вашей дочери зла. Тем более я совсем ее не знаю… А сейчас я здесь, так как не могу перечить воле матери. Она умирает и зовет вас». Гость неохотно согласился пройти в кухню. Мы разговорились. Точнее, очень долго рассказывал именно гость, а я молчал. Я был просто ошарашен, сколько событий произошло после того, как я так некрасиво расстался с Леной. Дима, мой родной сын, сказал, что после моего отъезда Елена долго ждала вестей. Она не верила друзьям, которые уверяли, что я больше не вернусь в Кострому. А в один из дней она упала на улице в обморок. Ее отвезли в больницу, и там выяснилось, что она ждет ребенка. Лена хотела написать мне об этом, но не знала адреса, так как я не отправил ей ни одного письма. От мальчишки Лена не стала скрывать, что у него нет отца. И тот вырос с желанием отомстить, так сказал Дима. С его слов, Лене несколько раз предлагали выйти замуж. В том числе, приезжал с букетом цветов Виктор, мой знакомый. Но всем она дала от ворот поворот. Дима уверяет, что меня его мама уже не ждала, просто решила остаться одна. Лена заболела неожиданно для всех ее родных. Она просто упала в кухне и долго не приходила в себя. Ее отвезли в больницу. «У мамы нашли опухоль головного мозга, и ей срочно требуется операция, - сказал Дмитрий. – Она долго находилась без сознания и что-то шептала. Я услышал, что она зовет вас, все время повторяя: «Позовите Сашу. Саша, ты скоро придешь?..». Операцию Лене должны были делать в одной из известных российских клиник. Именно туда мы отправились с сыном. Я увидел Лену уже после произошедшего: с бинтами на голове, бледную. Она не сразу меня узнала. Да и что говорить: я значительно прибавил в весе, на голове появились залысины – годы взяли свое. Потом она тихо произнесла: «Я сплю? Это ты? Саша!..». Я буквально не отходил от койки Лены два дня. Казалось, что ей стало лучше. Она плохо ела, но однажды попросила бананов. Съела, правда, только половинку. Она сдержанно улыбалась и держала меня за руку. Я признался, что все эти годы любил только ее, но боялся написать. Дескать, думал, что поломаю ей жизнь, ведь про родившегося сына я не знал. Но, впрочем, я немного лукавил, стараясь просто поддержать Лену. Знал, что ей были важны мои слова. Врачи уже тогда говорили, что она доживает последние дни: операция хоть и была сделана хорошо, но, по сути, уже была бесполезной. Я старался каждую минуту поддержать Лену морально, рассказывал, как страдал без нее, а потом сделал ей предложение. Умирая, Лена согласилась стать моей женой. Она умерла, когда я всего на одну ночь уехал в отель, чтобы принять душ и выспаться. Мне позвонил Дима и сообщил, что Лены больше нет. Он попросил больше никогда с ним не связываться и не приходить на похороны. Сын был уверен, что в смерти Лены – моя вина. С тех пор прошло уже много-много лет, а во мне живет чувство отвращения к самому себе. Дмитрия я больше не видел, где находится могила Лены, не знаю. У меня осталась только фотография, которую мне давным-давно передал Виктор. На ней Лена и маленький Димка… После смерти Лены я переехал в Костромскую область. По иронии судьбы, пригласили сюда на работу. Наверное, буду доживать свои дни в этих краях. Будет ли мне прощение? От меня лично – точно нет. Но хочется верить, что, давая согласие стать моей женой, Лена все-таки «отпустила» мои грехи. Теперь я буду стараться, чтобы и мой Дима не держал больше на меня зла». Александр СМИРНОВ, Шарьинский р-н