Мать сказала детям, что они мешают ее счастью и отказалась от них ради сожителя

 Папа кричал на нее каждый день и пару раз в неделю «воспитывал». Мне доставалось всякий раз, когда Дима плакал или мешал папе – как старшей. А если он лил слезы уж слишком долго или слишком приставал к родителям в неподходящий момент – прилетало и ему. Он плакал еще сильнее, а я пыталась его успокоить. Заканчивалось тем, что мы уходили во двор, на качели, и жевали прихваченные на кухни булочки. Мама пекла их много – мы не успевали все съедать.
  Когда дело дошло, наконец, до развода, я не очень понимала, что происходит, но была рада, что мы будем жить отдельно от папы. Мама собрала нас и увезла к бабушке в Куртамыш. У нее в частном доме мы все трое и поселились. Она часто говорила, что из-за нас с братом у нее больше не сложится семейного счастья – разведенка с двумя детьми никому не нужна. Но, все равно, то время было самым счастливым в моей жизни – мы, наконец, избавились от отца-тирана.
  Все изменилось, когда примерно через год после развода мама встретила Виктора. Она вдруг преобразилась: стала краситься, носить платья и улыбаться, сменила прическу. С работы возвращалась поздно, иногда с цветами. А порой и вовсе не возвращалась, и мы ночевали с бабушкой и Димой втроем.
  Так продолжалось несколько месяцев, а может и больше: тогда время шло медленнее, чем сейчас. В общем, целую осень. Когда мы с Димой стали просить елку к новому году, мама сказала, что новый год мы будем встречать с Виктором. Он подарил нам подарки: мне очень красивую куклу с каштановыми кудрями, а Диме игрушечный пистолет. А потом мы переехали к нему в большую квартиру. Сначала тоже все шло неплохо: у меня была отдельная комната, как я всегда мечтала. Мне она тогда очень нравилась.
   Но однажды весной я пришла из школы, а Виктор встретил меня дома: пораньше уехал с работы. Мамы еще не было, Дима был в садике. Он вручил мне большую шоколадку с орехами, сказал, что я красавица и умница и попросил показать дневник. Мы сидели рядом, я показывала оценки, а он вдруг приобнял меня и начал поглаживать по плечу. Что было потом, я не хочу вспоминать, но все равно помню. Рассказывать маме и вообще кому-нибудь он мне строго настрого запретил, объяснив, что сделаю хуже только себе. И я молчала. Моя личная комната стала моим адом. Он приходил ко мне всякий раз, когда мама куда-нибудь отлучалась, даже если в квартире был Дима.
 Так продолжалось несколько месяцев. В июле 2008 года, незадолго до моего дня рождения, он слегка просчитался. Мама ушла в парикмахерскую, но забыла кошелек, и вернулась. Виктор всегда включал музыку – чтобы заглушить звуки происходящего - так что ничего не слышал. А мама – не знаю уж, зачем – заглянула ко мне в комнату.
  Виктор оказался прав: мама обвинила в произошедшем не его, а меня! До сих пор не могу в это поверить. Она сказала, что мы с Димой разрушаем ее счастье. Особенно я.    
 После того случая нас с Димой отправили к бабушке. Она к тому времени стала сдавать – тяжело болела, даже ходила с трудом, и очень переживала за дочь и внуков. Я научилась готовить и ухаживать за домом. Так мы прожили год. Мама ни разу нас не навестила. Вообще как будто забыла о нашем существовании. А в конце лета 2009 года бабушка умерла. Ее хоронили соседи и мы с Димой. Мама не приехала.
  Мне было десять лет. Дима ходил в подготовительную группу детского сада и собирался в школу. В бабушкином доме мы остались одни. Органы опеки стали искать маму, но у Виктора ее не оказалось – она куда-то уехала и больше с ним не жила. Родственников у нас не было, так что мы с Димой попали в детдом.
  Сейчас мне 19. Я недавно переехала в квартиру в многоэтажном доме, которую получила как сирота. Пытаюсь как-то ее обустроить, даже научилась печь булочки с корицей: благо, теперь есть интернет с рецептами. Я нашла работу в магазине, получаю заочное образование. Думаю, что к новому году смогу забрать Диму к себе. Маму я с тех пор ни разу не видела и очень хочу ее найти.
  Недавно ездила в Курган на выходные и встретила в торговом центре Виктора. Он почти не изменился, только седины стало больше. Меня он, кажется, не узнал. А мне захотелось объяснить маме, что я не виновата в случившемся. И немного пожаловаться на детдом. Алена, г. Куртамыш