Кубовое крашение ткани: древнее ремесло в наши дни

В основе этого вида декоративно-прикладного искусства два процесса – собственно набойка и кубовое крашение индиго. На подготовленную ткань наносили резервный состав (его еще называли «вапой») для того, чтобы во время крашения эти места остались белыми. Для нанесения орнамента использовали резные доски - «манеры». Кистью наносили вапу на подушечку, плотно прикладывали к ней набойную доску, чтобы она набрала достаточное количество вапы, и «набивали» на холсте отпечаток.

При необходимости (это зависело от состава и консистенции вапы) по доске ударяли несколько раз деревянным молотком. Затем хорошо просушивали набитые холсты и красили в кубе – емкости с холодным раствором индиго (сам раствор тоже получил название «куб»). После удаления резерва открывалась непрокрашенная ткань – белый орнамент. Ткань тщательно выполаскивали и сушили.

Технология ручной кубовой (синей) набойки в Российской империи осваивалась в конце XVIII – начале XIX веков в первую очередь в тех территориях, где в XVII – XVIII веках было широко распространено производство ручной масляной набойки. Льноводческая Владимирская губерния была в этом отношении одной из первых. Однако с развитием многоцветной ручной печати по хлопку в Шуйском и Юрьев-Польском уездах новомодные ситцы стали теснить бывшую кубовую новинку не только в городах, но и в крестьянском быту.

Подобные процессы развивались со временем и по всей России. Из центральных губерний кубовая набойка вытеснялась ситцами на периферию, на Север и в Приуралье. Постепенно факт былой широкой популярности ручной кубовой набойки в Центральной России забывался, и к концу XX века историкам уже доводилось слышать утверждения, что льняные синие с рукотворными печатными узорами сарафаны были характерны лишь для северных и восточных земель России. Казалось бы, это подтверждалось и рядом музейных экспозиций, но оппоненты не всегда обращали внимание на время сбора представленных экспонатов. При изучении же с 1998 года большой этнографической коллекции из Владимирской губернии, собранной Даниилом Тимофеевичем Яновичем по заданию Отдела этнографии Русского музея летом 1903 года и хранящейся в Российском этнографическом музее, областной школой «Народный русский костюм. Материалы. История. Технология» было обнаружено множество образцов льняных тканей, декорированных в технике ручной кубовой набойки. Они происходили с востока Владимирского уезда и приграничных с ним территорий на юго-западе Ковровского уезда. Теперь это земли Камешковского района Владимирской области. В коллекционных описях в большинстве случаев Даниилом Яновичем указано назначение этих образцов тканей.

- Столь широкий спектр применения собранных в 1903 году льняных тканей домашнего производства, декорированных в технике ручной кубовой набойки, свидетельствует о легкой доступности для местного крестьянского населения данного способа украшения тканей, - отмечают во Владимирском областном центре народного творчества. - Это можно рассматривать как аргумент в пользу работы местных мастеров-набойщиков и красильщиков во второй половине XIX и на рубеже XX века.

Прямых доказательств этого в виде выполненных «вапой» подписей мастеров на тканях, какие часто встречаются на изделиях начала XX века в музеях Русского Севера, во Владимирской области нет. Но косвенные доказательства существуют. Так, по сведениям, опубликованным во Владимирских губернских ведомостях (1858, №19), в 1857 году Ковровский уезд еще оставался на первом месте в губернии по сбору льняного волокна. С развитием на севере уезда крупных центров механического бумагопрядения и бумаготкачества производство товарного льна стало резко падать. Крестьяне, жившие вблизи границы Владимирского и Ковровского уездов, и на рубеже XIX - XX веков продолжали выращивать лен для домашних нужд и в небольших количествах на продажу, в то время как в ряде других местностей Владимирщины в пореформенное время домашнее льноводство резко сократилось. Трудоемкость выращивания льна и получения из него льноволокна в несколько раз превосходила трудозатраты производства хлебных культур и картофеля (популярность которого среди крестьянства резко выросла к концу XIX века, под него отдавали пахотные земли, ранее занимаемые льном). Причем лен требовал почти исключительно женского труда. Поэтому пореформенное развитие женских отхожих промыслов (фабричные рабочие, прислуга в городах и т. д.) вело к сокращению домашнего льноводства.

В зоне этнографических сборов 1903 года Даниила Яновича при большом количестве отходников-мужчин все женщины по-прежнему оставались жить в своих деревнях. Традиционный цикл женского крестьянского труда позволял посвящать обработке льна и ткачеству холстов зиму и начало весны. Одежда из тканей собственной выработки была более прочной по сравнению с ситцевой. Но лен, в отличие от шерсти и шелка, очень трудно окрашивался доступными крестьянству природными красителями, а уже проникавшие в крестьянский быт недавно изобретенные анилиновые красители быстро обесцвечивались на солнце. Исключение составлял импортный краситель индиго из сока тропических растений, прошедшего долгую сложную переработку. Он прочно окрашивал лен в глубокий синий цвет, не выгоравший на солнце, что было существенно для летней одежды вообще и для рабочей, в частности. Именно этим свойством объясняется широкое распространение льняных гладкокрашеных кубовых синих косоклинных сарафанов конца XVIII – XIX веков.

Сочетание прочного кубового крашения с предварительной ручной набивкой резервирующими составами позволяло чудесно преобразить выбеленный домашний крестьянский холст. Синий фон ткани можно было украсить разнообразными орнаментами белого или голубого цвета (голубой – при так называемом «двукубовом» крашении).

Усложнение химического состава резерва расширяло эту гамму: рядом с белыми и голубыми элементами орнаментов на той же ткани могли появиться еще и желтые, и зеленые. По уже готовой кубовой набойке с помощью верховой масляной набивки могли быть нанесены яркие оранжево-красные «оживки», что, с одной стороны, делало узор очень нарядным, а, с другой, способствовало меньшей сминаемости льняной ткани.

Важно отметить, что превращение домашнего холста в нарядную синюю набойку обходилось крестьянкам-заказчицам раза в три-четыре дешевле, чем покупка такого же метража красивого, но менее прочного ситца.

Индиго завозился в Русское государство в довольно больших количествах через Архангельский порт еще во времена царствования Алексея Михайловича, в 60-е годы XVII века. В 50-х годах XIX века специализированной ярмаркой по продаже брусковой краски индиго была ярмарка в Мензелях (г. Мензелинск расположен примерно в 70 км от Елабуги, выше по Каме. – Прим. ред.). На рубеже XIX – XX веков самые выгодные закупки индиго можно было сделать в Москве (цены в отдаленной глубинке могли быть выше московских в два с лишним раза).

В конце XIX века в Германии получили полный химический аналог природного красителя индиго, а также еще один очень важный, относительно стойкий химикат – гидросульфит. Их совместное применение значительно упрощало приготовление красильного «куба» при сохранении хороших результатов крашения.

Весь мир стал переходить к использованию немецкого порошкового индиго, чему способствовали и многочисленные коммивояжеры-консультанты, обучавшие покупателей эффективным приемам работы. Стали переходить на искусственный индиго и многие синильщики в России. После Октября 1917 года поставки натурального красителя были нарушены. В некоторых периферийных местностях (в Мезени, к примеру) еще сохранялись старинные запасы брускового индиго, и набойщики работали им вплоть до 1940-х годов.

Собиратель Янович объехал на телеге цепочку деревень на границе Владимирского и Ковровского уездов, устроив временный складской пункт в нанятой избе в сельце Кижаны. Из близлежащих деревень он получил образцы кубовой набойки не только от сарафанов (в том числе с интересным желтым и голубым узором двукубового крашения), но и от наволочки на подушку, от подкладки безрукавки-«обжима», а непосредственно из сельца Кижаны раздобыл головной платок, набойчатый полог-«огибку» на зыбку для младенца, нашивку на поле понитка и фрагмент «очень старинной ткани». Всего в обследованных Яновичем десяти селениях Владимирского уезда он приобрел 30 образцов кубовой набойки.

Парадоксально, но именно специфика использования «набивных» тканей – не только для праздничной одежды, а прежде всего, для будничной – объясняет недостаточную изученность кубовой набойки в наши дни. В отличие от более трудоемких и дорогих материалов (вышивки, браного ткачества и др.), которые бережно сохранялись в крестьянской семье, набойка употреблялась до полного износа: ее перешивали на мешки, подкладки, заплаты. Набойные доски же продавались на ярмарках, перевозились из одного уезда в другой, расходясь по стране. Этим можно объяснить наличие аналогично декорированных тканей в различных губерниях России.

Кстати, говоря о набойке, нельзя не отметить особо искусство резчиков! Перед ними стояла непростая задача: передать в понятной форме образ, чтобы он был узнаваем и при этом чтобы красиво лег на ткань. В узорах, в разное время, были востребованы растения, изображения людей, животных и даже жанровых сцен. Все это требовало от мастеров особой наблюдательности и умения выразить в штампе нужные образы.

С появлением печатных станков ручная набойка стала терять свои позиции. В СССР технология кубовой набойки была полностью утрачена. В 2004 году во Владимирской области школа «Народный русский костюм. Материалы. История. Технология» при Центре народного творчества восстановила технологию ручной кубовой набойки при поддержке гранта Президента Российской Федерации.

Сегодня с историей этого промысла, его ключевыми особенностями и секретами можно познакомиться, к примеру, в историко-архитектурном и художественном музее Юрьев-Польского. Здесь для туристов проводят мастер-классы под названием «Юрьев-Польская набойка». На них музейщики каждый раз подчеркивают, что главное для русского человека - не потерять свою национальную индивидуальность в традициях, музыке, одежде и быту. Когда прилавки магазинов заполонили штампованные, фабричные изделия, душа так и просит вернуться к истокам. А учитывая, что мода на «хендмейд» никуда не ушла, кубовая набойка как раз может выйти на новый виток развития. Уже сейчас разные орнаменты набивают на салфетках, косынках, шарфах, головных и шейных платках, юбках и блузах. И пусть в наше время промысел не имеет прежних масштабов и на фабриках заменен машинным производством, но ручная техника набойки все-таки живет, и значит, традиции продолжаются.