Николай II не отрекался в Дно от престола. Но Дно разделило Россию пополам!
Более 108 лет прошло с мартовских событий 1917 года, когда Государь-Император, загнанный как мышь в западню, вынужден был подписать в Пскове отречение от престола. Но даже сейчас всё, что произошло накануне, на узловой станции Дно, для многих остаётся тайной за семью печатями…
Чтобы расставить точки над «i», я обратился к своему другу Сергею ЕГОРОВУ – краеведу, исследователю и директору Дновского музейно-выставочного центра. Просьба была одна: провести публичное газетное «царское» расследование, ведь до сих пор доброхоты твердят миру, что Николай II отрёкся в Дно. Мой собеседник, не раздумывая, согласился и я рванул к нему в музей, находящийся рядышком у вновь построенного (во искупление) храма Царственных мучеников.
Все мы
вышли «из… сказок»
ЕГОРОВ: – Откуда берутся слухи об отречении в Дно? Так далеко ходить не надо, достаточно вспомнить строки из Демьяна Бедного, Булгакова, Цветаевой, Пастернака, Алексея Толстого… А нам с тобой – своё детство, когда октябрятами нас водили в деповской музей на станцию Дно, где пожилой железнодорожник-революционер, казалось, искренне рассказывал, что он знал царя, что в феврале 17-го зашёл с револьвером в руках в вагон и задержал Николая-кровавого. Ну, а прибывшие из Великих Лук рабочие доставили его в Псков. Вообще в Большой Советской Энциклопедии за 1935 год, в томе №22, чёрным по белому было записано: «На станции Дно был задержан революционными войсками царский поезд, в котором Николай II направлялся в Псков, где подписал своё отречение от престола».
О.К.: – Да, тут грех обижаться, время было такое, каждый внёс свою лепту в это грустное дело, как и автор настольного для нас рассказа «Зубрилинский тупик» Владимир ГРУСЛАНОВ.
ЕГОРОВ: – Именно тогда мы узнали, что начальник станции Иван ЗУБРИЛИН по приказу новоявленного комиссара путей сообщения БУБЛИКОВА спланировал и попытался организовать перед царским поездом на станции «Полонка» столкновение балластной вертушки (в 11 км от Дно).
О.К.: – Чудом не произошло крушение. Но это оказалось знаковое событие для дновцев и, как выяснилось, истории, хотя мало кто о нём знает.
ЕГОРОВ: – Давай вспомним, но опираться будем только на факты: 1 марта в 3 часа 45 минут ночи Царский поезд подошёл к Малой Вишере, где уже час стоял свитский. Поступило сообщение, что под Питером, станции Любань и Тосно (якобы) заняли революционеры, а взбунтовавшиеся войска стоят с пулемётами на путях.
СПРАВКА
Из воспоминаний в это самое время коменданта царского поезда Воейкова: «Государь мне ответил, что хотел бы проехать в ближайший пункт, где имеется аппарат (связи) Юза. Я доложил, что таковой будет в Пскове, в 3-х часах от станции Дно. Государь подумал и отдал повеление следовать на Дно».
О.К.: – И об этом сразу узнали заговорщики. По воспоминаниям Александра СПИРИДОВИЧА, генерал-майора Отдельного корпуса жандармов: «В 9 часов утра 1 марта Литерный «А» прибыл в Бологое. Бубликов сообщил председателю Думы РОДЗЯНКО и запросил: как поступать с Императорским поездом?» Было принято решение задержать (состав) в Бологое, но Царский поезд поехал на Псков».
ЕГОРОВ: – Это подтвердил и публицист Сергей МЕЛЬГУНОВ: «В историю продвижения императорского поезда надо внести существенный корректив по сравнению с трафаретным изображением, присущим революционной историографии. Царский поезд в действительности БЕЗ ВИДИМЫХ ЗАТРУДНЕНИЙ повернул с Николаевской линии и через станцию Дно прибыл в Псков».
«Измена…
перед Отечеством!»
О.К.: – А сейчас давай рассмотрим, пожалуй, самый знаковый документ в царской истории о Дно. В 11 часов утра 1 марта начальник движения Виндавской железной дороги ГРИНЧУК-ЛУКАШЕВИЧ получил от печально известного нам Бубликова (комиссара и. о. Госдумы) телеграмму (даю дословно): «Принята 1. III. 11 ч. 00 м. По распоряжению и. к. Государственной Думы благоволите немедленно отправить со ст. Дно в направлении на Бологое два товарных поезда, следом друг за другом, и ЗАНЯТЬ ИМИ какой-либо разъезд восточнее ст. Дно.
Сделать физически невозможным движение каких бы то ни было поездов в направлении от Бологое в Дно. За неисполнение или недостаточно срочное исполнение настоящего предписания будете отвечать, как за измену пред Отечеством».
ЕГОРОВ: – Следом Гринчук-Лукашевич предписывает задержать в Дно все ДВА Литерных поезда – не дать им проследовать в Питер, под защиту войск. Получает телеграммы «государственной важности» начальник станции Дно ЗУБРИЛИН, и, подчиняясь строгой железнодорожной дисциплине, направляет на перегон «Дно – Полонка» балластную вертушку с надёжным машинистом Алексеем СУВОРОВЫМ (который к тому же являлся ему ещё и свояком – мужем сестры жены).
По фиктивной путёвке Суворов выезжает в «Полонку», но в 13 часов 30 минут начальник никому неведомой в мире станции, проявляет бдительность и загоняет «вертушку» на запасной путь! Царский поезд находится совсем рядом – на перегоне «Морино – Полонка». При этом Зубрилин, выписав фиктивный путевой лист, спешил следом на паровозе вместе с инженером Щуровским. Но не доезжая путепровода (моста с ж/д путями, идущими на ст. Дно-3), паровоз был остановлен комендантом станции ФРЕЙМАНОМ и вместе с заговорщиками возвращён в Дно-1. Образно говоря – в «Зубрилинский тупик», хотя наши друзья, питерские эксперты, считают его вымыслом писателя Грусланова.
О.К.: – Главное, дружище, что попытка остановки Литерных поездов в «Полонке» потерпела неудачу! Поезд с царём благополучно прибыл на станцию Дно, и Николай II ничего не узнал об этой думской «подлянке». А вот «за остановку паровоза Зубрилина на путепроводе» тебе отдельное спасибо. Не знал! В советские годы, как раз жил в Дно-3, может поэтому на мистическом уровне и «царским отречением» занялся...
СПРАВКА
Нач. станции Дно ЗУБРИЛИН Иван Иванович, из мещан, род. 29.08.1886 г.
в Смоленской губ., православный, женат, двое детей, окончил Валдайское городское училище 3-го класса; с 22.05.1906 г. – весовщик ст. Павловск, с 01.10.1916-го по 01.09.1918 годы – начальник ст. Дно. Затем (после «царских проделок») стал начальником станции в Великом Новгороде.
Исповедь Тони...
телеграфистки!
ЕГОРОВ: – На мой взгляд, огромное дело в раскрытие запутанных дновских тайн внесла ваша с дновской журналисткой Машей АНАНЬЕВОЙ (1966–1988) встреча в 1987 году с последней свидетельницей той поры, телеграфисткой станции Дно Тоней КОЧЕТКОВОЙ (ГОЛАШЕВСКОЙ (1900-1992). Особенно после того, как ты опубликовал в 2017 году новые факты из журналистского блокнота. Это была бомба в среде краеведов.
О.К.: – Я до сих пор уверен, что юная 17-летняя телеграфистка, пусть и не осознавая того, была в Дно первой, кто отказался выступить против царя. Она НЕ подписала фиктивную путевую записку, по которой Зубрилин с товарищами должен был остановить на станции «Полонка» Литерный поезд.
ЕГОРОВ: – Предлагаю вспомнить, что в 1987 году рассказала Тоня Кочеткова:
– По линии, со станции «Полонка», запросили: «Поезд Литер «А», я пошла в соседнюю комнату и доложила дежурному по станции Дно. Хорошо помню, это был Котов, так как я много с ним работала. Он пришёл и записал в путевой журнал запрос: «Дно-3 ДСП. Могу ли отправить поезд Литер «А»?». «Ожидаю Литер «А» – Кочеткова передала. «Дно-3: разрешаю проход Литер «А».
Образно говоря, на станцию Дно со стороны Старой Руссы «Тоня» дала добро на проезд поезда с Николаем II.
– Через какое-то время ко мне снова приходит на телеграф дежурный по станции Котов, а с ним два инженера и говорят: «Напишите Путевую записку балластному поезду в «Полонку», – вспоминала Тоня. – Я подумала, что это экзамен и заявила: «Дно – Полонка» перегон занят. Не напишу!». «Верно, телеграфист! – заявил инженер (из Питера) и обратился к Котову. – Напишите вы сами и распишитесь за неё». Затем оторвал записку от корешка и сказал мне: «Никому ни слова!».
А уже в 13.30 со ст. «Полонка» прибыла та самая знаковая телеграмма: «Из Полонка №14 19 1/3 17 13.30. А. Кочеткова поездная Дно-1 и 3 ДС К ДНЗ П №326 прибыл в 13 ч. 30 м. без пути и извещения о ст. отправления, у машиниста оказалась фиктивная путёвка. СТАНКЕВИЧ».
Паровоз в «Полонке»
виден… за версту!
О.К.: – Крушение или затор путей, как хочешь, так и назови, но Думским заговорщикам не удалось сделать это руками дновцев! На этот счёт, на мой взгляд, бесценно расследование, проведённое через 100 лет на станции «Полонка» тобой и нашими питерскими друзьями.
ЕГОРОВ: – Бесценно, что приехали железнодорожники и разложили те события по полочкам прямо на месте. Главный вопрос: «Могли ли заговорщики остановить/задержать в «Полонке» поезд царя?». Кандидат технических наук, доцент Санкт-Петербургского политехнического университета Александр ИСАЕВ вместе с историком-железнодорожником Сергеем КРИТСКИМ детально обследовали
16 февраля перегон «Дно – Полонка» – в условиях календарной близости к 1 марта. Задача: определить через 100 лет техническую возможность действий начальника станции «Полонка» Станкевича и произвести натурную сверку фактических данных.
В ходе обследования было установлено, что «помещение начальника станции «Полонка» (дежурного) располагалось в горловине линии с дновской стороны». Там, где сейчас находится послевоенное здание станции. Ещё установили, что со стороны Дно без проблем «просматривается длинная кривая, которая позволяет увидеть любой поезд от входной стрелки за КИЛОМЕТР!»
Если учесть, что гул от паровоза слышен намного дальше, то Станкевич мог успеть (что и сделал!) перевести стрелку с основного («литерного») на боковой путь. К тому же участок (Бологое – Старая Русса – Дно – Псков), как мне подчеркнули друзья, «не был оборудован ключевой зависимостью стрелок и сигналов».
Да и прямой приказ Станкевичу об организации КРУШЕНИЯ императорского поезда НЕ отдавался, адресованный Зубрилину и Котову, он предусматривал лишь ЗАДЕРЖКУ поездов перед Дно.
Как подчеркнули мне Исаев с Критским, в 1917 году станция «Полонка» была классическим «разъездом с двумя путями – главным и боковым» (это сейчас их два!). Поэтому отправление балластной «вертушки» и паровоза «с разграничением по времени» давали возможность как «загородить» пути, так и оперативно переставить паровоз, занятый короткой «вертушкой» (но это на случай, если бы не было столкновения, а оно как раз было запланировано).
О.К.: – По факту, начальник станции «Полонка» СТАНКЕВИЧ, как минимум, проявил профессионализм, отправив поезд на запасной путь, сообщив в Дно, что к нему пришёл «левый» поезд с фиктивной путёвкой!
Хотел бы я на секунду взглянуть в глаза Ивану Степановичу (ещё недавно, как я узнал, работавшего начальником станции «Дедовичи»), когда мимо него промчались царский и свитский литерные. Думаю, перекрестился, или перекрестил...
ЕГОРОВ: – Я, как человек менее эмоциональный, хотел бы сослаться на опубликованную в 2017 году малым тиражом 2-томную монографию доктора исторических наук, профессора и заведующего кафедрой русской истории РГПУ имени Герцена Андрея НИКОЛАЕВА («Думская революция: 27 февраля – 3 марта 1917 года»), где называются все заговорщики. Описание строится на том, что известный нам начальник Службы движения Гринчук-Лукашевич рассказал (21.04.1917 г.) журналисту газеты «Утро России», как был «задержан» поезд Николая II.
О.К.: – И как оно было подано у коллег?
ЕГОРОВ: – Утром 1 марта Зубрилин вызвал старших лиц администрации ст. Дно и передал распоряжение Бубликова: «преградить дорогу на «Дно», но фамилии служащих, увы, в газете не назывались. Однако профессор Николаев сделал невозможное: нашёл в Центральном Госархиве историко-политических документов Санкт-Петербурга воспоминания самого Зубрилина за 1929 год! Так, стало известно, что кроме него, во время приказа из Питера присутствовал начальник движения БРУНДУКОВСКИЙ, следом появились инженеры МИХАЙЛОВ, СОБОЛЕВ, КРАСОВСКИЙ и ЩУРОВСКИЙ.
О.К.: – Прямо или косвенно их называла нам в 1987 году и телеграфистка Тоня Кочеткова.
ЕГОРОВ: – Да, за исключением инженера МИХАЙЛОВА, он был не питерский, но юная Тоня этого могла и не знать. Важно то, что именно Михайлов сработал на два фронта, и передал секретные указания думцев коменданту станции Дно ФРЕЙМАНУ. Последний тактично сказал: «Делайте, что хотите, а я как бы не знаю об этом ничего».
Но своё дело, как оказалось, знал. И ещё как!
О.К.: – Бдительность жандармерии и остановку в Дно поезда-«тарана» можно и нужно считать главным достижением дновцев.
ЕГОРОВ: – Объяснить я это могу тем, что командир корпуса жандармов граф ТАТИЩЕВ принял активные меры безопасности для продвижения императорского состава, а жандармы были предупреждены о провокациях.
Как следует из отчётов заговорщиков (Ломоносова и Правосудовича), на станции «Полонка» они опоздали с задержкой Литерного, однако не пустили бы поезд на юг к войскам в Ставку (он туда и не собирался).
Со слов члена Госдумы НЕКРАСОВА, Временный комитет уже был готов дать «зелёную улицу» Литерному из Дно в Петроград, но неожиданно для всех царь отправился в Псков. Хотя, как рассказали потом заговорщики в своих мемуарах: «ЕМУ разрешили поехать туда, потому что были уверены в настроениях в Пскове. Царь застрял там и отрёкся от престола».
О.К.: – На мой взгляд, это ещё больше говорит о спланированном заговоре, который лишь менялся по ходу «пьесы».
Из окна телеграфа
Тоня смотрела царю в глаза!
ЕГОРОВ: – Поэтому бесценны любые воспоминания рядовых участников этой истории, в первую очередь нашей Тони КОЧЕТКОВОЙ, ведь она единственная, кто чётко назвала место остановки царского поезда:
– «Спустя время (в 15 часов) к нам на станцию пришёл поезд Литер «А». Царь стоял у окна вагона. Я его видела с вокзала из нашей комнаты. Мы были с царём напротив друг друга. Потом он отошёл куда-то внутрь. Больше я его не наблюдала, да и некогда было... Дежурный по станции Котов записал, что поезд пришёл во столько-то, и я передала эту телеграмму дальше по линии в сторону Порхова».
О.К.: – То, что царь отошёл «куда-то», говорит о том, что его не было на большом перроне вокзала (напротив окон телеграфа), а прогуливался по малому (второму) перрону, как обычно и делал в пути. Это подтверждается в воспоминаниях Спиридовича и Воейкова: «На ст. Дно Государь долго гулял по платформе», «Прождав Родзянко несколько часов, поехал во Псков».
Чтобы определить само место стоянки царского вагона, достаточно было взглянуть на схему вокзала. Комната с тремя окнами телеграфисток находилась под вывеской «Дно». Вагон Николая II здесь и остановился – то есть на Старорусской, ныне Бологовской стороне. Тоня узнала царя по портретам, в глазах его была грусть...
Дно и Родзянко -
ещё тот «жучара»
ЕГОРОВ: – Что касается Императорского поезда, то он действительно прибыл около 15.00. По словам Ломоносова: «В Дно жандармы уже арестовали всех ненадёжных железнодорожников и потребовали войск для охраны». В свою очередь полковник Генерального штаба СЕРГЕЕВСКИЙ оставил такие строки: «Прибыв на станцию, литерные поезда сделали ДЛИТЕЛЬНУЮ остановку.
Здесь была получена та самая знаменитая телеграмма от Родзянко: «Станция Дно. Его Императорскому Величеству. Сейчас экстренным поездом выезжаю на ст. Дно для доклада Вам, Государь, о положении дел и необходимых мерах для спасения России. Убедительно прошу дождаться моего приезда, ибо дорога каждая минута!»
О.К.: – И это был очередной хитрый ход заговорщиков, а Родзянко, на мой взгляд, вообще оказался «хитропопым» товарищем. Не приехал – ни в Бологое, ни в Дно, ни в Псков. «Жучара» ещё тот, как и все политики.
ЕГОРОВ: – Но в Дно произошла задержка ещё и из-за отсутствия свежих паровозных бригад. Другой интересный факт приводит Сергеевский: «Около 18 часов в Управлении генерал-квартирмейстера появился генерал ТИХМЕНЕВ (с первой за 40 часов телеграммой): «Оказалось, что Императорские поезда стоят на ничтожной узловой станции Дно… Его Величество желает проехать в Псков, но железнодорожный путь повреждён революционерами между станциями Порхов и Подсевы». Тут же было дано распоряжение генералу Рузскому: «Немедленно выслать к месту повреждения железнодорожную роту и обеспечить движение литерных поездов».
Было ли на самом деле (перед Подсевами) повреждение или это очередной «ход конём» заговорщиков, остаётся пока тайной. Но в Псков первым пошёл уже Литерный «Б». Этот факт подтвердил и историограф ДУБЕНСКИЙ: «Свитский поезд шёл сзади «собственного», но на ст. Дно, которую прошли совершенно спокойно, мы обогнали царский поезд, дабы к Пскову подойти раньше. Когда проходили мимо «собственного» поезда и некоторые из нас стояли на площадке, то Дворцовый комендант (Воейков) встал на подножку, приветливо помахал нам рукой и, улыбаясь, громко крикнул в мою сторону:
«Надеюсь, вы довольны. Мы едем во Псков!».
Псков – тоже западня!
О.К.: – По воспоминаниям Юрия ДАНИЛОВА, и.д. нач. штаба Северного фронта: «Императорский поезд подошёл к станции «Псков» около 8 часов вечера. Часом раньше прибыл свитский. Ко времени подхода царского поезда, вокзал был оцеплен... На платформе было безлюдно».
Поздно вечером Николай II оставит в дневнике такую запись: «1 марта. Среда. Ночью повернули съ М. Вишеры назадъ, т. к. Любань и Тосно оказались занятыми возставшими. Поехали на Валдай, Дно и Псковъ, где остановился на ночь. Виделъ Рузского. Онъ, Даниловъ и Саввичъ обедали. Гатчина и Луга тоже оказались занятыми. Стыдъ и позоръ! Доехать до Царскаго не удалось… Помоги намъ Господь!»
А в ночь с 2 на 3 марта Государь подпишет (карандашом) отречение от престола в Императорском поезде, стоявшем, как я узнал через краеведа Натана Левина, в «Жандармском тупике». По воспоминаниям ярого монархиста, члена и.к. Госдумы Василия ШУЛЬГИНА, участвовавшего тогда на переговорах, Николай II сказал: «Вчера (т.е. 1 марта в ночь. – О.К.) и сегодня целый день (в Пскове) обдумывал и принял решение отречься от престола…»
Уточню: обдумывал в Дно – но никак в Дно не отрёкся!
Спасли в Дно поребрик
с царского перрона
ЕГОРОВ: – Для меня и истории станции Дно важно, что в 2017 году тебе удалось отстоять при реконструкции несколько гранитных камней-поребриков с царского перрона, по которому гулял Николай II, ожидая Родзянко. Теперь это история, хотя и официально не называемая.
И ты, и я прекрасно отдаём себе отчёт, что никакого отречения в Дно не было, что заговорщики царский поезд никуда НЕ поворачивали и никто не арестовывал с револьвером Государя. Была «телеграфно» спланированная думцами попытка остановки Литерного «А» на станции «Полонка».
О.К.: – Да, отречение царя в Дно это уже современный и кому-то выгодный фейк! Печально, что власти всех уровней и ведомств (железнодорожные и светские), имея море табличек на стенах вокзала, до сих не увековечили точное место стоянки Царского поезда на станции Дно и в Жандармском тупике в Пскове. Но время до следующего юбилея ещё есть!
ОТ АВТОРОВ: мы уверены, что в Дно однозначно совершили подвиг: начальник станции «Полонка» Иван СТАНКЕВИЧ, направивший паровоз машиниста Суворова на запасной путь; телеграфистка Тоня КОЧЕТКОВА, отказавшаяся подписывать фиктивную накладную; начальник жандармерии (полковник) ФРЕЙМАН, не выпустил Зубрилина с паровозом из Дно и инженер МИХАЙЛОВ, сообщивший о тайной телеграмме думцев из Питера. Но имена их до сих пор преданы забвению, хотя все заслуживают памятника. Неизвестны и биографии (за исключением Тони Кочетковой). Вот о чём хорошо ещё бы подумать потомкам.
Сергей ЕГОРОВ, Олег КОНСТАНТИНОВ,
Полонка – Дно – Псков
