«Скоро все умрём и не будем вам обузой!» – псковские старики на грани отчаяния

И вы её, хочется верить, как и мы, вполне поймёте.

«Сколько прошло лет, и наконец-то признали нас, детей войны. Но что мы имеем? 340 рублей. Но у нашего государства как? Имеешь три категории льгот – изволь выбрать одну. Я инвалид, ветеран труда, теперь и дитя войны, а получаю лишь одну, хотя все льготы заработаны трудом и здоровьем. И ведь не стыдно правителям, сперва назначить льготы, а потом найти причину, чтобы не платить.

Как и с сельскими надбавками. Мы с мужем всю жизнь отработали на селе. Супругу уже за 90 лет, мне за 80. И вот нас забрали к себе дети. Но, видно, государство считает, что мы должны были там жить до последнего. Магазин – за 5 километров, автобус – за 10. Деревня пустая, кто умер, кто уехал. Весной палят траву, всё горит. На кладбище была часовня. В войну немцы сожгли вокруг все деревни, а она осталась. Так весной сгорела часовенка вместе с кладбищем. И мы там должны были, наверное, сгореть, как некоторые в деревнях, что гибнут от пала, чтоб заслужить ту сельскую надбавку!

И как быстро к нам пожарные приехали бы? Дороги те заросли ракитником и ольхой, что даже не понять, где они были. И вот там нам надо было жить?! Я бы посоветовала всем депутатам вместе с нашими стариковскими фондами и соцзащитой пожить там, адрес дадим, только пусть сразу вертолёт готовят.

У вас-то детство, благодаря нашим трудам, золотое было, а наше детство – утром немцы, ночью партизаны, и все есть хотят. За то, что наши матери кормили партизан, немцы их убивали и жгли. Не было у нас детства, потом юности, а теперь и старости. Да над нами просто издеваются!

Вот наш знакомый мужчина-инвалид, ампутирована нога, но так, что протез не надеть. Ни с крыльца спуститься, ни подняться, по дому – в коляске. Живёт в деревне. Так ему каждые 4 года надо в город ездить – инвалидность подтверждать. Будто медики думают, что у него новая нога вырастет? А ему 85 лет. Рассердился. Не поехал нынче. Инвалидность автоматом сняли. Простите, но как фашисты, «расстреляли» без суда и следствия.

За детей, которые родились до 90 года, тоже вроде «дают» по 500 рублей. Но тоже нашли причину, чтобы не всем. Кто не работал 40 лет, тот получит, а кто отработал 40, то будто бы должен за одного ребёнка полтора года отработать, за двух – 3 года и так далее. Это ж надо додуматься! Мы рожали, работали и не думали, а депутаты додумались, чтобы не платить.

Вот ведущие из политических передач и здоровые мужики, которые часами спорят и глотки рвут, а потом друг другу похлопывают, неизвестно за что получают деньги. На наш, стариковский взгляд, дармоеды и тунеядцы! Играют в ладушки молодые бездельники. А мы в войну по кустам, как зайцы, бегали, переночевать негде было – всё сожжено, а после трудились, как пчёлки: «Бери больше, кидай дальше…» Труд ручной – коса, грабли, вилы, серп, плуг, борона... И расплачивались с нами трудоднями. Люди города строили, кранов не было, раствор с кирпичами на себе таскали. Нынче же в управлениях наших получают десятками тысяч, а у пенсионеров, которые прожили такую жизнь - каждый рубелёк на счету.

В нашей деревне было 17 детей войны. Осталось двое, и тем за 80. В соседней - 19, остался один, и то за 90 лет деду перевалило. Скоро все умрём и не будем вам обузой. Наболело! Выкормили, получается, дармоедов, которые старость нашу ставят в медный грошик…»