В Пскове после ремонта питерской трассы, дом папы Хана и его многодетной семьи поплыл

Анна Шпер обратилась в редакцию за помощью: «После ремонта трассы наш дом поплыл в буквальном смысле этого слова. рабочие Дорожную мелиорацию нарушили рабочие, и вода размывает стены дома: всё в трещинах, полы с потолками обвалились, крыша течет, печка разваливается, дымит.  У нас в прошлом году папа умер... Да вы приезжайте, сами всё увидите».

В тот же день я  отправилась в гости на Ленинградское шоссе. К дому таксист не смог подъехать – забуксовал в грязи, чертыхнулся и уехал. Пока я подбиралась к забору, двести раз пожалела, что не обула резиновые сапоги. У калитки меня встретила баба с вёдрами, полными желтоватой воды с льдышками. Это и была моя 40-летняя героиня Анна.

- За водой вот на старый колодец надо ходить, - махнула Аня рукой куда-то в сторону леса. - Проходите на кухню, у печки самое теплое место, только не разувайтесь! 

На крышке огромного чугунка с супом спал кот, как заметила Аня, «не дурак, знает, где погреться».

Из комнаты робко выглядывали девочки, 3-летняя Самира и 9-летняя Настя, – обе в бурках.

Дети да кот и стали молчаливыми свидетелями исповеди мамы.

- Этот дом еще мой отец  построил, Аарне Всеволодович, царство ему небесное. Отсюда я девчонкой уехала в Идрицу, учиться на ветеринара. Это была моя мечта.

Ветеринаром Аня так и не стала, вернулась в родительский дом мамой с двумя сынишками, годовалым Мишкой да месячным Тёмочкой, – плодами первой несчастливой любви. Ей было 18 лет, сама еще девчонка. Не удивительно, что её мама, Лидия Матвеевна, тянула их на свою зарплату бухгалтера, пока её не сократили в 90-х годах из нашего Псковского аэропорта.

- Тогда мама пошла посудомойкой в частную столовую, а я - нянечкой в детсад, вместе со своими детьми, - рассказывает Аня. - Сошлась с соседом, трудно без мужчины-то, но и это не мужик оказался – где стакан, туда и ноги. Мы расстались быстро, но от него у меня родился Никитка. Сейчас 9-й класс заканчивает. И я снова остаюсь одна, только уже с тремя детьми. Нянечкиной зарплаты не хватало катастрофически, и я пошла на завод АТС дворником. Там же подрядилась убирать еще и кабинеты. Так с утра до ночи с вёдрами и носилась.

На заводе в то время работала бригада таджиков. Анна углядела, что после ремонта помещений их бригадир вывозит на свалку обрезки досок. А ей, ох, как дрова были нужны! Женщина и упросила выкидывать их не на свалку, а к ней на огород – еще и везти ближе. Так черноусый бригадир Бабахон и заприметил голубоглазую Аню.

- Попытался было ухаживать, но я уже так наелась «мужьями», что на вытянутую руку его не подпускала. Полгода мы просто перезванивались, а потом Хан, я так его называла,  выманил-таки меня на свидание. И купил! Прощаясь и сажая меня в такси, он заплатил водителю и дал мне три коробки конфет: «А это твоим сыновьям», - говорит. С того дня мы стали встречаться. Мама охала, боялась, что я связалась с…  террористом. Но Хан приехал к ней знакомиться с подарками – чайный сервиз, арбуз, виноград.  Мама и растаяла.

Все эти счастливые 13 лет Хан был Лидии Матвеевне любимым зятем. За все эти годы он и Ане ни разу слова грубого не сказал. Только намекни – всё тут же сделает.

- Да разве ж он допустил бы, чтоб наш дом разрушили какие-то дорожные халтурщики, работавшие по соседству на трассе. Он сам скамеечки вдоль дороги делал, чтобы люди, идя на остановку, могли бы присесть отдохнуть.

Вот этот абажур он повесил по моей просьбе за два дня до смерти, мне так хотелось, чтоб за ужином он светил нам всем над столом, а теперь, кажется так темно дома, - Аня отвернулась к окну и украдкой от детей смахнула непрошенную слезу. – Он моих мальчиков воспитал настоящими мужчинами.

Они сперва его папа Хан звали, а потом – батей. Миша и Артём с 13 лет летом вместе с Ханом работали и в 7-й, 8-й, 9-й класс всё школьное сами себе справляли. Знаю, что они теперь не пропадут, никакой работы не боятся. Я тут заикнулась, было, чтоб Артём учился дальше, а он мне: «Помнишь, мама, я тебя обещал на море свозить?..» А я и не помню за всеми этими бедами, что я когда-то о море мечтала.

В тот страшный для семьи день, 12 августа 2017 года, Анна с девочками была в Неёлове, копала с матерью картошку. Хан тоже обещался, но в 7 вечера отзвонился, сказал, что еще задерживается на работе. Последний звонок  был в 9:45: «Я дома, мамочка, мне что-то плохо, тошнит и пот холодный, я уж вас дома подожду».

- Ему было 49 лет, никогда на сердце не жаловался, крепкий, здоровый, в футбол играл, Самирочку вот родили. Это он её назвал так по-арабски, Женщина, ведущая ночной разговор, Шахерезада. А Настеньку он Насиба звал, что значит «счастье моё». Самира у нас и впрямь предсказательница получилась. Моя волшебная фея.

Когда я ушла в декрет, на следующий день на моё рабочее место обрушился потолок – рабочие 10 мешков цементного мусора вынесли. Если б не этот ребёнок, меня б в тот день убило б. А когда наш папа Хан умер, Самира в Неёлове у бабушки в тот же час проснулась. Как она плакала, навзрыд, вам не передать! Сказала, что сон страшный. А потом принесла листик: «Рисуй!» «Что?» - спрашиваю. «Папу!». Я нарисовала папу, цветы вокруг, потом себя, детей, собачку, Тобика нашего... Гляжу на рисунок-то, а папа наш, получилось, лежит, а мы все стоим.

Я до последнего думала, что у него отравление, заехала по дороге в аптеку, уголь купила, еще что-то. Когда мы приехали домой, уже темно было. Уложила в кроватку Самиру и пошла в нашу комнату. Папы Хана нигде в доме не было. Я выскочила на крыльцо и кричу: «Хааанн!» А вокруг светопреставление какое-то – тьма кромешная, гром и молнии сверкают. Во время  вспышки  я и увидела его лежащим на дорожке возле куста пионов, которые он посадил. Тобик был тут же. Дети выбежали...

Скорую вызвали, но он уже холодный. Миша кричал страшно, делал искусственное дыхание, массаж сердца… Скорая через 40 минут приехала. Последний раз я Хана своего в морге видела. Хоронить его братья увезли на родину, в Душанбе. Мише он потом снился, сказал: «Сынок, я люблю тебя». А мне – нет. Может, обижен? Когда мы Самиру регистрировали, в загсе предложили и нам расписаться. Хан-то сразу был рад, а я сказала, что свадьбу хочу, у меня ж и фаты никогда не было. Господи, знала б я, голая под венец бы за ним побежала!..

После смерти папы и мужа Хана Анна слегла – жуткая ангина и какая-то куча инфекций. Врачи сказали, что иммунитет рухнул, как карточный домик. Встала вроде на ноги, как новая напасть – в щитовидке обнаружили узел. И с января Ане не попасть на консультацию к эндокринологу. Что и говорить, нашим читателям ситуация знакомая.

С приходом осенних дождей и распутицы поплыл дом. В подвале затопило все заготовки – вода стояла по бёдра. От сырости выгнуло рамы, просел пол, отошли плинтуса и пошла трещинами печь. Как перезимовали – не спрашивайте. Аня щели заливала монтажной пеной, кутала детей, но в постельки они всё равно ложились с ледяными ногами.

Сейчас некогда счастливое семейство папы Хана с ужасом ждет паводка. В отчаянии, не зная, к кому броситься, где искать  понимания и помощи,  Анна обратилась в редакцию. Ну, а обо всё остальном  я вам  уже рассказала.

В эти же дни в гости к Анне приезжала и наш народный юрист Ольга Кутузова и, конечно, вызвалась помочь семье:

- Сейчас необходимо собирать документы и признавать эту семью нуждающейся в улучшении жилищных условий: готовим заявление в межведомственную комиссию, чтоб признать дом непригодным для проживания.

Но это для всех, кто там был, по-моему, очевидный факт: нет воды, отопления, печь дымит во все щели, вот-вот пыхнет, пол проваливается…

Гизела Державина, Псков

От редакции: журналисты направили данный материал на рассмотрение в Управление соцзащиты населения Псковской области и дорожный комитет региона.Ждем ответов и деятельной помощи от чиновников