Люди из хосписа научили ее не бояться все начать с нуля

Ни русский, ни сербский муж Виктории не готовы были ради нее разорвать связи и оторваться от привычной жизни. В свободное плаванье ей уже в который раз пришлось отправиться одной. ОТ АВТОРА: с Викторией СВОБОДОЙ я познакомился 18 июля 2015 г. на свадьбе своих друзей. Эта женщина знала и благополучие брачной жизни, и развод, и эмиграцию, и возвращение на Родину... 23 июля мы встретились около дома на улице Беляева в Ростове, где она снимает квартиру. Начало ее биографии было обычным — родилась в Новосибирске, там закончила школу, затем в 1993 году – университет, а на следующий год стала женой и 16 лет жила «за мужем» в буквальном смысле этого слова. – Что это значит? А это значит не думать о пропитании, о деньгах, о стоимости поездок, о том, как жить завтра и что бу дет завтра. Андрей, мой муж, обеспечивал меня полностью – и деньги давал, и покупки сам производил – я даже не знала, где в нашем районе есть магазины и сколько стоят продукты. – Тебе это нравилось? – Для меня это все было обыденно. Моя мама так всегда жила, и я вышла замуж так же. Другой модели поведения у меня перед глазами не было. Андрей старше меня на 10 с лишним лет, он достиг определенных высот в Новосибирске, и мне с ним было комфортно. Я меняла шубу каждые два сезона и не от- казывала себе ни в чем. У нас была договоренность: если дела идут плохо в стране, в работе, то меняем шубу реже, раз в три сезона. – И почему же все изменилось? – Примерно в 1999–2000 году у меня началась аллергия на мороз: постоянный кашель, боли по всему телу. Мы провели тщательные обследования, и спустя семь месяцев один доктор сказал, что у меня началась уже аллергия не только на мороз, но именно на климат. Даже Урал мне не подходил, однозначно нужен южный регион, желательно приморье. Можно было начать пить таблетки, но тогда даже при минус 25 Виктории пришлось бы сидеть дома. В то время она работала в благотворительном фонде, но после постановки диагноза уволилась. Это никак не отразилось на семейном бюджете – муж никогда не спрашивал ее о зарплате. Если менять климат, то есть вносить в жизнь большие перемены, то почему бы не поменять ее глобально – сменить, например, страну проживания? – В моем понимании на затраченные усилия следует получить максимальный результат, – говорит Виктория. – Жизнь заставляет нас радикально менять что-то для нашего же блага. Только это благо будет позже... Лучше попробовать, чем потом сожалеть, что не попробовал. К этой мысли я пришла, когда работала волонтером в хосписе – я с 16 лет работала там. Люди стоят на пороге своей жизни. И подавляющее большинство сожалеет именно о том, что не воспользовались возможностями. Когда передо мной встал вопрос о перемене жизни, я вспомнила слова этих людей. Я спросила мужа, как он на это смотрит? А он мне: «Никак я на это не смотрю… Я не в том возрасте, чтобы вот так собраться и сбежать». Она выбрала Чехию. Во- первых, чехом был ее отец. Во-вторых, Виктория бывала в Чехии, ей там все нравилось. А в третьих, туда активно брали русских, и там наших пол-страны. Однако Виктория опоздала. С января 2010 года чехи стали отказывать русским в получении упрощенных бизнес-виз. – Но отступать я не собиралась, – продолжает она. – В поисковике набрала «теплая европейская страна, куда без проблем запускают русских» – и первой ссылкой была Сербия. Ровно день я изучала страну, а потом взяла отпуск за свой счет на работе (я тогда в благотворительном фонде работала), купила билеты через Интернет и в начале февраля 2010 г. вылетела в Сербию. Через неделю я вернулась с мыслью, что буду туда переезжать. Обсудили это с Андреем, решили, что номинальный брак нам не нужен. Закончила дела на работе, оформили с ним развод, раздел имущества – все оперативно – за три месяца. Собрала вещи, взяла собаку и в мае 2011 года я вылетела в Белград. Первое, что бросилось ей там в глаза – это повсеместная чистота. В парке в выходной молодые папы ходят группами с колясками – и все без мам. Там считается, что раз она и так весь день занята ребенком и семьей, то после работы – его обязанность заниматься своим ребенком. – В Сербии безумно много холостых мужчин всех возрастов, которые никогда не были женаты. В России такого быть не может – все мужчины с детства уже «пристроены». А там мужчин больше, чем женщин, а сербки не горят желанием выходить замуж за местных, а уезжают в Германию, Францию и США. В общественном транспорте до смешного доходило: захожу в автобус или трамвай – тут же трое или четверо вскакивают с сидений, чтобы уступить мне место. – А как у тебя там было с деньгами? – Мое финансовое положение ухудшилось в сто раз. Пришлось самой думать обо всем. Я никого не знала, ни машины у меня не было, ни сербского языка. Я, помню, взмолилась: «Господи, дай мне сил, дай мне помощи!», и буквально через три дня я познакомилась с Митро. На улице засмотрелась куда-то, а он на машине сдавал задним ходом и наехал на меня слегка. Вот Митро и был той помощью, которую я просила у Бога. Мы общались с ним первое время на пальцах: я на планшете набираю по- русски, Google-переводчиком перевожу, ему показываю. Я поняла, что, когда говоришь на разных языках, то поводов для конфликтов очень мало. Я решила начать свой бизнес. Долго искала, какие именно сербские предложения могут быть интересны в России. Часами сидела на форумах. Оказалось, что это сербский трикотаж и обувь. Все в России помнят еще югославскую обувь. Вместе с Митро мы объездили много трикотажных и обувных фабрик, познакомилась с их товаром и условиями. На российских оптовых сайтах я оставила предложения о поставках из Сербии. А в Сербию можно завозить российскую косметику – здесь ее очень уважают. Договорилась с двумя сетями сербских аптек, а вот в России долго «уламывала» московское представительство одной популярной марки, но в итоге цену сбила в два раза. В общем, зарегистриро- вала фирму по экспорту и импорту и начала торго- вать. -– И как же ты оказалась опять в России, в Ростове? – спрашиваю я. – Сербия готовится войти в Евросоюз, и полгода назад сербы начали «кошмарить» бизнес русских. Придирки, штрафы... Россиянам, которые в Сербии ве- ли бизнес 25 лет, пришлось сворачиваться. И мне тоже. В декабре 2014 года Виктория тоже решила вернуться в Россию. А ее сербский муж Митро отказался: русского языка он не знает, здесь у него родители, дом с виноградником, единственный сын, так что Виктория снова ехала в новую жизнь одна. – Для меня все так же был актуален южный климат – было два варианта: Ростов и Краснодар. В Ростове я бывала в 2005 году, а в Краснодаре – никогда. Ростов в январе 2015 года встретил Викторию нерадостно: мелкий дождь и слякоть. А в аэропорту она сразу столкнулась с местными реалиями: в зоне выдачи багажа не было тележек. Выехали четыре ее чемодана по 25 кг – а сотрудница на ее жалобы ответила: «А вы ручками, ручками!» . Так она и тащила свои 100 кг до самого такси. – Каковы твои планы? – спрашиваю я. – Прислушиваюсь к себе, жду, когда внутренний голос мне скажет что-то определенное. Я сейчас снова работаю в детском благотворительном фонде, детям помогаем. Это мне интересно. – Замуж выйти не собираешься? – Нам всем, к сожалению, с детства внушают, что женщина должна выйти замуж, а если не выйдет, то она какая-то ущербная. Нашим женщинам в сравнении с европейскими не хватает уважения к себе. Не ценят они себя. Выйдя замуж, они готовы довольствоваться малым и тащить на себе всю семью. Но я уже знаю, что, если начать что-то делать и не бояться, то все получится.   Дмитрий РОМАНОВ, г. Ростов-на-Дону