«Перед ним был его маленький двойник»

ОТ РЕДАКЦИИ: эту историю любви своего друга Николая, который, уехав из Аксая в Армавир, заболел и умер, прислал наш постоянный читатель Геннадий ТЁПЛЫЙ. «Тракторист Фeдор Лачугин в Старых Гаграх. Упакованный холостяк поселился в здании, похожем на старинный замок, оказа- лось, это охотничий домик какого-то царского отпрыска. На дворе 1980-й год. Вечером следующего дня на танцплощадке он обратил внимание на трех дам. Центральная что-то убежденно говорила, крайние вяло слушали. Та, что справа, была очень даже ничего, и Фeдор пригласил ее на танец. – Разрешите сказать вам комплимент – танцуете просто здорово. – Спасибо. Это все, что осталось от танцовщицы труппы хора имени Григория Верeвки. Танец закончился. Фeдор проводил ее к подружкам. – Я была в Дубровиках, на побережье Андриатики, и могу сказать, что сервис в Гаграх разительно уступает. Здесь, кроме моря, не на что смотреть, – продолжала «центральная». – А на мужчин? – не выдержал Фeдор. – А где вы тут видите мужчин, да еще настоящих? – Вы правы, настоящие только по Югославиям шнырят. Следующий танец Фeдор опять с танцовщицей. Познакомились. А «центральная» снова рассказывает о своем отдыхе на «Андриатике». – Знаете, а ведь вы никогда не были ни на Андриатике, ни в Дубровиках. Есть Дубровник, город-курорт в Черногории, и море там за Ионическим Адриатическое есть. А вашего Андриатического и Дубровика – нет. Какими глазами теперь смотрела на него Алина! Первое впечатление – о-о-о, как много оно значит! И сейчас, танцуя с этим неуклюжим увальнем, Алина невольно сравнивала его с бывшим мужем и напарником-партнером по труппе, Виктором, с его накрашенными губами и липкими ладонями. И как же ей приятно топтаться в знойной толчее, прижавшись к этому трактористу! Решила: если будет ухаживать и дальше и не хаметь, выламываться не стану. Для того, о чем она втайне мечтала, отправляясь сюда, парень был вполне подходящий. После танцев в ночной прохладе они шли вдоль берега. Федор что -то говорил о тайге. – Федя, остановись. Обними меня. ...Ночью в своей «царской» коморке Федор прокрутил события прошедшего вечера и сделал вывод: Алина не замужем и сильно соскучилась по мужикам. И чертовски обворожительна. Алине тоже было не до сна. Она думала о Феде. После окончания Ростовского музучилища (хореография) с подружкой она уехала в Киев. Там у Наталки дядя работал кем-то в труппе хора Верeвки, он и помог ей поступить туда. А дальше репетиции, концерты, гастроли. Все чаще в партнеры попадался Виктор... Расписались. По его глупейшей на- стойчивости и своей слабохарактерности она поехала на очередные гастроли и доплясалась там до выкидыша. Доктора выдали заключение: «Плясать мо- жешь, но матерью не будешь никогда». Скандал. Развод. И возвращение в Ростов. Теперь ей 26 лет, она работает в салоне быта модельером, и это ее первый отпуск за два года. Ехала, мечтала познакомиться с большим руководителем, офицером или уж с режиссером – а сейчас не могла дождаться следующего дня, чтобы с трактористом вновь встретиться. В следующие недели море, пляж и достопримечательности Гагры Фeдора и Алину уже мало интересовали. В тот злополучный день она еще утром уехала в Новые Гагры. Фeдор, проходя мимо комнаты хозяйки, через открытую дверь услышал: – Федя, зайди ко мне. Стол богато накрыт. – У меня сегодня, Федя, очень значимый и памятный день. Присаживайся к столу, выпьем, потом скажу, за что. Выпили раз, другой. Вино крепучее, в голову бьет прилично. Потом еще. Жарко. А хозяйка, старая зараза, все снимает и снимает с себя какие-то тряпки... На полу прохладнее, там пили «на брудершафт» ... Алина очень боялась ошибиться, поэтому и поехала в Новые Гагры. Там в женской консультации она услышала слова, от которых ей хотелось кричать на весь этот чудный мир: «У МЕНЯ БУДЕТ РЕБЕНОК!» – и все просила и просила эту милую докторицу повторить ее заключение. Обратно – как на крыльях. Прямо сейчас к Феде и все ему рассказать. Если увидит у него кислую или равнодушную рожу, скажет что пошутила. Вот и замок. Ступеньки. Дверь открыта. Кажется, там, в конце коридора лестница наверх... Алина на ходу взглянула в открытую дверь налево – на полу валялась пьяная дородная баба, а рядом ее Федя... Алина прислонилась к косяку двери. «Механизатор сучий», – произнесла тихо. Повернулась и вслепую пошла прочь. Через два часа она уже сидела у окна вагона. Фeдор при ярком электрическом свете отупело рассматривал картину вчерашней оргии. Ушел к себе и отлеживался почти до обеда. Потом долго плескался в море. А после узнал, что Алина уехала. Куда? Где живет? Никто ничего не знал. Идти в замок не хотелось, да и море уже надоело. Пора домой. Прошло четыре года. И, странное дело, Фeдор все чаще и чаще вспоминал Алину. Старался вспомнить, что она говорила о своей прошлой жизни. Где она? С кем живет? И вот в мае 1984 года в Ростове, сидя в троллейбусе (он хотел выйти на Ворошиловском, но почему-то доехал до Будeнновского), через стекло закрытой двери он увидел Алину. Вышел. Она стояла вполуоборота, рассматривая витрину магазина «Рубин». И Фeдор вдруг оробел. Шел к ней бесконечно долго. Повернулась. Он видел только глаза Алины, а в них – весь калейдоскоп чувств – удивление, затаенная горесть, досада, радость... слезы. Еще шаг – он берет ее руку и прижимает ладонь к своей щеке, пересохшими губами целуя ее краешек. – Алина, Алина, Алина... Ее глаза туманят предательские слезы. – Не обращай внимания Фeдор, это к тебе не относится, – но руку не отдернула. – Ты замужем? – Нет, а ты? – Тоже нет. – Что ты тут делаешь? – Выбираю часы. – Выбирай любые, пусть это будет мой подарок тебе. Что ж, она была согласна. Выбрала себе такой подарок, что Федина покупка отложилась на другой отгул. – Алина, – решается он, – давай сегодняшний вечер проведем втроем – ты, я и вечерний Ростов. – Хорошо. Но сначала зайдем ко мне. Я на Братском живу. По пути зашли в магазин, Фeдор купил шампанское, какое-то вино и все, что к этому полагается. Шли не торопясь, разговор шел о пустяках. Она загадочно улыбалась. Вспоминала, как без особых проблем родила карапуза в три восемьсот. Как он рос и все больше становился похожим на тракториста – те же движения, поворот головы и взгляд. К ней сватались – а она представляла рядом с чужим человеком и отказывала претендентам. Зашли. – Знакомьтесь. Это моя мама. – Здравствуйте. Фeдор. Женщина вместо пожатия вдруг рукой зажимает себе рот, как будто боясь вскрикнуть. Молча прислоняется к стене, пропуская Алину и гостя в комнаты. В зале на краю дивана сидит, облокотившись на трость, хозяин, Иван Анатольевич, отец Алины. Бывший военный летчик, после аварии инвалид на группе. Покурили с ним на балконе. Сели за стол. Неожиданно из комнаты выбегает мальчуган – и прямиком в туалет. Фeдор только мельком глянул на пацана – и что-то необъяснимое, тревожное вдруг шевельнулось в глубине сознания. Пацаненок вернулся – и сразу к маме. Фeдор неотрывно смотрел на малыша. Ком сдавил горло. Какие тут, к черту, догадки, когда перед ним был его маленький двойник! Федор встал, подошел к ней, тело его дрожало, как от перегрузок. Подойдя к Алине, он опустился на колени. – Алинушка, прости... Боже праведный, ведь я и сегодня мог сойти на другой остановке... Алина раньше хотела, желала увидеть Фeдора именно таким, у своих ног. А сейчас ей было не до самолюбия. Самой бы не разреветься... Фeдор медленно поднялся. Глядя в глаза Алины, как будто читая в них решение, твердо произнес: – Вот что, ребята. Никуда я от вас не уйду. Сейчас обедаем – и все едем ко мне в Аксай. ...А время-то как бежит... Вот уже по когда-то бесшумным комнатам Фединой квартиры Ванечка с грохотом таскает на веревочке большущий трактор с прицепом, а в кузове, цепко ухватившись за его края, гордо восседает сестренка».   Геннадий ТЁПЛЫЙ, г. Аксай