Случайное знакомство на рынке могло развалить брак

 ОТ РЕДАКЦИИ: эту историю любви своих односельчан нам прислал постоянный читатель «ГД» Владимир Прокопенко. Она произошла в одном донском селе более 45 лет назад. «В то лето 1969 года Де- нис Семенович и его жена Дарья Кирилловна часто приезжали из Натальевки в гости к Николаю и его супруге Марии – тем было по 29 лет, а гости на 10 лет старше. Знакомство их воз- никло случайно во время поездки на базар в Таганрог. При встрече пили чай из серебристого пузатого самовара. Иногда выпива- ли. Денис Семенович по- стоянно нахваливал: – О цэ ж самогоночка! Натальевская. Из арбузно- го сока. А цэ из «Изабеллы». Выпьем, кум! Слово «кум», произне- сенное как бы невзначай, вошло в обиход. «Кум» да «кум». Что тут плохого? Николай тоже звал Дениса Семеновича «кумом». Гости обычно уезжали затемно: Натальевка почти рядом, каких-то двадцать километров, притом по отличной трассе. Дарья Кирилловна женщина дородная, пышет здоровьем. Все в ней говорит о гармонии, прекрасной наследственности. Вот только глаза грустные и усталые. Приехав в гости, она часто внимательно смотрела на Николая, будто что-то хоте ла сказать. О чем-то предупредить. Хмурилась, когда тот рюмка за рюмкой пил самогон. А вскоре перестала приезжать. Находила веские причины: корова не доена, много работы в огороде... Денис Семенович являлся сам. Ставил на стол не одну, как раньше, бутылку само- гона, а две. Он заходил во двор, жал руки: – Здорово, кум! Давно тэ- бэ не бачив! – Три дня назад, – подсказывал Николай. – Арбузы привозил. – А седня капусточки. На солку. У мэнэ навалом. Николай не знал, как по- ступить. Сказать, что частые приезды с самогоном – это нехорошо? Не хотел обидеть доброго человека. Думал, жена что-то скажет, но та словно язык проглотила. Что-то непохоже на нее. Самогон, настоенный на разнотравье, кра- совался на столе. С закусочкой: соленым судачком, чуть-чуть пересушенным, помидорами, свежими огурчиками и черным хлебом. Денис Семенович все ча- ще подливал гостю. Однажды ночью после очередного угощения он проснулся от боли в груди. Подумал: сердце. Испугался. Пошел в дом выпить холодной воды. Заглянул в спальню – жены нет. Пощупал матрац. Свернул его в рулон и сбросил на пол. Марии нет нигде. Выскочил во двор. – Маша! – далекое эхо отозвалось где-то на лимане: «А-а-а»... Двор молчал. Будто за- таился. Западный ветер крепчал, нагоняя воду в залив. Многоголосо кричали по селу петухи. Около трех утра, определил он навскидку. Близился рассвет. Где-то неподалеку за- тарахтела легковушка и остановилась. «Жигули». Никак кум? Направился на шум мотора и на углу дома столкнулся с Марией. Увидев мужа, она испуганно отшатнулась, потом сердито спросила: – Чего не спишь?! – С кумом гуляешь? – Ты че, Коля? У тебя галюники? На ферму ходила, – и решительно добавила: – Жрать самогон надо по- меньше! – Стерва! Спаиваете меня, а потом любовь крутите? – Никто тебе насильно в рот не заливает. Рад, что на дурнинку напал. Пьешь до умопомрачения... еще и с претензиями. Николай растерялся: с тех пор, как они поженились в мае 1964-го, жена ни разу не обижала его словом. Ушел на кухню. Сел за стол. Вспомнил, как несколь ко раз «кум» жаловался: – Только пересплю с Даш- кой, так и жди казачка. Уж сколько их отвезли на второй этаж к гинекологу. Больше десятка. А куда их? У меня ж пятеро мал мала меньше... После таких разговоров Николай мрачнел. Он хра- нил тайное подозрение по поводу своей бездетности, которым ни с кем не делил- ся. Даже с матерью и стар- шей сестрой Таней, самой любимой. Дело в том, что еще в детстве Николай перенес болезнь, после которой, как много лет спустя ска- зал ему один доктор, муж- чины очень часто не могут иметь детей. Он никому не говорил об этом разговоре. А теперь с каждым годом все мрачнел и мрачнел. Жалел, что перед женить- бой не предупредил Машу. Николай завидовал семей- ным. У родителей – четверо. У всей родни – по два-три ребенка. А у него – пусто. Один из таганрогских врачей после долгой и тщательной проверки сказал: – Никакой патологии у вас нет. Надейтесь. Но, в первую очередь, забудьте о выпивке и особенно о табаке. Так и жил один на один со своими сомнениями. А с ними появлялся синдром неуверенности, несостоятельности... Как теперь поступить с женой? Разойтись? Вспомнил первые годы после демобилизации из армии. Ему было 22 года. Жили у ее родителей, людей сердечных, добропорядоч- ных. Потом, через два года, начали строить собствен- ный дом. С четырьмя окна- ми на улицу, с двумя входными дверьми. В расчете на то, что кто-то из будущих детей непременно останется с ними на корню, поэтому дом строили на два хозяина. Родители помогали чем могли, но в основном все они делали сами. От фунда- мента до крыши. Когда соорудили на новой усадьбе маленькую кухоньку, сразу же перешли в нее жить. Мария старалась, бегала на работу на ферму, оттуда бегом домой, готовить обед для мужа. Ни минуты покоя. Вся в заботах – о новом по- дворье, о муже... Вытаскивая из борща на- варистую косточку, ласково говорила: – Ешь, родненький. Ты ж тяжело работаешь. Тебе нужны силы... Так было еще совсем не- давно. И вот спустя пять лет все резко изменилось... Решили по мирному разойтись. В одной половине дома – он, в другой – она. Оказывается, строили дом не для детей... У каждого – своя жизнь, заботы. Непривычно, непо- нятно. Жить одному оказалось непросто. Мария каждый день по нескольку раз проходила мимо окон. Молодая, ладная. Смотрел ей вслед из- за уголка шторы и ловил себя на мысли: его тянет к ней, он по-прежнему любит ее. Злость проходила. Ругал себя: «Зачем пустил в дом чужого человека? Какой-то «кум» вошел хозяином в мою семью. Ведь мужчина обязан защищать свой дом, жену, близких. А как он повел себя? Сам виноват. Не ищи виновных». Иногда думал: надо уез- жать. Специальности есть: сварщик, электрик, шофер. В Таганроге работы навалом. Расставаться с морем? В Таганроге оно тоже есть, но здесь – рядом! В каждую свободную минуту спускай- ся с обрыва, купайся, радуй- ся жизни... В сомнениях прошел месяц. Однажды глухой ночью разбудил грохот в окно: – Коля, твоя Маша умирает, – узнал он голос соседки. Женщина лежала на кро- вати. Измученная. Неузна- ваемая. Глухо стонала... Помчался в медпункт, поднял медсестру, нашел транспорт. Через сорок минут Марию доставили в Таганрог. Врач, только взглянув на вновь поступившую, произнес: – Срочно в операцион- ную... Внематочная... «Вот так-то, – промель- кнула у Николая непрошеная мысль. – А от кого внематочная?» В марте 1971-го, спустя два месяца после этих событий, Николая послали на курсы электриков в Новочеркасск. В гостинице рядом с его комнатой поселилась командировочная из Матвеево- Курганского района, Надя. Привлекательная, жизнерадостная. И он ей понравился: уравновешенный, рассуди- тельный. Муж у нее умер. Остался пятилетний сын. По второму гражданскому бра- ку тоже не сладилось: выпивка сгубила мужика. Не пьет, не пьет, а потом как сойдет с рельсов на три месяца. Да еще драться ко всем лезет... Перед расставанием Надя предложила: – Приезжай ко мне. У меня все есть. Полный достаток. – Но у нас может не быть детей... – Есть же у меня сын, – спокойно ответила женщина. – А если мало, возьмем в детдоме. Какая проблема? – Я подумаю, – сказал Николай. Большего он ей не обещал. Возвратившись из командировки, он остро почувствовал: что-то изменилось в доме и во дворе: деревья выбелены, забор выкрашен, белье выстирано, выглажено. В комнате на столе цвеы. У калитки его встретила Мария: – С возвращением, Коля, – так обращалась она к нему только после демобилизации. – Спасибо, – он с трудом преодолел замешательство, – заходи... Чего уж... И все вернулось на круги своя. Правда, совсем скоро, уже осенью они уехали из села, поселились в соседнем районе. В 1975 году Николай и Мария усыновили ребенка из детдома. А через три года у них родился сын Игорь, как две капли воды похожий на Николая, а потом Машенька. Казалось, все наладилось, но часто Николаю Григорьевичу снятся одни и те же сны: закатанный на кровати матрац, испуганное лицо жены. Она все время уходит от него... Поделился после долгих колебаний с сестрой. Та внимательно выслушала, а потом сказала: – Коль, это от нервного стресса... Ты ведь так долго двигался по тонкому льду... Сходи в церковь, исповедайся. Поможет». Владимир ПРОКОПЕНКО, Егорлыкский район.