Спас коллегу и остался без работы

Не задумываясь, Александр бросился на помощь сослуживцу и сам оказался под 400 килограммовым подъемником. Но руководство завода настаивает: в это время он пил чай.  ОТ АВТОРА: эту историю я впервые услышала от координатора общественного движения «Чужого горя не бывает» Елены ЧИКУНОВОЙ. Ситуация с травмой, полученной ее подопечным, усугубляется тем, что 33-летний Александр — единственный кормилец семьи, год назад прибывшей в Ростов и имеющей на попечении ребенка с тяжелейшим диагнозом. Я решила выяснить подробности этой истории. Семья Александра ДРОБОТА живет в съемной двухкомнатной квартире – он, его супруга Ирина и двое их детей: 10-летняя Аня и 4-летний Ярослав. Я приехала к ним 21 апреля 2015 г. Обычная семья. Лишь марлевая повязка на лице Ярика говорит о том, что не все так просто.– Мы переехали с Украины в Россию весной 2014 года. У Ярослава тяжелый диагноз: «первичный иммунодефицит гипер Ag M синдром» (так написано в медицинской карте), он инвалид с детства и нуждается в постоянной иммунотерапии. А с тех пор, как начался военный конфликт, получить или купить нужные лекарства в городе было уже невозможно. Мы решили уехать, – начинает свой рассказ Александр. – Нас, как иностранных граждан, направили в Азовский район, разместили на базе отдыха. Жена стала оформлять документы, а я – искать работу.В июне 2014 г. Саша нашел в Ростове подходящую вакансию: на заводе требовался слесарь по сборке металлоконструкций. У него соответствующее образование, и его приняли.– На предприятии мне выдали ссуду 20 тыс. рублей, чтобы я мог снять квартиру и перевезти семью из Азовского района. Ежемесячно из моей зарплаты на это вычиталось 3 тыс. руб., – говорит Саша. – Я получал 9700 руб. Сами понимаете, прокормить семью на эти деньги невозможно. Официально мой рабочий день начинался в 8 утра, а заканчивал в 17.00. И мастер моей бригады предложил подрабатывать еще и по вечерам, то есть оставаться после смены на несколько часов. По словам Саши, все шло складно. Теперь он работал и получал кроме официального оклада еще «сверху» 20–25 тыс.рублей.– Лето 2014 года у нас было трудным. Мы не сразу смогли найти волонтеров, благотворительные организации, которые помогли бы нам с таким дорогостоящим лекарством, которое требуется для лечения Ярика, – включается в разговор Ирина ДРОБОТ. – Того, что мы привезли, хватило лишь на один укол. Нам нужно было еще три. Уже в Азове врачи не знали, что с нами делать: у них таких особенных пациентов до сих пор не было. Нас направили в Ростовскую областную детскую больницу, через нее мы получили свое первое лекарство. Сейчас сына поставили на учет по месту нашей регистрации и проживания, в поликлинику № 45. Врачи нам всячески помогают. Особенно хочу сказать слова благодарности волонтерам фонда имени  Игоря Стрелкова и волонтерам Московского Патриархата, сейчас, когда мы попали в беду, они постоянно снабжают нас продуктами и лекарствами.Осенью 2014 г. казалось, что все устаканилось. И тут произошло нечто ужасное. Тогда, 18 марта 2015 г., отработав 8-часовой рабочий день, Александр, как всегда, остался на подработку.– Когда я выполнял свое рабочее задание, ко мне подошел сварщик из моей бригады Николай и попросил помочь ему перевезти подъемник. Я объяснил ему, что это плохая идея: он весит более 400 кг, и мы запросто можем травмироваться. Он говорит, мол, я тогда сам, присмотри только за мной. Я согласился. Коля стал тянуть подъемник за собой, а я шел за ним. Через какое-то время подъемник застрял на рельсах. Коля дернул сильно ручку и, видимо, не удержался, упал лицом на землю. А подъемник стал падать прямо на него. Я не успел ни о чем задуматься: нужно было спасать его! Дернул вторую ручку подъемника, потянул его на себя. За какую-то секунду я потерял равновесие и упал, а подъемник следом упал мне на правую ногу выше стопы. Коля быстро поднялся, взял брус и приподнял подъемник – так я освободил ногу. И вдруг ощутил такую острую боль! Коля что-то кричал, тормошил меня, а я думал: «Это перелом. Чем же я детей теперь кормить буду?» Потом пришел в себя. Посмотрел на ногу, а она как-то беспорядочно двигается, сама по себе. Николай бросился за помощью на проходную, а Саша достал из кармана мобильный и стал звонить руководству. Трубку никто не брал. Тогда он набралколлегу, который уже ушел домой, и попросил сбегать к нему домой за документами: паспортом и медицинским полисом. Охранник вместе с Николаем заехали на территорию завода на машине, Николай подхватил Александра на руки и усадил в салон.К санитарному пропускнику больницы № 20 Сашу привезли сослуживцы. Именно тогда, когда они самостоятельно пытались затащить его на руках, ипроизошел разрыв мягких тканей. Врачи констатировали открытые множественные переломы голени.– С «двадцатки» меня отправили в ЦГБ, – говорит Саша. – Там сказали, что нужна сложная операция. Ко мне приехал начальник,  стал уговаривать меня подписать акт о бытовой травме. Якобы за это они будут мне помогать. Я, не задумываясь, так и указал в листке приема. А на следующий день после разговора с женой понял, что это всего лишь прикрытие. Какую помощь они окажут? Будут за нашу съемную квартиру платить, пока я не восстановлюсь? Кормить нас? Одевать?..– Саше предстояла операция по установке специальных пластин на местах переломов, – говорит Ирина. – Руководство предприятия обещало помочь. Они действительно купили пластины, но отдавать просто так не собирались: они хотели, чтобы я подписала документ, подтверждающий, что муж получил травму дома. Я не соглашалась. Они бросили мне эти пластины в лицо, ругались, а когда я собралась уходить, перегородили дверь: «Ты отсюда не выйдешь». Я позвонила мужу и попросила вызвать полицию. Приехал наряд, полицейские зафиксировали, что меня насильно удерживалина предприятии.С тех пор, говорит Александр, между ним и руководством завода началась борьба. По словам супругов, Им звонили: «Без денег ты долго тут не протянешь. Соглашайся на бытовую!».– Мы отправились в инспекцию по труду. Но там получили отказ: без акта о результатах служебной проверки на производстве они не могут заниматьсянами, – рассказывает Ирина.В конце мая 2015 г. врачи должны снять с ноги Александра гипс, а еще через несколько месяцев – пластины. Сможет ли он приступить к работе, покажут рентгеновские снимки. Осенью ему предстоит новая операция.После встречи с семьей я обратилась к руководителю пресс-службы Государственной инспекции по труду РО Юрию МАКСИМОВУ.– Вашему герою нужно обратиться к нам, в Госинспекцию по труду РО, с заявлением. Подобные жалобы мы рассматриваем, – сказал он. – Что же касается акта, который с них якобы требовали наши сотрудники, видимо, Дроботы что-то не поняли. Детальный комментарий я дать не могу, так как не владею информацией по этой ситуации.Тем временем руководители завода составили акт служебной проверки. По ее результатам Саша в день происшествия находился на заводе без разрешения.«Пил чай после окончания работы», – так там написано. А также в акте было указано, что, кроме Александра, никто из заводчан не пострадал.– А Николай?– Понимаете, никто не хочет потерять работу...Я буду обращаться в суд, потому что других способов доказать свою правоту у меня нет, – говорит Саша.Ирина и Александр хотят добиться законного разрешения этой ситуации. Именно там, на заводе, Дробот получил свою травму – и на несколько месяцев семья лишилась средств к существованию, настаивают они. В перечень их требований входит денежная компенсация за утрату здоровья иденежное содержание на то время, пока Александр не вернется на завод. С исполнительным директором завода Александром ДОЛБНЕВЫМ я связалась 27 апреля, и вот что он рассказал:– Ни о каких подработках на нашем заводе не может быть и речи. Есть план производства, который контролируют мастера и бригадиры. Рабочий день с 8.00 до 17.00. 18 марта Александр Дробот задержался на заводе по неизвестным нам причинам. Мастер ему никаких заданий не давал, он остался на территории без разрешения. Если честно, он был не лучшим сотрудником, видимо остался, чтобы доделать свои недоработки. Зачем только он пошел к подъемнику? У него ведь даже специального допуска не было. Мы, конечно, со-чувствуем ему... Но это не производственная травма.К тому же она квалифицируется врачами как легкое повреждение вреда здоровью. Мы даже пластины для операции купили, но из-за неадекватного поведения супругов решили прекратить всякий с ними контакт. То, что положено по закону, мы сделали.– Александр Георгиевич, ваш сотрудник после выписки сможет вернуться на свое рабочее место?– Да. Но, его жена заявила, что больше он у нас работать не будет.Олеся ИГНАТЕНКО,г. Ростов-на-Дону ОТ РЕДАКЦИИ: мы будем следить за развитием ситуации в жизни семьи Дробот и сообщим новости на страницах нашей газеты.