Альберт и Валентина уверены, что их дочь после операции заговорит и встанет на ноги

приехала в Рязань из Донецка, а восьмилетняя дочка страдает ДЦП (детский церебральный паралич). Ребенку нужна срочная операция. Альберт оставил свой номер телефона. Когда я узнал об истории этого человека, мне захотелось об этом написать. Я сразу же позвонил мужчине, и мы договорились о встрече. Уже на следующий день Альберт пришел в редакцию. Мы сели за стол, и бывший житель Донецка рассказал мне о своей проблеме, а заодно и о жизни.

– Родился я в 1971 году в Донецкой области, – начал собеседник. – В семье я был один ребенок. Отец умер, когда мне было всего девять лет. Дальше мама воспитывала меня одна. Была обычная жизнь. Когда повзрослел – стал шахтером. Потом женился. Супругу звали Ирина. У нас родилась дочка Александра. Сейчас ей уже 30 лет. Но более 18 лет назад произошла беда: У жены была эпилепсия, и она умерла. Так я и остался один с дочкой. Хорошо, что мать помогала.

Альберт поначалу не мог привыкнуть к потере любимой женщины. Но он все-таки понимал, что Александре нужна мама. И вот спустя пару лет мужчина познакомился с девушкой по имени Валентина. Они как-то сразу поняли, что нужны друг другу. Не смутила и разница в возрасте: новая возлюбленная была младше Альберта почти на 15 лет.

– Валя сразу нашла общий язык с Александрой, – продолжил рассказчик. – У нас в браке с Валентиной родились еще трое детей: Андрею сейчас 16, Богдане – 8, а Кристине – 6. Но у восьмилетней Богданы недуг. Врачи ей поставили диагноз ДЦП.

Девочка родилась 26 мая 2013 года в Донецке. Вес ребенка составлял 1 килограмм 800 грамм. Валентина рожала дочку, можно сказать, в муках. Пришлось делать кесарево сечение. Новорожденная Богдана задыхалась. У нее дважды останавливалось сердце, поэтому приходилось колоть адреналин.

– Врач говорил нам, что дочка не выживет, – вспоминает, не сдерживая слез, мужчина, – Говорил, что остается только молиться и надеяться на чудо. И я действительно ходил в храм и молился. Два месяца Богдана провела в реанимации, а потом пришла в себя. Мы с Валентиной были просто счастливы, когда забрали девочку домой. Правда, у жены ушло молоко, поэтому дочку пришлось кормить смесями.

Время шло, и родители стали замечать, что Богдана никак не может научиться ходить, в отличие от своих сверстников. Девочка могла ползать только на коленках. Так продолжалось до трех лет. Альберт с Валентиной водили девочку к врачам, но те никакого недуга у нее не находили. И лишь потом выяснилось, что у ребенка детский церебральный паралич.

– Была беда с Богданой, да и еще в стране начались боевые действия, – говорит собеседник. – Самая настоящая война. По огородам танки ездили. Я и сам видел, как мертвых солдат в морг везли. Начались обстрелы, и мы понимали, что находиться в Донецке больше нельзя. Тем более с маленькими детьми. Первой уехала в Россию моя старшая дочь. Она выбрала Рязань. А в 2018 году мы отправились вслед за ней. Моя мама поехала с нами.

По словам Альберта, поначалу им в Рязани приходилось туго. Денег почти не было, а жилье снимать было надо. Потом мужчина получил регистрацию на временное проживание. Работу найти тоже удалось, правда, неофициально. Официально трудоустраивать без гражданства мужчину отказались. Беженец из Донецка стал заниматься строительством. Он и по сей день в этой профессии: занимается и постройкой мостов, и ремонтов домов.

Но главной болью для семьи Голинко остается больная дочь. В декабре 2020 года ей сделали операцию в Туле в институте клинической реабилитологии. Альберт и Валентина очень благодарны врачу Валерию Николаенко. Сейчас девочке необходима повторная операция, которую будут проводить также в Туле. Семья находится в поисках денег на ее проведение. Врачи обещают, что после этой операции Богдана сможет ходить.

– Беда еще в том, что дочка практически не разговаривает, – также сообщил мужчина. – Может сказать папа, мама, и все. Врачи обещали, что когда она сможет встать, пульс по позвонку перейдет в мозг, и Богдана станет разговаривать. Операция нужна срочно. Затягивать нельзя. Главное, найти деньги. Я сейчас работаю один: жена сидит с детьми. Квартира съемная, а это тоже немалая сумма для нас.

На вопрос, не хочет ли Альберт когда-нибудь вернутся в родной Донецк, он ответил категорическим нет.

– В мае я похоронил маму, – сказал собеседник. – Здесь, на рязанском кладбище. Дочка моя старшая вышла замуж. У меня уже два внука. Поэтому из Рязани мы теперь никуда. Да и работа на шахте – это не такая уж романтическая профессия. Там каждый день рискуешь жизнью. Помню, как-то у нас в Донецке загорелась одна из шахт. Погибло 32 человека. Был еще случай: закончилась моя смена, и я ушел домой. И узнал, что именно в том месте, где наша бригада добывала уголь, завалило молодого парня. Его откапывали двое суток. Он, естественно, скончался под завалом. Да и боевые действия неизвестно, когда закончатся.

В конце беседы Альберт добавил, что главное для него с супругой – это вылечить дочь. Они хотят, чтобы она начала ходить и заговорила. Правая рука у девочки тоже находится без движения, а левая работает.

– Слава богу, остальные наши дети здоровые, – говорит мужчина. – Помощниками растут. Нужно только российское гражданство получить, и тогда жизнь наладится.

Николай СКРИПКИН, Рязань