«Разрушать его семью не хотела. Но как носить в себе любовь?»

«Моя знакомая поведала эту трагическую историю.
Больничная палата на три человека. Одна койка пустует. У стены – полная женщина средних лет. Она пытается привести в чувство и отвлечь от горестных мыслей своими бесконечными разговорами юную соседку по палате – Олесю. Та без движений лежит у окна, время от времени открывает глаза и опять впадает в забытье.
Врачи хлопочут около нее с самого утра и до конца смены. Ночью нет-нет, да заглянет дежурный по отделению. Ничто не может повлиять на эту хрупкую,
похожую на студентку-первокурсницу, школьную учительницу.
Сегодня у Олеси день рождения. Ярко светит в окно теплое весеннее солнышко. Уже приходили коллеги, приносили гостинцы, поздравления от учеников,  новости школьной жизни. Олеся их слушала, как сквозь сон, не проявляя никаких эмоций. Тут в дверях показалась одна за другой кучерявые детские головки. Совсем одинаковые, не отличить.
– Олеся, Олеся, – затараторили наперебой близняшки.
Один протянул букетик ландышей, другой букет незабудок. Олеся смотрела сквозь них, а виделся ей их отец, высокий, стройный, спортивный...  Тот,  которого она безумно любила.
В памяти всплывал первый год ее работы в школе. Вот она, после окончания пединститута пришла работать учительницей в родную школу, ту, которкю сама закончила четыре года назад. Она важно шла по коридору. Та же школьница, только чуточку взрослее и с короткой стрижкой вместо косичек.
Сердце часто-часто билось от сознания своей значимости. Она теперь – учитель.
Вот навстречу шагает серьезный пожилой историк, его догоняет щебетунья географичка, всего на два года постарше Олеси. Дверь в кабинет математики  приоткрыта. Сквозь дверной проем видны тонкие черты лица педагога. Именно благодаря ей Олеся стала математиком.
Но Олеся, участница разных спортивных соревнований, победительница лыжных гонок, хочет видеть своего тренера – учителя физкультуры, всеми уважаемого  Владимира Михайловича.
У Владимира Михайловича свободный урок. Проветривает зал. Проверяет, не оставил ли кто из малышей в раздевалках спортивную одежду.
– Как обычно, – проговорил в сердцах Владимир Михайлович. – Лариса из пятого «А». Опять кроссовки оставила. Ну что за растеряша!
Олеся выпаливает на одном дыхании:
– Владимир Михайлович, здравствуте. Я буду работать с вами в одном коллективе!
–  Олесенька, спортсменка моя!, – физрук по-дружески обнял новую учительницу. – Ну, рассказывай...
Со следущей недели закрутилась школьная жизнь: уроки, контрольные, тематические классные часы. Дети признали класснуху с первых уроков.
На работу летала, как на крыльях. Часто видела Владимира Михайловича, советовалась с ним по своим классным делам как с другом, имеющим больший  жизненный и педагогический опыт. Разница в возрасте у них была в пятнадцать лет.
Как самого молодого педагога Олесю посылали на турслет, в спортлагерь, который организовал Владимир Михайлович для трудных неуправляемых подростков. И она справлялась.
Вместе с детьми они выступали за честь школы. Тут и спортивное ориентирование, и плавание, и даже конкурс туристической песни. В один из вечеров
Олеся в окружении своих учеников пела у костра. Дети тихонько подпевали. Владимир Михайлович появился неожиданно и подхватил:
– Милая моя! Солнышко лесное!..
С особой любовью прозвучали эти слова. У Олеси аж мурашки пробежали по всему телу. Будто Владимир Михайлович признавался Олесе в своих чувствах. Так Олеся расценила теплоту и нежность красивых песенных слов и долгий, пронизывающий, волнующий взгляд.
Давно остались позади турпоходы, костры и линейки. Но с каждым днем в душе Олеси крепнет ее любовь к своему тренеру. Она знала, что Владимир  Михайлович женат. Она исправно здоровалась с его женой. Она знала и любила его сыновей - близнецов. Разрушать его семью не хотела. Но как носить в себе любовь? Владимир Михайлович становился для своей выпускницы больше, чем тренер, больше, чем друг.
В его присутствии Олеся задыхалась. Сердце предательски сжималось и начинало бешенно стучать. Они оба понимали, других отношений между ними не может быть ни при каком  раскладе. Между ними всегда существовал невидимый барьер, который они принимали как данность. Как быть? Может перейти в другую
школу? Но это значит, перестать видеть своего любимого. Вычеркнуть его из своей жизни. Это тоже выше Олесиных сил...
Накануне международного женского дня Владимир Михайлович пригласил Олесю на новоселье. В те далекие советские годы учителя стояли в очереди и реально получали государственные квартиры. Олеся к этому событию готовилась с особой тщательностью. Придумала шуточное выступление, газету-коллаж, купила подарок новоселам, гостинцы малышам.
На мелодию «Огней так много золотых...» сочинила песню, которая заканчивалась словами:
...Пусть эта новая квартира,
Где будет счастье и тепло,
Послужит истинной наградой
За человечность и добро!
Надела самое нарядное платье. Покрутилась перед зеркалом. Спела свою песенку один раз, другой. Осталась собой довольна. До соседнего дома добежать – секундное дело. Очень быстро Олеся оказалась у той самой квартиры, где ее уже ждали. Доброжелательные хозяева – Владимир Михайлович и его жена Марина, с улыбкой встретили гостью.  
Она пришла не первой. Шум, гам, поздравления, шутки, смех, песни... В тот вечер много танцевали. Олеся практически не пропускала ни одного танца. Напоследок молодая гостья решила пригласить на танец любимого и сказать, как же ей хорошо было в этой дружной компании. От прикосновения сильных рук ее сердце замирало. Бросало то в жар, то в холод.
Потом Владимир Михайлович проводил свою ученицу до дома. На прощание впервые позволил себе поцеловать ее. Олеся не отстранила любимого. Она тайно  ждала этого мгновения целый год. Потянулась к его губам и ответила жарким поцелуем.
– Олеся, завтра – восьмое марта. Давай продолжим праздник. Мы с Мариной решили не приглашать много гостей. Будем: я, Марина, ты, да мой брат Алешка с женой, – пригласил Олесю Владимир Михайлович.
Олеся пообещала прийти.
И вот наступило завтра. Шагает Олеся по знакомой тропке. Сердце сильно волнуется. Чем ближе подходит к дому Владимира Михайловича, тем больше ее
охватывает необъяснимое беспокойство.
Дверь в квартиру оказалась открытой. Постучала, потихоньку зашла. Мертвецкая тишина. Услышав, что скрипнула входная дверь, в прихожую вышли близняшки, глаза заплаканные. Сбивчиво рассказали, что они играли во дворе. А родители пошли в магазин. Когда вернулись, поняли, что забыли дома ключи. Отец решил с седьмого этажа спуститься на свой балкон и через балконную дверь попасть в свою квартиру.
Но оступился, не удержался и сорвался вниз... Сразу приехала скорая. Увезла в реанимацию.
Малыши что-то говорили еще, но Олеся больше ничего не слышала. Потом, не помня себя от горя, помчалась в больницу.
Из приемного отделения – в реанимацую медсестра преградила дорогу:
– Сюда нельзя.
– Как нельзя, когда там почти бездыханный человек, дороже которого нет на белом свете?!
Медсестра поняла, что ей не устоять под напором этой настойчивой девушки и отступила. Олеся, не раздумывая, вошла в палату. Тишина. Белоснежные стены, белоснежные простыни. Сразу нашла глазами его, опутанного проводами, которые тянутся к непонятным приборам, а на их экранах то вспыхивали, то затухали неизвестные сигналы.
Марины рядом не было.  
Владимир Михайлович лежал белый, как простыня. Дышал как-то хрипло, прерывисто.
– Володя! – впервые вырвалось у Олеси такое обращение. – Родной! Если ты слышишь меня, подай знак.
Аккуратно, боясь причинить боль, положила свою ладонь на его. Он попытался сжать Олесину ладошку, еле заметно пошевелил пальцами и... перестал дышать.
Сознание Олеси мгновенно отключилось, и она рухнула на пол. Завыла серена, забегали врачи. Но ничего этого Олеся уже не слышала. Очнулась уже
только в палате, на больничной койке...»
Светлана БУРЛАКОВА,
Саратов