Видеть можно не только глазами

Татьяна Михайловна смогла преодолеть комплексы, навязанные обществом по поводу ее слепоты. Теперь она помогает другим не терять вкуса к жизни — независимо от того, слепой ты или зрячий человек. ОТ АВТОРА: о Татьяне Михайловне РЫЖКОВОЙ я узнала от знакомой девушки, у которой практически полностью отсутствует зрение. Она мне рассказала, что эта женщина когда-то помогла ей освоиться в «слепом мире». Помогает и другим — причем, совершенно бескорыстно. Сама Татьяна Михайловна слабовидящая с детства, но это ей не мешает жить полноценной интересной жизнью. Впечатление о Татьяне Михайловне как о жизнерадостном человеке сложилось у меня еще во время телефонного звонка. Она с такой легкостью расположила меня к себе, что я к ней ехала с определенным настроением: будет интересный разговор, наверняка с долей юмора и кучей историй. 13 ноября мы встретились у нее в квартире. Женщина рассказала мне о себе, своей жизни и нынешней деятельности. Как оказалось, родилась Татьяна Михайловна в глубинке - в деревне Василевичи Краснинского района. Ее слабое зрение очень долго никем не замечалось - врачей без особой надобности в деревне не посещали. И даже в школе, когда Татьяна начала читать и писать практически «носом», учителя не придавали этому значения. Уровень образования тогда был невелик. Девочка так и отучилась первый год — без очков. А уже во втором классе к ним пришла фельдшер. Глянула на Татьяну — и выписала направление к окулисту. Тогда только ее повезли в город показывать доктору. - Приехали в областную больницу, там врач мне направление в спецшколу для слепых и слабовидящих дала. И очки еще велела носить. Как же они мне не нравились! Я даже пыталась сопротивляться, - вспоминала моя собеседница. - А когда меня повезли от родных в эту спецшколу, то и вовсе расстроилась. Смотрела в окно и думала, что мне весь свет не мил. Однако там девочка быстро адаптировалась, завела друзей. Кроме того, освоила технику чтения по Брайлю. Позже ей это очень пригодилось в жизни, ведь Татьяна выросла настоящим книголюбом, а зрение с возрастом стало такое, что издания для зрячих стали ей не по силам. - Правда, обучение давалось нелегко, - улыбаясь, рассказывала Татьяна Михайловна. - Так как 10 процентов зрения у меня все-таки было, то я предпочитала читать обыкновенные книги. И это, безусловно, тормозило весь процесс. Тогда учителя запретили библиотекарям давать мне тексты для зрячих, и такое положение дел стало для меня настоящей трагедией. Я возмущалась, но в итоге пришлось осваивать технику Брайля. Через полгода, когда девочка приехала домой на каникулы, родители уговорили ее остаться в деревне — мол, дома в любом случае лучше, да и надо учиться писать, как все, а не «по-слепому». И хоть Таня, побыв в хороших условиях, уже фыркала от того, что дома пахнет керосинкой, она все же решила с родителями не спорить. - Я очень жалею, что тогда меня не вернули в специальную школу. - Почему? - Во-первых, мне в деревне привили комплекс неполноценности, с которым потом пришлось долго бороться. Слепота вообще пугает. И отношение к такому человеку обычно отстраненное, люди как бы ставят его на ступень ниже. А в деревне, где в почете физический труд — особенно. Считается, что слепой человек — неполноценный: работник никакой, семью создать тоже вряд ли сможет. Так что родители всегда старались скрыть мое плохое зрение от остальных и периодически одергивали: «Не лезь, не делай, сейчас все сломаешь» и так далее. Второй причиной Татьяна Михайловна назвала сложности в отношениях со сверстниками. Она была достаточно активной девочкой, но все равно между ней и здоровыми детьми нередко возникали неприятные моменты: - Тань, иди в поле, я тебе мяч буду бросать, - предлагал, например, мальчишка, а она мяч никакой поймать не могла — не видит ведь. И его неловкость в этот момент чувствовалась: обидеть не хочется, а толку с нее в игре никакого. Конечно, мальчишкам становилось неинтересно с ней играть. В 1966 году после окончания школы Татьяна поехала в Смоленск, поступила на филологический факультет. - Здесь я уже в полной мере почувствовала влияние деревенского воспитания. Мне было стыдно, что я не вижу обозначенные мелко номера аудиторий, я стеснялась попросить что-либо помочь, и, как когда-то делали мои родители, всячески старалась скрыть свой дефект зрения. На тот момент был найден выход в том, что я подружилась с одной боевой студенткой и везде ходила за ней, как хвостик. Какое-то время Татьяна Михайловна поработала по распределению педагогом в Руднянском районе в деревне Рыжиково, а затем все-таки переехала в Смоленск и устроилась на специализированное предприятие для слепых и слабовидящих. Надо было беречь зрение, да и материальный интерес имелся: там давали жилье. - Помешало ли слабое зрение устроить личную жизнь? - По сути – нет. В моей жизни было три брака: официальный и два гражданских. Ни один из них нельзя назвать счастливым, но не думаю, что это было связано с моим плохим зрением. Первый раз Татьяна Михайловна вышла замуж в деревне, где работала учительницей. Как она говорит, сделала это «сдуру». Любви большой не было. Просто мужчина так настойчиво ухаживал, что она и пожалела его, и подумала, что, может, так будет лучше, чем одной. Но брак с тем трактористом продлился всего одно лето. - Люди хорошие. И он, и его мама. Но это все-таки деревня: примитивные разговоры быстро наскучили, к тому же бывший муж любил выпить, как следует. И в итоге осенью я уехала от него. Последующие два мужчины были с такими же проблемами с глазами, как у Татьяны Михайловны. Но снова ни один из них «не дотягивал»: ей всегда хотелось культурной насыщенной жизни, а им это не было интересно. - На эти браки меня подталкивало все то же чувство жалости и уступчивость. Я соглашалась, а потом мучилась. Эрудита, интеллектуально развитого человека, конечно, найти сложно. Но это так же и у людей без проблем со зрением. Сейчас Татьяна Михайловна живет одна. Уже нигде не работает, получает пенсию. Передвигаться по улице может только с тросточкой, и то периодически обращаясь за помощью. Из тех 10 процентов зрения, что у нее были в детстве, осталась, может, одна пятитысячная. Женщина практически ничего не видит. Но, тем не менее, ее жизнь очень насыщенная. Она много общается с теми, кто потерял зрение недавно, вдохновляет их на дальнейшую жизнь и обучает полезным навыкам. - Я как-то посетила центр реабилитации слепых в Волоколамске, и там в меня словно вдохнули вторую жизнь. После этого я вернулась и стала в Смоленске помогать другим таким же, как я. Психологическое состояние тех, кто потерял зрение уже взрослым человеком, бывает очень тяжелым. Татьяна Михайловна рассказала мне, как одна девушка возмущалась: «Я не хочу к вам, инвалидам!» Ей казалось, что жизнь теперь закончилась. Другая и вовсе легла на кровать и стала ждать своей смерти. Чувство безысходности вообще часто встречается у потерявших зрение, особенно если несчастье произошло внезапно. - И как вы помогаете с ним справиться? - Во-первых, конечно, беседы, которые с каждым проходят по-разному. А вообще рассказываю о людях, потерявших зрение, но добившихся большого успеха, приглашаю на наши вечера в региональном отделении ВОС для общения, предлагаю отправиться в центр реабилитации. Оттуда, между прочим, многие возвращаются уже с мужьями или женами. Кроме того, обучаю навигации, чтению, письму и другим важным навыкам. Даже тому, как общаться со зрячими. Татьяна Михайловна считает, что ответственность за общение в любом случае лежит на двух сторонах. Так что слепой человек должен создать такую атмосферу, чтобы иметь дело с ним было легко. Ведь люди иногда хотят помочь, но не знают как. И тогда надо тактично объяснить, что нужно сделать и каким образом. Женщина показала мне грамоты, которыми она награждена. Самая ценная из них для нее та, в которой она названа заслуженным работником ВОС, хотя трудовой книжки у нее там никогда не было. Вся деятельность – на общественных началах. Марина РАССОЛОВА, Смоленск