Ипотека на затопленную землю

Ольга Ивановна Петровичева и ее дочь Светлана вынуждены выживать на 6000 рублей в месяц, потому что платят кредит за участок, затопленный водой   ОТ РЕДАКЦИИ: в феврале к нам в редакцию позвонила Ольга ПЕТРОВИЧЕВА из поселка Винзили и пожаловалась: в счет погашения ипотеки за земельный участок у ее дочери-инвалида арестовывают всю пенсию. Пенсии самой Ольги на жизнь не хватает. А участок земли, который они взяли в ипотеку – затопило. Женщины живут в съемном доме и не знают, куда обращаться за помощью.   Я приехала к семье ПЕТРОВИЧЕВЫХ в гости 13 февраля. В доме мне сразу бросился в глаза большой рабочий стол, а на нем – россыпь камней и бусин. Выяснилось, что Ольга и Светлана вручную делают из камней украшения. На мой вопрос, приносит ли рукоделие хоть какие-то деньги, Ольга начала живо рассказывать: - Там мы только благодаря ему и выживаем!  У меня ведь пенсия – 6000 рублей в месяц. Мы продаем украшения в местном санатории отдыхающим. Рукодельничаем, хотя обе видим плохо: Света – инвалид детства по зрению, у меня же зрение потихоньку отнимает диабет. Ольга усадила меня в кресло и начала рассказ. Она выросла в большой семье: четверо детей, любящие родители. Отец был военным, после окончания ленинградской академии подводников его направили служить в Крым, в Ялту. Это был 1941 год, вскоре началась война. Мама Ольги была беременна, ходила на последних месяцах. Из Крыма началась эвакуация, семьям военных разрешили эвакуироваться первыми. И отец Ольги не смог посадить ее маму на корабль: все пытались туда пробиться, женщине не хватило места. Корабль отошел от причала без нее и…  на глазах у стоявших на берегу мужей-офицеров подорвался на мине. - Вот что значит – судьба! – восклицает Ольга. - Не было бы сейчас здесь ни меня, ни Светы. А моя мама тогда уехала на следующем корабле. На Урал, в город Карабаш Челябинской области. Власти тогда говорили: берите с собой только самое необходимое – документы, ценности. Вы ведь вернетесь обратно через неделю-две, война эта – на пару недель. Мама рассказывала: я оглядела комнату, взяла сумочку и уехала. На всю жизнь. Уже в Карабаше у родителей появилось четверо детей: Неля, Аля, я и брат Владик. Все получили образование: Неля – глазной врач, я – детский врач, Владик – экономист, Аля – химик. А дом в детстве у нас был небольшой. Я, помню, спала на русской печи. Когда мы подрастали, в доме достраивались комнаты – одна, вторая, третья. А потом мы все разлетелись по стране, как птички. Остались родители одни в большом доме. У нас ведь династия военных: у мужа папа тоже был военным, и муж сам. Только сын мой нарушил традицию. А с мужем мы познакомились в Челябинске во времена студенчества.  Жили хорошо, родились двое детей – сын и дочь. У Светочки с детства – эпилепсия. Она училась дома, в школу не ходила. Вообще, мы жили, как все рядовые советские семьи, со своими горестями и радостями, и не думали, что в итоге придем к такому бедственному положению. Я мало проработала по специальности, врачом: муж был офицером-летчиком, мы всю жизнь ездили по гарнизонам. Муж уже умер. А стало нам тяжко, когда я вышла на пенсию: пенсии и у Светы, и у меня маленькие. А еще и жилье съемное, за него нужно платить. Помогает мне только сын, живущий с женой и детьми в Челябинске. Но все было терпимо до 2010 года, когда я практически в одночасье стала инвалидом. Мне однажды стало плохо, отвезли меня в реанимацию областной клинической больницы № 2 (в то время мы жили в Тюмени), удалили левую почку. И обнаружилось, что у меня – весь «букет» болезней. И главное – сахарный диабет, съедающий сосуды, как ржавчина – железо. Страдают от этой болезни и зрение, и слух. Но инвалидность мне так и не дали. На таблетки в месяц уходит около 1500 рублей. А Свету я пыталась вылечить всеми возможными способами, летали мы к врачам по всей стране. Все бесполезно. Самое страшное, что припадки непредсказуемы, могут случиться в любую минуту. Поэтому я боюсь оставлять ее одну дома. А как не оставлять? Нужно продавать наши украшения. Но мы крепимся, жаловаться нам – стыдно. Мы молимся, часто ходим в храм. Каждый вечер со Светой встаем на колени перед домашним «алтарем». Ездили молиться в Троице-Сергиеву лавру. Я все пыталась написать вам письмо, начну – и плачу. У нас со Светой ситуация – «битый небитого везет». Не знаю, кто кому больше помогает: она мне или я ей. Только двое нас есть друг у друга, друг за друга держимся. Я-то прожила хорошую, счастливую жизнь, а что она видела? А год назад приключилась в семье ПЕТРОВИЧЕВЫХ главная беда: сын посоветовал Ольге: мама, возьми участок земли в ипотеку, я вам на нем построю дом, а то что вы все мыкаетесь по съемным квартирам? - Кредит мы взяли, и понемногу, но отдавали. А прошлой весной участок затопило. Затопило сильно, на соседних участках, где уже были строения, вода достигала крыш домов. Выяснилось, что эти земли рядом с рекой Пышмой топит каждые 10 лет. Но ПЕТРОВИЧЕВЫМ, когда они покупали землю, никто об этом не сказал. - Нашли продавцы дурачков в лице нас, - говорит Ольга. - А вскоре вовсе нечем стало платить кредит за непригодный теперь уже участок. Документы на него женщины вернули в банк, таким образом отказываясь от земли. Но банковские служащие были непреклонны – платить нужно. Вскоре в счет оплаты стали арестовывать все Светину пенсию, оставляя на ее сберегательной книжке каждый месяц по 10 рублей. Ольга показала мне эту книжку и спросила: по закону ли это – арестовывать всю пенсию инвалида детства? Вернувшись в редакцию, я отправила журналистские запросы во все инстанции, желая разрешить эту проблему. Сейчас мы ждем официальных ответов. А женщины продолжают считать копейки. В доме очень холодно, но топить чаще двух раз в день не получается – дрова дорогие. Ольга говорит: я вроде образованная, а все равно не знаю, куда обращаться за помощью, в какие инстанции. А сколько людей по стране так живут? Женщины были бы рады любой помощи – советом ли, делом ли. Телефон Ольги Ивановны – 8-929-266-07-44 Наталья АВЕРИНА, п. Винзили