"Я молодой, я хочу жить!"

Смертельно больной Максим Бизюков просил о помощи, но уже было поздно…Я приехала к Максиму домой 12 марта. Мужчина переехал к родителям – его мать, Надежда Егоровна, ушла с работы, чтобы ухаживать за сыном, чтобы обеспечить Максиму круглосуточный уход. Еще в 2014 году мужчина решил переехать в квартиру родителей, чтобы не подвергать опасности жизнь своего ребенка - шестилетнюю дочку Иру, которая осталась жить с мамой - женой Максима. - Максим переехал к нам в августе, пока еще мог ходить, - сказала Надежда Егоровна. - Но через какое-то время ноги отказали.Максим с трудом разговаривал: наша беседа прерывалась ежеминутно, т. к. из-за нехватки воздуха, он постоянно пользовался кислородным баллоном и различными средствами от астмы. Кроме того, его подключили к специальному аппарату – концентратору кислорода.- Я не сплю сутками, стараюсь всеми доступными стимуляторами поддерживать дыхание. Могу дышать только в вертикальном положении, не лежал уже три недели, даже спать приходится сидя, - объяснил Максим.Максим получил профессию станочника, но его общий стаж - не больше пяти лет: проблемы со здоровьем преследовали мужчину чуть ли не с 18-ти лет. В трудовом списке Максима профессия охранника, фотографа, спасателя. Однако самого Максима, как он мне сказал, врачи спасать отказались: - Я болен с 1997 года. Сначала амбулаторно лечился, в августе 1999 году началось кровоотхаркивание, увезли в противотуберкулезную больницу, там прооперировали и отпустили домой. После операции, как только открыл глаза, ко мне подошел мой хирург и сказал мне такие слова: «Мы когда тебя разрезали, увидели, что сильно высоко разрезали. Сверху все обрезал, а снизу скальпелем почистил, и зашили». Через полгода после выписки у меня на том же месте была точно такая же дыра, какую вырезали. - Ему сказали: «Молодой, справишься. Все пройдет», - добавила мама Максима. - Каждый раз, когда я лежал в больнице, мне становилось лучше, я выписывался с улучшениями, - с трудом продолжал рассказ Максим.В течение нескольких минут мужчина отдыхал. После отдыха мы могли продолжать разговор. - У Максима была вторая группа инвалидности. Когда его состояние уже сильно ухудшилось, мы писали заявление на первую группу, но ее нам долго не давали, - говорит Надежда Егоровна.Максим признался, что как-то написал в больнице отказную от лечения: «Отказываюсь от продолжения лечения, т.к. выздоравливаю, применяя другие методы лечения». - Это было в 2009 году, - пояснил Максим. – После этого я еще три раза лежал в больнице, ни разу больше не отказывался. Меня просто выгоняли. Например, за то, что добавку на обеде попросил. Обычную гречневую кашу. Я был голодный, хотел кушать.В этот момент позвонил отец Максима. Он должен был приехать на обед домой, чтобы забрать баллоны с кислородом и заправить их. Это постоянная необходимость. - Есть у нас аппарат, но он не справляется, - говорит Надежда Егоровна. - Баллоны отец заправляет на станции. Мы все делаем за свои деньги. И аппарат купили за свои деньги. Хотя нам симптоматическое лечение должно быть бесплатно. Все шприцы, все медикаменты мы покупаем. Я в тубдиспансере подошла к старшей сестре, попросила хотя бы шприцы, они сказали: не положено. Я спросила у мамы Максима, почему она против того, чтобы мужчину положили в тубдиспансер. - Там нет таких условий… Утром поставят градусник и все. Здесь, дома, я ухаживаю за ним. Присмотр постоянный. Там в палате лежат с памперсами – вонь жуткая. Некоторые еще и курят. Как он там будет?! У него астма и хронический бронхит – реагирует на все запахи. Условий нет лежать – до туалета бог знает сколько идти. А туалет, представляете, какой чистоты? Если бы его туда отдали, его бы не было уже… - голос Надежды Егоровны дрогнул, она еле сдержала слезы. - В 2011 году я имел глупость отказаться от приема просроченных лекарств, - говорит Максим. - На упаковке я посмотрел дату. Я сам отказался и еще тем, кто вокруг меня лежали, рассказал об этом. Нам дней на десять перестали давать это лекарство. Нашли где-то непросроченное, стали давать нормальное. После выписки меня больше не лечат. Зачем им такой пациент? Который просроченные лекарства не ест и другим рассказывает? Я в диспансере лежал, а не получал должного лечения. Они мне постоянно предлагают госпитализацию. Лечить не предлагают. В 2013 году я был и в Москве, и в Свердловске. Там меня обследовали, проконсультировали, подробно прописали лечение и отправили на лечение по месту жительства с пометкой: через полгода при положительной динамике вернуть на операцию. Приехал домой – показал бумагу, мне сказали: «Мы тебя не будем лечить, у нас нет таких препаратов». При мне Максиму стало плохо с сердцем, Надежда Егоровна немедленно поставила ему укол. Когда мужчине стало лучше, он с трудом, но продолжил говорить.Максим сказал: «Я очень хочу вылечиться, но мне отказывают в лечении, аргументируя тем, что болезнь запущена, терапевтические и хирургические возможности исчерпаны».Максим показал мне кипу документов от чиновников, где сказано, что он сам виноват в запущенности болезни, нерегулярно проходил физиопроцедуры, нарушал режим нахождения в стационаре. Кроме того, в документах сказано, что, «в результате неоднократного прерывания химиотерапии, выработана широкая лекарственная устойчивость к 9 противотуберкулезным препаратам». Но мужчина сослался на то, что отказывался от лечения только потому, что не видел смысла принимать препараты с истекшим сроком годности.- 12 декабря 2014 года я обратился за помощью к местному депутату. Собрал все необходимые документы и отправил их в Санкт – Петербург в НИИ фтизиатрии. Прошло три месяца. Толку – ноль. Депутат даже подтверждение не может получить, что Санкт-Петербург получил мое письмо, - сказал Максим. - Обращался к защитнику по правам человека. Он мне сказал: «Так ты же отказываешься от лечения!» У меня чуть челюсть не выпала! Я прошу, чтоб меня лечили!!! Он мне показывает бумагу, на которой моим почерком написан отказ. Да, я его писал. Но я уже рассказал, почему отказался. Если бы они хотели меня лечить – им никто не смог в этом помешать… 12 марта я направила запрос директору департамента здравоохранения Тюменской области Инне КУЛИКОВОЙ. В тот же день я получили ответ от Инны Борисовны:«В связи с тем, что в письменном согласии на комментарий о своём состоянии здоровья Максимом Бизюковым было отказано, департамент здравоохранения Тюменской области может сообщить только следующее. Всё время с момента первого обращения в 1997 году М. Бизюкова в лечебные учреждения Тюменской области ему оказывалась медицинская помощь в полном объеме, включая лекарственную терапию, в соответствии с его заболеванием, его консультировали ведущие институты России. От предложенной госпитализации Максим Бизюков в настоящее время отказывается».13 марта мы направили запрос информации в Министерство здравоохранения Российской Федерации, в котором просили помочь Максиму Бизюкову получить всю возможную медицинскую помощь и взять под контроль процесс его лечения. Cотрудники пресс-службы Министерства связались с нашей редакцией в тот же день и прокомментировали сложившуюся ситуацию: - Как только информация о ситуации Максима Бизюкова появилась в СМИ, мы связались с руководством Департамента здравоохранения Тюменской области. Нам рассказали, что впервые Максим обратился за медицинской помощью в 1997 году. В лечебных учреждениях Тюменской области ему оказывалась медицинская помощь в полном объеме, включая лекарственную терапию, в соответствии с его заболеванием, его консультировали ведущие институты России. К сожалению, больной неоднократно отказывался от госпитализации, но врачи продолжали оказывать ему медицинскую помощь амбулаторно. Болезнь продолжала прогрессировать и перешла в терминальную стадию. Сегодня, 13 марта, больной был госпитализирован в критическом состоянии, врачи оказывают всю возможную медицинскую помощь, для консультаций привлекаются лучшие эксперты в данной области медицины. В этот же день жена Максима Ольга написала на своей странице «ВКонтакте», что Максима отвезли в реанимацию. Но в 8 утра 15 марта она сообщила, что ее муж умер в 2 часа ночи. 17 марта, в день похорон Максима, в нашу редакцию позвонили из Минздрава России. Представитель ведомства выразил соболезнования:- Минздрав России выражает свои самые искренние и глубокие соболезнования родным и близким Максима Бизюкова. Елена БЕЗГОДОВА, г. Тюмень