Борис через суд пытается вернуть реквизированное у деда имущество предков

сапожнику Ивану Аристарховичу Лялину, когда-то принадлежали мельница, амбар и несколько гектаров земли. Благодаря своему ремеслу дед нашего героя сколотил целое состояние - за лялинской обувью сюда, в Ушаково, покупатели приезжали за сотни верст. В дедовом старинном доме хранятся еще кожаные заготовки-выкройки, так же как и старый амбар, конторка, зеркала и вся утварь – корыта, буфеты, кованные железом сундуки.
- Моя бабушка рассказывала, что дед часто принимал заказы у высокопоставленных чиновников, - утверждает Круглов. – Нередко клиенты расплачивались за работу даже золотом. Ведь деньги в те годы были не очень надежным капиталом. Пара сапог стоила пять рублей. Три пары сапог - можно было корову купить. Можно представить, какие были доходы.
Хозяйство Лялиных было зажиточным, только один дом занимал более сотни квадратных метров. По рассказам бабушки Круглова, сосновый лес для строительства семья заготавливала собственноручно в соседнем Харовском районе, сплавляла плотами по Кубене-реке. Сами раскатывали, морили, сушили бревна.
Односельчан зажиточная семья раздражала. В начале тридцатых годов богатого сапожника признали кулаком. Об этом его внук узнал из архивной справки, основного документа, на который он возлагал надежды.
Потомку «верхушки деревни» удалось найти и другие документы. Он немало времени провел в архивах и нашел любопытный документ - протокол собрания деревенской бедноты от 13 июля 1931 года. Участники сбора включили Лялина в список зажиточной кулацкой части деревень по Новосельскому сельсовету. В протоколе заседаний районной комиссии по рассмотрению жалоб при Усть-Кубинском райисполкоме от 15 июня 1933 года значится, что в хозяйстве было, кроме дома, немало другого добра и 4.5 гектара земли. А еще лошадь и 12 овец. Владельцев этого хозяйства обложили сельхозналогом в 32 рубля 92 копейки. Круглая сумма, цена двух коров. В нем в зажиточном хозяйстве Лялиных числится дом, амбар с овином и 4,5 гектара земли. В таком же документе 1938 года амбара с овином уже нет, а земли осталось всего 25 соток.
К началу 1938 года у Лялиных отобрали почти все. Осталась только четверть гектара земли.
Участок земли, которым, по мнению Бориса, владели Лялины, уже много лет в собственности местной администрации. А здесь только разводят руками - как вернуть землю, если ни в одном документе не указаны границы бывших владений?
- Все, что сейчас осталось от хозяйства, это старенький дом и огород. Хотелось бы вернуть землю и то, что было реквизировано у дедушки в тридцатые годы, - сетует Борис. – Но усесться возле камина в родовом гнезде можно, только пройдя через мучительную процедуру сбора бесчисленных справок, согласований и долгую судебную тяжбу. Я ходил в суд как на работу, каждый день. Кто-то меня поддерживал, кто-то считал, что я авантюрист, смотрели подозрительно. Пока что борьба продолжается.
Нашел Борис и другие документы, которые, по его мнению, подтверждают: он – богатый наследник.
- У нашей семьи были счета в одном популярном банке, открытые в июле 1931 года, - говорит Круглов. – Я видел документы, это приличные суммы. Но в кредитном учреждении мне также сказали, что ничего не знают. А сами даже эмблему банка старую вернули, уверяют, что следуют старым традициям! Нашу родовую мельницу отобрали в совхоз, а дед покупал ее за свои деньги. Беднота, как говорила бабушка, просилась к нему на работу, а он их не брал. Потому что они пьяницы, работали плохо. Вот они ему и отомстили.
Несколько судов наш герой проиграл. Но знает о случае, когда наша землячка, тоже наследница репрессированных кулаков, сумела-таки назад получить свое добро.
- Возможно, ей кто-то помог, - рассуждает Борис. – Я-то никого просить о помощи не собираюсь. Вот несколько лет назад в селе Новое, куда приезжает автолавка и куда я сам езжу за товарами, ко мне подошла незнакомая женщина. Она представилась сотрудницей районной администрации и предложила помощь. Мол, занимается репрессированными и раскулаченными, дескать, ей уже удалось помочь не одной семье. А вдруг она мошенница? В моей жизни обманщиков хватило: много лет назад, когда я еще жил в Вологде, на мой сельский дом неизвестные совершили налет и украли все ценные вещи: иконы, антикварные предметы утвари. Вызвал полицию, но грабителей так и не нашли.
Даже если вернуть утраченное добро не получится, Круглов сдаваться не собирается.
- Об одном жалею, - говорит Круглов. – Мало с бабушкой разговаривал. Да и рассказывала она, честно говоря, мало. Однажды только призналась, что много чего знает и про раскулаченных, и про расстрелянных. Один раз колхозный комиссар сказал ей: «Хочешь жить – молчи»… Вот она всю жизнь и молчала. Теперь моя задача – узнать правду.
Татьяна ОХОТНИКОВА,
Усть-Кубинский район