«Хочу завещать все свое добро государству, чтобы не досталось ни дочери, ни внукам»

Даже джакузи есть с разными режимами. Дом обшит красивым голубым сайдингом, чтобы все было не хуже, чем у самых богатых новых русских. Пара телевизоров, новая под антиквариат мебель, посуда, есть даже мультиварка, хотя ею пользуюсь раз в году: не люблю ее, да и электричества она жрет мног.
Если перейти в огород, то мои 22 сотки ухожены как у самой здоровой молодой хозяйки с тремя мужиками-помощниками. Есть и баня, и мангал, и 25 грядок, и небольшое поле картофеля. В начале июня я ем уже свои помидорчики и огурцы, про зелень и редис уж и не говорю. Все свое ращу в двух огромных теплицах. В магазинах я покупаю тоже все самое элитное и дорогое - к примеру, авокадо, манго, виноград у меня не переводятся круглый год. Я не считаю копейки, как мои ровесницы — дети войны. Пенсия очень хорошая, есть куча льгот. Но так было не всегда.
Можно спросить: «Откуда все это взялось? Зачем ей все это? Она что — два века себе намерила, что ли?» Все эти едкие вопросы я слышу от моих новых соседей и односельчан. Дело в том, что в деревне меня ненавидят почти все. Есть те, кому давала в долг, но они денег мне не вернули. Но я простила им, зато я избавлена от кошмара лицезреть их фальшивые физиономии у себя дома. Прощаю каждый день и тем, кто кричит мне вслед: «Скупердяйка!» «Кулачка!» «Мироедка!» Эти люди завидуют мне, и их я тоже не ругаю. Значит, живу не зря, они повышают мою самооценку каждый день. Они-то живут на жалкие пенсии в десять тысяч, вынуждены подрабатывать, помогать внукам, детям, нянчиться, лечить, учить своих неудавшихся отпрысков. Однако и они приходят ко мне занимать деньги, и таким я не отказываю. Они отдают — правда, тянут до последнего, иным приходится напоминать.
Еще одна соседка по деревне — самая честная. Навещает меня каждый день, привозит продукты, лекарства из города, иногда возит меня в банк на своей машине. Денег никогда не берет. Говорит, мол, что я ей послана Богом, что я — ее «послушание». Это все выдумки, но я не против такого послушания. Раз человек так хочет — отчего бы ей мне не помочь бесплатно? Соцработника у меня нет, хотя имеется инвалидность. Все за него делает моя Лида — бессребреница.
Остальные, правда, работают для меня за деньги: строители возвели дом и оснастили его разными коммуникациями. Тракторист и рабочие каждый год боронят и копают мой огород — сажают в нем все, я-то уже не могу.
Много лет я отработала на вредном производстве в родной Белоруссии. Пенсия моя очень хорошая, но она же назначена мне не зря. Была всегда на высоких должностях. В войну пережила много чего, родилась я на хуторе в большой семье в 1937 году, когда по стране прокатилась волна страшных репрессий. Не избежал их и мой отец — путевой обходчик на железной дороге. Кому-то он за бутылкой рассказал анекдот про Сталина, тот донес, куда надо - в те времена это было быстро. Мама рассказывала об этом со слезами, ведь она осталась одна с семью детьми. Трое из нас умерли в войну от голода, меня отправили в детский дом. Две сестры и брат пропали без вести при бомбежке поезда, на котором их пытались эвакуировать из Белоруссии.
После войны мама нашла меня в Архангельской области. Она рано умерла, и в 14 лет я осталась одна — без профессии, родни и своего угла. Не буду описывать мытарства, выпавшие на мою долю, — они у людей моего поколения примерно одинаковые. Но не всем так не везло, как мне ведь не зря говорят: «Кому — война, кому — мать родна». Многие на войне разбогатели, кто-то стал предателем, кто-то удачно устроил свою личную судьбу за счет войны. Все это — не про нашу семью. А вообще об этом писать не принято. Вот и я молчу всю жизнь.
В Минске после войны я окончила вуз, стала работать. Подробности писать не буду, так как не хочу, чтобы мои односельчане меня узнали. Вышла замуж, в 1967 году родила дочку. Мне было уже тридцать, надо было для себя рожать. Дочка выросла, выучилась в Москве, вышла замуж, у нее трое детей — девочка и два мальчика. Только сейчас я считаю, что дочки и внуков у меня как бы нет. Я с ними не общаюсь, а младших внуков никогда и не видела, хотя им уже за 20.
Поначалу мне не нравился дочкин муж, потом — его родня. Они все норовили сделать по-своему, дочку настраивали против меня. А ведь я всегда хотела, как лучше: знала, где ей работать, какую квартиру снимать, а потом — покупать. Я всегда приезжала к ним без приглашения и жила, сколько захочу. Дочка робко намекала: мол, мама, у нас квартирка небольшая, однокомнатная, а мы только поженились. Я отвечала, что так с мамой поступать нельзя. Жила подолгу – не скрою, что им назло, но в итоге все же уезжала. Зато когда сваты как-то захотели приехать ко мне в Минск, я им все припомнила, как немилостиво встречал их сын меня в Москве.
Потом внуки пошли. Старшую внучку дочка с зятем воспитали ужасной нахалкой, думаю, и младшие не лучше, а я еще я хотела завещание на них написать. Один раз дочка, зять и старшая внучка побывали у меня в гостях. Было это в в 1989 году. Я тогда новую квартиру получила, попросила зятя сделать ремонт. Он ответил: мол, мама, я в отпуск еле вырвался на десять дней, хочу посмотреть ваш город, с женой отдохнуть. Все — больше зятя для меня нет. Я его вещи выставила за порог, дочка за ним бросилась. А внучку я остановила и говорю: оставайся у бабули! Она заплакала, закричала, что я – Баба Яга. Не разговаривали после этого лет пять.
Потом я заболела серьезно. Позвонила дочке и предложила выяснить отношения. У нее как раз мальчики-близнецы родились, все равно в декрете сидела – отчего бы ко мне не приехать? Сказала, что квартиру оставлю в наследство, но можно хотя бы постараться мне угодить. А дочь и говорит:
- Мама, мне ничего не надо. Мальчики болеют скарлатиной, я к тебе не поеду и семью не брошу!
Я поплакала и решила уехать в Вологодскую область —моя мама родом отсюда. Нашла на карте ее родную деревню, продала квартиру и поехала в неизвестность. Поначалу квартиру снимала, зато сейчас – кум королю, сват министру.
Конечно, как и все люди, я грущу иногда. Думаю: как там моя дочка? Внуки? Конечно, три большие суммы я положила на именные сберкнижки, хотя младших внуков никогда не видела. Однажды я позвонила дочке. Но телефон взял зять. Он тихим голосом (всегда прикидывается паинькой!) сказал, мол, дочка лежит в больнице. Я решила, что это он так решил меня расстроить. Не дождется! Я ответила, что дом свой им ни за что не завещаю и повесила трубку. Через день дочка сама позвонила мне и спросила:
- Мама, ну зачем ты звонишь? Мы тебя забыли давно. Отдай дом кому-то еще.
Неблагодарные они люди! А главное: верят же, небось, что скоро помру и что им все достанется. Ничего подобного, я лучше государству все отдам, вот и посмотрим, кто кого обхитрил!
Валентина Ивановна, Вологодский район