«Навалился животный ужас. Мы попали на войну. Казалось, что это страшный сон »

Мы встретились с Леонидом Жильниковым на днях в Ярославле, где он работает в одного из банков. Он рассказал, как дело было. На призывной пункт города Ленинабад Таджикской ССР, где он родился и жил с родителями, Леонид отправился утром 10 ноября 1979 года в свой день рождения. Ему исполнилось 18 лет.

Его отобрали на медкомиссии и определили в военкомате в особую команду не случайно. Парень имел отличную физическую подготовку – кандидат в мастера спорта СССР по классической борьбе. Леонид Викторович рассказывает:

- Уходил в спортивную роту СК «Алма-Ата». Думал, что вся служба пройдет в тренировках и соревнованиях.

Жильников говорит по-таджикски, как на своем родном русском. В декабре 1979 года роту, где проходил срочную службу Леонид, подняли по тревоге. Началась афганская компания. И «отправились туда, куда прикажут». Это армия, сынок! «Дан приказ ему на Запад…», - пело старшее поколение. А этим был дан приказ на Восток. О чем петь не полагалось долгие годы.

Подразделение Жильникова бросили в Термез. Там они получили оружие, снаряды. И в ночь с 14 на 15 января 1980 года ушли через понтонный мост на бронетехнике в Афганистан, устанавливать контроль на территории страны, начиная с границы. Прибыли на перевал Саланг. В предыдущую ночь там был бой. Ребята увидели погибших мужиков, раненых, сгоревшие бензозаправки.

- Навалился животный ужас. Мы попали на войну! Казалось, что это страшный сон. Такого не может быть! Мы в Советском Союзе жили красиво, мирно, все было хорошо.

Подразделение захватило перевал Саланг. Рассредоточились по позициям. Их надо было еще выбрать. Опыта никакого не было ни у офицеров, ни тем более у солдат-срочников. Все наживалось на своих ошибках, на своих погибших. Военный конфликт сначала протекал в коротких стычках. Ребята начали погибать сразу. «Духи» – так наши называли моджахедов - обстреливали колонны. На Саланге есть поворот Терешковой. По легенде, Валентина Терешкова, первая женщина-космонавт, туда приезжала в 1960-х, тормознула машину, постояла. Поворот очень крутой, техника там постоянно останавливается и душманы подкарауливают пришельцев в этом месте.

- При нас там уже было машин двадцать. Сгоревший транспорт сбрасывают со скалы вниз, чтобы не мешал, - вспоминает сегодня Леонид Викторович, - На перевале снег, высота 3600 метров над уровнем моря, постоянно лавины сходят.

Жили советские бойцы в брошенном афганском доме, на полу циновки из тростника. Полное отсутствие бытовых и санитарных условий. Сразу же завшивели. «Жрачки не было», - просто и обыденно сообщает теперь участник событий 40-летней давности. Бросили, буквально, на выживание. Приходилось стрелять ворон. Правда, запах от них был специфический, признается рассказчик. Были какие-то бочки с жиром, им и питались. Желудок отказывался это принимать, со всеми вытекающими последствиями. Цыпки на руках сплошной коркой. Короста трескалась и кровоточила. Света не было. Наливали солярку в пустые гильзы и такой коптилкой освещали помещение. От нее утром встаешь и долго кашляешь черной копотью.

Получилось так, что получивший опыт батальон, где служил Леонид Жильников, весной 1980 года командование стало оправлять на операции. Это в провинции Бамиан, где выбитый в скалах Будда, высотой 53 метра. Проходили жесткие операции там, затем снова на Саланге.

- Нас называли «цыганский батальон». Мы на месте не стояли. Жили в БТРах. И так два года, без полутора месяцев, - рассказывает Леонид Викторович. – На войне сразу начинаешь понимать, что к чему. Командир разведроты Хабибыч говорил, что самая главная задача – остаться живым.

В конце 1980 года подразделение советских воинов вместе с афганским командос с боями вошли в Пандшерское ущелье. В кишлаке Руха, находившееся там другое афганское подразделение, стало с вооружением переходить на сторону духов- ахмадшаховцев. С боями наши вошли в Руху. У афганских командос сразу погибло 12 бойцов. Духи обстреливали из гранатометов и минометов.

- У нас тоже было несколько "груз 200" и " груз 300" – это убитые и раненые. Действие происходило так: там было три горы, на которых находились афганские солдаты, а на четвертой горе были духи. По рации афганское подразделение сообщило нам, что у них закончился чарс и если мы не принесем им это наркотическое средство, то они уйдут к духам, - рассказывает про обычную на той войне ситуцию Леонид Жильников. - Был приказ лезть в горы засветло и менять афганское подразделение.

Но в светлое время суток было крайне опасно подниматься в горы, так как у душманов были ДШК- крупнокалиберные пулеметы

- Мне не нужны мертвые герои, - сказал своим бойцам Хабибыч. – Вы должны ползти ужами, хоть под землей ползите. Обдерите лучше руки и ноги, чем потеряете жизнь.

Так что с криком «Ура!» на врага – это только в кино. Задачу наши выполнили тихо и незаметно для врага.

- Самое страшное было, когда через год война стала просто нашей работой, - рассказывает Леонид Викторович. – Мы не служили там той службой, где надо вовремя подшиться, идти строевым шагом.

Как-то уже после армии в школе милиции его спросили: «Как ты служил, да еще за границей? Ты же не умеешь ходить строевым»!

- Было бы смешно ходить в разведку строевым, - ответил Жильников.

После войны очень сложно было привыкать к гражданской жизни. Период адаптации у одних затянулся на долгие годы, другие так его и не прошли. Леонид Жильников уехал из Таджикистана в начале 1990-х, когда русским там стало невыносимо. Он начал с нуля в Тутаеве в Ярославской области. Научился картошку копать, пилить пилой и молотком колотить, чтобы на жизнь зарабатывать. У есть три взрослых дочери от первого брака. Сына он назвал в честь погибшего друга Иваном. Он служит в рядах Российской Армии, за выполнение заданий получил удостоверение «ветеран боевых действий». Таково эхо войны.

- Война поменяла человека. И даже по настоящее время взгляд на жизнь у нас свой. Поствоенный синдром обернулся для некоторых пьянством. Человек же не компьютер, ты не можешь выключить воспоминания. Лично для себя я выход нашел. Не стал противиться памяти, я использую ее, как силу, - делится пережитым Леонид Викторович. – Допустим, прыгаю с парашютом и с флагом ветеранов войны в Афганистане. Мысленно мои погибшие друзья со мной. Я иду с этой памятью рядом. Она не бьет в лоб, она со мной.

Он может спросить своего товарища: «Ты чего бухаешь»? И когда тот начинает, да вот, я не могу пережить гибель своих товарищей, ветеран задет вопрос: «А, ты на кладбище был, могилку поправил»? Жильников с товарищами по ветеранской организации делают это постоянно, по весне выезжая к захоронениям, чтобы почистить и навести порядок.

А еще Леонид Жильников любит с аквалангами полазать под водой. Теперь это называется дайвинг. Туда, на глубину, он обязательно тащит тот же ветеранский флаг, панаму и даже цветы. Потом обязательно выложит на своей странице в соцсети.

Даже в арабский Дахаб, в Мекку мирового дайвинга всю эту атрибутику он не раз брал с собой. В подводном ущелье Шугара засветился, где течение тащит водолаза, как скоростной поезд. В бешенный поток на дне океана можно было и не соваться. Мало ли что, там разные случаи бывали, двинет головой о камень и конец.

Только дайвер Жильников решительно вошел в течение, как когда-то шагнул в мирную жизнь, и летел между скал со скоростью торпеды.

Вячеслав Ковальков,

Ярославль

На фотографии автора: Леонид Жильников на площади Волкова в Ярославле, 5 февраля 2019 г.