ДУЛАГ-100.Возвращены из небытия имена тысячи узников фашистского лагеря
ОТ АВТОРА: Сергей ЕГОРОВ - один из известных дновских краеведов, журналист, коллекционер, педагог, хранитель исторической памяти и поисковик. Только он не ходит по полям с металлоискателем, его поиски проходят совсем в другом измерении. Но от этого не менее ценные.
Три десятка лет мой друг упорно занимается возрождением из небытия имен забытых земляков и утраченных железнодорожных святынь в родном городе Дно. В этой связи для меня было удивительно, что Сергей первым в Псковской области взвалил на свои плечи неподъёмную задачу еще и по восстановлению имен узников порховского ДУЛАГА.
Царский перрон
Мы встретились с ним на станции Дно. Той самой, где год назад в рамках автодесанта «Курьера» он открыл точные места нахождения трех вокзалов. Ну, а вслед за этим мы вместе вычислили по архивным документам и фотографиям царский перрон в Дно, Зубрилинский тупик, дом телеграфистки Тони Кочетковой... Все те места, которые напрямую связаны с отрекшимся в Пскове от престола Николаем II. Поэтому этот разговор не мог не начаться с больной для нас темы.
- Сергей, неужели ты на самом деле отрекся от царя и занялся порховским ДУЛАГом, ведь лагерь никоим образом не связан с Дно?
- Нет, от царя я не отрекался. Наоборот, считаю, что в вопросе пребывания Николая II в Дно и в Пскове ещё масса недосказанного и несделанного. Так, до сих пор не увековечено место стоянки царского поезда в Дно, не сделан толком царский уголок. Да, строится церковь в городе, невдалеке от железнодорожной линии, но нет часовни и памятника Николаю II на вокзале, никак не обозначено в Дно название Невского проспекта на современной улице Невской, где и до революции была больница, которую не мог не видеть Николай II, гуляя по перрону. Ну, а в Пскове нет в Жандармском тупике царского вагона. Да ты и сам без меня знаешь, вместе за это бьемся.
- Наверное, время у нас в области ещё не пришло: губернаторы, мэры и шефы от культуры не созрели. Про туризм говорим, а то, что в руках держим, не ценим.
- Да, жаль, что в сутках всего 24 часа, так как хочется ухватиться за всё. Вот сейчас собираю воедино свои документально-публицистические материалы, написанные «в стол»: Дно при царе, Дно в довоенный период, Дно в годы оккупации, Дно после войны… Бог даст, может когда-то удастся воплотить.
Полковник и разведчица
- Извини, но это же не связано с ДУЛАГом?
- Теоретически да, но ведь по этому железнодорожному пути, через будущий ДУЛАГ, ехал на своем поезде и Николай II. Для краеведа чужих имен и судеб не бывает. Всё взаимосвязано.
Так, впервые о существовании у нас мест заключения военнопленных я узнал в 1988-89 годах, работая 2-м секретарём Дновского райкома ВЛКСМ. В то время действовали оборонно-спортивные лагеря для девятиклассников. Находился такой и на запасном аэродроме Гривочки, у деревни Белошкино. Ребята жили в казармах бывшей воинской части. Начальником лагеря был полковник, военрук школы №1 Василий КАЗАЧИНСКИЙ, который до этого служил здесь начштаба. Он-то мне и поведал, что в войну у немцев здесь, в местечке Колотушино, находился лагерь военнопленных. Об этом никто особо не распространялся, так как земли принадлежали Министерству обороны.
Примерно в эти же годы (1987-89) мне передала свои записи разведчица и связная отряда «Дружный» Александра Фёдоровна ИВАНОВА. В её воспоминаниях была фраза: в Дно у немцев находился ещё один лагерь - в бывших конюшнях артдивизиона в южной части города. Тогда я это, ой, как запомнил...
Колокол Дулага. Фото Олега Константинова
Путь до Luftlager I Dno
- В середине 90-х годов, будучи редактором 13-го тома Книги Памяти, в котором увековечена память 3500 дновцев, мне удалось получить из Псковского областного центра архивных документов копию акта от 13 мая 1945 года, - продолжает разговор Сергей Егоров. - Речь шла о расследовании спецкомиссией обстоятельств умерщвления в лагере Колотушино (читай Гривочки-Белошкино) наших военнопленных. Акт сделан на основании экспертизы эксгумированных трупов главным судебно-медицинским экспертом Ленинградского фронта, подполковником медслужбы, профессором судебной медицины Андреем ВЛАДИМИРСКИМ (1896–1961). В документе более 25000 военнопленных из Колотушино (аэродром Гривочки) и 21000 - с захоронения в районе городского кладбища, из дновского лагеря. Цифры более чем впечатляющие.
Помнится, что удалось найти очевидцев из близлежащих деревень, которые указали точные места лагеря и захоронений. Но даже тогда у меня не возникло мысли, что можно будет установить фамилии военнопленных. Зарубка, правда, на сердце осталась. В начале 2000-х я попытался выйти на Центральный архив Министерства обороны с просьбой о содействие по Дно, но внятного ответа не получил. Информация вновь легла в ящик.
И вот в 2007 году заработал сайт Министерства обороны - объединенный банк данных «Мемориал» (ОБД). Я начал просматривать Гривочки-Колотушино, вышел на наименование Luftlager I Dno, но данные были очень скупые.
Сергей Егоров, фото автора
Так было до тех пор, пока в 2008 году не попробовал пробить информацию по военнопленным порховского пересыльного лагеря ДУЛАГ-100. И такие данные нашлись! Завел две папки - по дновскому лагерю военнопленных и порховскому пересыльному. Второй явно перевесил.
Скорбь из окна вагона
- А когда ты вообще услышал о порховском лагере?
- Ещё школьником во время экскурсии в сожженную Красуху. Только памятник тогда был в виде небольшой побеленной каменной стелы, к которой вела аллея из низеньких елочек. Очень хорошо запомнилось, что на дороге к Красухе и ДУЛАГу стояли информационные щиты одного типа.
Потом уже, став студентом Псковского политехнического института, каждые выходные ездил в Дно по железной дороге мимо памятника. Помню, как началась грандиозная стройка, как вырос высокий холм, затем появились железобетонные столбы, в память о тех, что стояли вокруг лагеря.
И вдруг всё резко заглохло. В 1986 году дновцы ездили уже мимо забытого властями недостроя. Выглядело это прискорбно. Всякий раз в уме всплывали жуткие цифры, что здесь захоронено 85 000 человек. Во всём Дновском районе было 18 тысяч (сейчас 11 459 – ред.). Получалось, что тут погребено 4,5 Дновских района.
- Это и сейчас в голове не укладывается...
- И ещё закралась мысль, которая до сих пор преследует меня: знают ли родственники лежащих здесь солдат, где похоронены их отцы, деды и прадеды? В 40-50-60-е годы об узниках лагерей говорили по принципу: «Пленных у нас нет – есть лишь предатели».
Это они дождались почестей
- Ну, а после открытия мемориала стало легче?
- Как сейчас помню, это было 18 июня 2016 года. Не знаю, что творилось с тобой, а у меня в душе играли трубы, а глаза туманили слёзы. Ведь это не мы с тобой, не глава района Степанов или губернатор Турчак - это убиенные и замученные в неволе воины дождались почестей! Тогда я тебе сказал, что это наш Мамаев Курган.
- Таковым я его и назвал в газете, таковым и сейчас считаю. Только широта охвата не всеми осознана. Поэтому обнаруженные тобою 1067 имен призывают нас к большему.
- Знаешь, иногда в суете будней думаешь: вот мы сейчас живем, все нам чего-то не хватает, все мы чем-то недовольны (свет на улице не горит, мусор не вывезли, улицу не посыпали), скандалы, склоки, проблемы… Нет, чтобы просто радоваться тому, что живем. Мы-то вот есть, а они там лежат в земле и не могут наслаждаться пением птиц, солнцем, шелестом листвы...
- Ты прав, здесь невольно вспомнишь поэта-фронтовика Сергея Орлова и его строки: «Его зарыли в шар земной, // А был он лишь солдат…»
- И сколько здесь и лежат этих солдат «без званий и наград»?! А ведь простые люди это чувствуют. Заметь, когда бы ты ни проезжал мимо, на ДУЛАГе всегда машины и всегда люди. Это уже внуки и правнуки. Это память, это наше поклонное место. На мой взгляд, самое сильное в области.
Что же касается того, чтобы не останавливаться на достигнутом, то это уже отдельная тема и за это я как раз хочу сказать спасибо твоему «Губернскому автодесанту», открывшему рядом Старорусский военный тракт, газете «КурьерЪ» и президентскому гранту, который всё объединил и благодаря которому мы с тобой говорим.
- Но это уже другая история...
(продолжение читайте в следующем номере)
Интервью вел Олег КОНСТАНТИНОВ,
Дно-Порхов