Саша остался без дома, сидел на лавочке и плакал, когда его окликнула женщина

«Я рос в семье зажиточных интеллигентов. Мать – директор завода, батя – большой начальник. У нас всегда всё было: хорошая квартира, машина, дача. Живи и радуйся. Но уже в 16 лет я стал выпивать. Выпрошу у мамы денег на кино, а сам с пацанами в кабак иду. К последнему курсу политеха я стал завзятым выпивохой.

«Сашка, пойдем зачет обмоем», – ребята все звали. Да только они выпьют по одной-две рюмки и по домам, а мне было всё мало. Начинал с одной компанией, заканчивал с другой. А уж если ехали куда на турбазу, там пить могли и по несколько дней. После вуза пошел работать в проектную контору. Там нервотрепки начались, запивать стрессы на работе стал чаще, потом начал уже опохмеляться каждый раз после вечерних расслабонов. Так незаметно начал пить уже всерьез. Свой алкоголизм я старательно скрывал.

«Саша, чтобы ни было, а на люди всегда выходи только в опрятном виде, не срамись. Окружающие до твоих внутренних дел касаться не должны», – говаривала мама Антонина Арсеньевна, царствие ей небесное. И я, как родительница заповедовала, всегда был чист, свеж, гладко выбрит, хорошо и стильно одет. За это бате спасибо, он в 60-е тем еще модником был, и как-то и мне передалось. Фигура у меня была спортивная, раньше лёгкой атлетикой занимался, чернявый. Поэтому девки мной интересовались, конечно.

Но я не злоупотреблял. Если нравится барышня, позову на свидание. Но нахально не лез никогда, осторожничал, присматривался. И так и высмотрел первую свою жену. Таня училась со мной в параллели. Гордячка была, не робкого десятка. Я её на последних курсах приметил. Ходила такая статная, с высока на всех смотрела, парни её побаивались. Меня взял азарт, решил, что добьюсь!И как-то катались мы в бору на лыжах, а Таня свалилась в глубокий сугроб. Барахтается смешно так, вылезти не может… Я подошел, давай тащить.

– Отстань, сама встану, – брыкается. А я давай смеяться, такая она потешная, вся в снегу, худенькая, ну точно зайка.

– Чего ржешь как мерин?! – обиделась, насупилась.

– Не обижайся, Танька, я ж не со зла. Просто ты мне нравишься, – говорю.

А она хмыкнула, и как толкнет меня, и я лыжами к верху в сугробе. «Во силища!», – думаю.

Но потом уже на выпускном, мы с Таней танцевали, вспоминали ту пару физры, вместе смеялись. И как-то само собой вышло, подружились, стали встречаться. Через год поженились, родился сын.

Таню и Алешку я очень любил, и всё же… настрадались они со мной. Деньги зарабатывал, все в дом приносил, а через неделю их же и забирал, пропивал. Заложил Танюхины цепочку с браслетиком золотые, что на свадьбу дарил. Ругаться стали часто, ну оно и понятно, муж-алкаш, дома ночует раз в неделю, из семьи тащит, хозяйство всё на жену скинул… Это я теперь понимаю, как им со мной было тяжело, а тогда, всё как в тумане было. Не выдержала моя Татьяна и через три года подала на развод.

«Иди-ка ты, Саша, к маме с папой, пусть они тебя перевоспитывают», – только и сказала на прощанье. И я ушел. Но алименты им с Алешкой платил до самого 18-летия его. Подарки привозил. С сыном она разрешала видеться только, когда в гости к бабушке с дедом приходили, к себе не пускала. Через пару лет Таня снова замуж вышла, видеться стали совсем редко.

Тут я запил не на шутку. После недельного запоя из конторы меня турнули. Но с этим ясно, инженер с бодуна он такое напроектировать может. Квартиру двухкомнатную мне дали, я её оставил Тане с Алешкой, сам у родителей жил. Начал у стариков таскать вещи. У матери целый шкаф хрусталя был, кое-какие драгоценности бабкины. Как-то раз заложил в ломбард даже материну шубу каракулевую. Отец у меня никогда рукоприкладство не приветствовал, всё пытался словами вразумить.

«Сашка, не пей, ты еще такой молодой. Найдешь любимую, жить станете хорошо. Возьми себя в руки, сынок», – батя говорил. Но я не слушал, у меня всё просто было. Купил, выпил, забылся и трава не расти. Мать завела песню, мол давай закодируем тебя. А она сильная по характеру женщина, ей порой и отец поперек возразить не мог. И как-то раз допекла меня, а я возьми и толкни её в грудь. Сильно приложил… Она упала, но цела осталась. Лежит, смотрит на меня 30-летнего оболтуса, а в глазах такой гнев, думал, сейчас как вскочит, как огреет меня чем-нибудь по башке…

«Собирай вещи, и чтоб завтра духу твоего в доме не было!» – только и сказала мама. Я дюже, что с похмелья был, тут же протрезвел. А на утро собрался и ушел.

Мне было очень совестно, больно, ведь на родную мать, дурак, руку поднял. И пошел я бродить по городу. Идти мне было некуда. По набережной с чемоданом погулял, по Весенней, до Кирова дошел, сел в сквере на скамейке и так тошно мне стало. Прокрутил в голове всю свою никчемную жизнь, заметил, что слёзы катятся по щекам. И то ли лицо у меня такое страшное было, то ли сидел я как-то странно, меня вдруг женщина окликнула.

– Мужчина-мужчина, – говорит, – вам плохо?

– Плохо, – отвечаю, – очень плохо

Она села рядом, и я как на автомате, ей всё и рассказал: про мать, про пьянство, про жену, которая меня алкоголика выгнала, про то, что идти мне некуда… Лена слушала молча, а потом позвала меня к себе переночевать.

Я отнекивался, неудобно это, первого встречного к себе в дом тащить. Но Лена меня всё же уговорила. Я товарищу позвонил, попросился пожить, у него родные как раз уехали в санаторий. Он на месяц меня пустил. Я оставил телефон этой доброй женщине…

Много думал пока у Пашки жил, наскоро утроился сторожем на стройку. Выпросил на работе комнату в общаге. Получил первую зарплату и решил мою спасительницу сводить в ресторан.

Лена же была прямая противоположность Танюхи моей. Белокурая, ясноглазая, очень скромная, застенчивая даже, полненькая, смеется – колокольчик звенит. Работала учительницей, с мужем развелась, бил он её сильно. Мне стало Лену жалко, а ей – меня…

Сидим друг напротив друга, и вроде недолго совсем знакомы, а кажется, что уже жизнь вместе прожили. Стали встречаться, на даче вместе хозяйничать, картошку сажать, по грибы ходить. А в один день я заметил, что уже два месяца спиртного в рот не беру...И не тянет даже. Сторожу себе спокойно, днем в общаге приберусь, поесть приготовлю, вечером мы с Леной гуляем, беседуем и так хорошо на душе, голова ясная. Осознал, как долго этого всего настоящего был лишен.

Минуло уже много лет. Лена моя законная супруга. Дочка Галюня у нас. С тех пор к алкоголю я не притронулся ни разу. Помирился с родителями, достойно мать похоронил, умерла от инфаркта. С Таниной новой семьей обратно подружились. Лешка над Галчонком шефствует, в походы с собой таскает. Хороший мужик вырос, самостоятельный, ответственный, ни чета мне в его годы. Я очень счастлив, и благодарен судьбе, что дала мне второй шанс… И Лене, конечно, это она моя чудесная учительница, своим спокойствием и благодушием меня от беды спасла».

Александр У



подпишитесь на нас в Дзен