На память о пережитом ужасе у Нади остался шрам на лице и маленький сын

«В юности я любила читать в газетах и журналах разные женские истории и исповеди, но воспринимала их скорее как художественный вымысел, не верила, что кто-то в самом деле может захотеть вот так открыто рассказать свою историю. Тем не менее, прошло время, и я решилась написать такое письмо сама в надежде, что для кого-то оно станет настоящим предостережением.

Я была замужем восемь лет. Вышла за Витю не то чтобы по большой любви, просто казалось, что 20 лет исполнилось и пришла пора, все подружки уже играли свадьбы.

Тогда мне казалось, что я смотрю на жизнь гораздо трезвее своих ровесниц, а ожидания мои реалистичнее. Мне не нужен был принц на белом коне и с роскошным замком, не нужен был «самый крутой парень». Я выбрала себе в мужья простого парня Витьку, который работал водителем, в меру выпивал с приятелями и имел представление о том, что жизнь и семья это труд.

Первые два года мы жили очень хорошо. Я училась на заочном и работала в магазине, Витя тоже все нес в дом. Я забеременела, и мы, естественно, решили оставить ребенка, - молодые, здоровые, жилье есть.

Чем больше становился мой живот, тем отчетливее я понимала, что вот теперь чувствую себя настоящей полноценной женщиной, у которой есть муж и ребенок.

Родился сын, Васенька, и я полностью погрузилась в заботы о нем. Мне казалось, что у нас с Витей все хорошо. Он помогал мне, даже готовить научился, чтобы дать мне минуту отдыха. Я укладывала Васю спать и уже грезила о дочке, но эти мои мечты, как говорится, разбились о быт.

Когда сыну исполнилось десять месяцев, я будто очнулась, и поняла, что Витя ходит очень мрачный. В ответ на мои вопросы он только отмахивался, и постепенно ощущение отчужденности сошло на нет.

Мы продолжали жить, вроде бы, как и раньше жили, но муж неожиданно оказался категорически против второго ребенка, настаивал, что Васе должно исполниться хотя бы десять лет, чтобы можно было начать об этом думать.

«Ну ты пойми, куда второго маленького! Пусть пацан подрастет, чтобы уже понимал, что к чему и помочь чем мог», - увещевал меня Витя.

«Куда в тридцать рожать, люди засмеют, что потащилась в роддом на старости лет!», - возражала я.

Витя был неумолим, и беременности я не допускала, не хотела идти против мужа. Насмотрелась уже к тому времени на своих подруг, половину из которых мужья просто бросили с детьми, оставив кое-как сводить концы с концами. Я же прекрасно понимала, что случись что, одной мне двоих детей не поднять.

В целом, я даже убедила себя в том, что один ребенок это гораздо разумнее, чем два, но семью нашу это не спасло.

Наверное, я виновата сама, не заметила, не поняла, в какой момент все случилось, но когда Васеньке шел пятые год, Витя начал пить.

Нет, работу он не бросил, добро из дома не тащил, но задерживался на работе регулярно и приходил «навеселе». Поначалу я молчала, понимала, что мужику нужна отдушина, но однажды не выдержала.

Витьку в тот вечер буквально принесли друзья. Я уложила его спать, а сама плакала на кухне. Он встал среди ночи попить воды, и я решила его упрекнуть. В тот раз муж в первый раз меня ударил, а потом спокойно ушел спать, оставив меня вытирать кровь из разбитого носа.

Именно это стало началом конца нашего брака. Теперь я понимаю, что еще тогда следовало собрать вещи и уехать к родителям, но тогда я этого не понимала. Когда Витя на утро даже прощения не попросил, я решила, что он просто не помнит, что творил пьяным, но оказалось, что он все понимал.

С тех пор затрещины от него стали для меня нормой. Мне даже не нужно было ничего говорить, достаточно было, чтобы Вите подумалось, что я косо на него посмотрела. Сначала он отвешивал мне пощечины, потом стал бить кулаками. Я же замазывала синяки и молчала.

Я понимала, что жаловаться некому и не на что – подумаешь, муж поколачивает, да половина женского населения нашей страны так живет! Пьет? Так все пьют! А мой хотя бы какие-то деньги в дом носит и у ребенка отец есть.

Так мы прожили еще около года, а потом случилось то, что заставило меня все же подать на развод. Васеньке исполнилось пять лет, и конечно, на празднике Витя знатно набрался. Я надеялась, что он тихо уснет, но он стал срываться на мне, кричать, бить. От шума и криков проснулся Вася, и как настоящий рыцарь кинулся к Вите с криком «Не смей обжать маму!».

Витя схватил ремень и стал бить нашего сына. Когда я попыталась вмешаться, тем ремнем досталось и мне.

Как мы в ту ночь убегали из собственного дома – хоть убей, не помню. Я даже вещей не взяла, только сумку с кошельком и паспортом и ребенка, ушла в домашнем платье.

Уже потом забирать мои вещи мы ходили с участковым и в то время, когда Витя должен был быть на работе. Приближаться к нему мне было не просто страшно, меня била дрожь при мысли об этом.

Да, потом он просил прощения, ползал на коленях в подъезде перед квартирой моих родителей, уверял, что больше не будет и любит нас. Да, нашлись люди, которые меня за это осудили, но я не простила и мы развелись, а потом я по суду решила Виктора родительских прав.

От счастливого, как мне казалось, брака, у меня остался замечательный сын, самый лучший на свете мальчик, шрам на скуле (след от пряжки того ремня), и уверенность: терпеть такое обращение нельзя. Если муж поднял руку один раз, не остановится он никогда, а пострадает из-за этого в любом случае ребенок».

Надежда, Мценск