Больная раком жительница Орла несколько месяцев провела в СИЗО, крича от боли

51-летняя орловчанка провела в камере восемь месяцев. На момент заключения под стражу женщина страдала астмой, а вышла из изолятора на костылях и с третьей степенью миеломы.Может ли и должно ли подозрение в совершении преступления стоить человеку здоровья? В этом «Орловский меридиан» попытался разобраться

вместе с Анжелой Логвиновой и ее адвокатом, Еленой.

Женщины обратились в нашу редакцию для того, чтобы рассказать со страниц газеты историю Анжелы, ужаснувшую всех, кому уже довелось о ней узнать.

Начиналось все в далеком уже 2010 году действительно хорошо. Анжела, счастливая жена и мать трехлетней дочки, продавала джинсы - имея собственную торговую точку на одном из орловских рынков, она старалась заработать как можно больше, ведь они с мужем начали строить дом. Второй муж Анжелы, гражданин республики Узбекистан, для строительства и отделки семейного гнездышка приглашал своих соотечественников, и всем своим работникам Анжела не только давала кров (в этом строящемся доме они и жили — Прим.ред.), но и регистрировала приезжих у себя, как положено по законодательству.

С чего вдруг в начале декабря 2017 года к ней нагрянула с обыском полиция, женщина поняла не сразу. Причину ей объяснили уже в отделении, продержав в кабинете, по подсчетам самой Анжелы, более 10 часов. Преступление, которое ей вменялось Следственным управлением, предусмотрено п. «а» ч.2 ст. 322.1 УК РФ. Говоря человеческим языком, женщина подозревалась в организации незаконной миграции.

Хочется отметить сразу, что на момент выхода этой публикации Анжела еще не осуждена, и все еще недоумевает: как так?

«У меня ни одного нелегала никогда не было! Все, кого я регистрировала, приезжали в страну законно, платили соответствующий налог и ни от кого не прятались!», - рассказывает она со слезами.

О самом уголовном деле можно говорить много, но самым страшным в жизни Анжелы оказалось вовсе не оно.

8 декабря ей, как подозреваемой, Советским районным судом города Орла была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста. Находясь под постоянным надзором, Анжела, лишенная даже телефонной связи со своей пожилой матерью, тем не менее была вынуждена регулярно посещать врача, все же астма – заболевание нешуточное. В один из дней, возвращаясь с приема, она решилась свернуть с привычной дороги - в магазин за продуктами и в ЖЭК, за справкой.

- Конечно, я понимала, что поступаю неправильно, но была уверена, что смогу все по-человечески объяснить следователю, - когда Анжела вспоминает о тех событиях, руки у нее начинают дрожать. - У меня нет юридического образования, но я знала, что нарушением режима считается попытка побега или встречи с другими фигурантами дела, а я не собиралась делать ни того, ни другого.

На тот момент Анжела уже воспитывала 10-летнюю дочь одна (муж еще до возбуждения уголовного дела уехал на родину и не вернулся — Прим.ред.), заботилась о 80-летней маме, пережившей перелом шейки бедра, ее старший сын от первого брака как раз сам стал отцом. Даже находясь под следствием, она старалась заботиться о своей семье как могла.

Этот поход за продуктами для Анжелы обернулся заключением в СИЗО.

16 февраля 2018 года ее, невзирая на необходимость постоянно ходить в поликлинику на процедуры, отправили в камеру,- за нарушение режима, - и уже 8 марта в жизни женщины началось самое страшное.

Спальное место Анжеле досталось на втором ярусе. Лестницы не было, так что на пол приходилось просто спрыгивать. Спустя всего три недели у Анжелы начались такие боли в пояснице, что хотелось кричать, резко подскочила температура. В больнице, куда ее доставила вызванная сотрудниками СИЗО на следующий день скорая помощь, поставили диагноз – двусторонний пиелонефрит.

- В больницу меня положить отказались, - рассказывает Анжела. - Объяснили, что для этого надо выделять отдельную палату и охрану из СИЗО, а сделать это невозможно.

Следующие семь месяцев превратились для нее в одну сплошную борьбу. Борьбу с болью, которую приходилось превозмогать, чтобы встать с койки, борьбу за право получить медицинскую помощь.

- К врачу меня выводили только после череды жалоб и письменных просьб, - вспоминает Анжела, показывая копии своих обращений, которых действительно накопилось множество.

Действительно, обследовали ее несколько раз и диагнозы ставили разные: астма, пиелонефрит, мочекаменная болезнь, астено-невротический синдром.

При этом, как уверяет сама Анжела, фамилий врачей, которые эти болезни у нее находили, она не знает до сих пор.

- Мне говорили: «Вам все терапевт в СИЗО расскажет», когда я пыталась спрашивать.

Справедливости ради, нужно сказать, что медикаменты Анжеле в СИЗО выдавались, но только обезболивающие, толку от которых было чуть.

- Вы понимаете, в камере ведь есть видеонаблюдение, сотрудники следственного изолятора видели, как я мучаюсь, - вспоминает женщина. – И все равно мне говорили, что я себе эту боль внушила, вроде как пытаюсь «откосить» от ответственности. Мне под разными предлогами отказывали в медицинской помощи. Спасибо моим сокамерницам, они меня жалели, брали на себя уборку, просили для меня обезболивающие, потому что той дозы, что была мне изначально положена, оказывалось мало. Я, пока там сидела, написала 15 жалоб. В организацию по правам человека, в прокуратуру Орловской области, в московскую прокуратуру, в администрацию президента, в Минздрав отдел… Моя мама таких жалоб написала 90. А ей 80 лет, она сама инвалид. За эти жалобы в апреле 2018 года меня лишили связи с ней и моей дочерью. Следователь это объяснила тем, что я слишком много жалуюсь, и тем, что мои контакты с 10-летним ребенком и престарелой матерью могут повлиять на следствие.

Связаться со своими близкими и рассказать сыну о своем бедственном положении Анжела смогла только в октябре, а уже 10 декабря у нее отказала левая нога. Только после этого ей выделили спальное место на первом ярусе.

15 января этого года сын Анжелы добился для нее платного обследования в одном из медицинских центров. Магнитно-резонансная томография показала, что у женщины перелом позвоночника.

Учитывая состояние здоровья Анжелы, в продлении срока содержания ее под стражей Советский районный суд следователю отказал, и подозреваемая Логвинова вышла из СИЗО под подписку о невыезде.

Опираясь на костыли, которые ей одолжила мама, женщина отправилась делать необходимое дообследование, и самые худшие ее опасения подтвердились.

Миелома 3 стадии с поражением костей свода черепа, позвоночника, костей таза, - то ли диагноз, то ли приговор…

В медицинском экспертном заключении, сделанном уже после выхода Анжелы из СИЗО, врач Александр Лобанов, черным по белому написал, что на 3, последней, стадии заболевания прогнозируемая продолжительность жизни больного всего 29 месяцев.

Теоретически Анжеле может помочь операция по пересадке костного мозга, но врачи Орловского областного онкологического диспансера с ней откровенны – что-либо станет ясно только после шестого курса химиотерамии.

К моменту нашей встречи Анжела таких курсов прошла четыре. После второго смогла передвигаться без костылей, хотя и ходит осторожно, держась по возможности за стену, постоянно боясь упасть.

- Я не знаю, сколько мне осталось, - говорит Анжела. – Моей дочери сейчас 12 лет. Пока я сидела в СИЗО, она была с моим старшим сыном, но мне страшно подумать, что будет с ней теперь. Сын, пока пытался вытащить меня, потерял работу, моя мать – старый больной человек. Неужели я такая страшная преступница, что мою жизнь и жизнь моих родных можно было вот так пустить под откос?!

Все в том же экспертном заключении, которое показала мне Елена, адвокат Анжелы, дается прямой ответ врача на вопрос, могло ли своевременное обследование облегчить участь женщины.

Да. Могло. Если бы Анжелу обследовали вовремя и как следует, болезнь могла быть выявлена на более ранней стадии, и лечить ее было бы проще, а шансов выжить у нее было бы гораздо больше.

- Случай вопиющий! Мы сейчас подали исковое заявление в суд о взыскании с СИЗО морального ущерба, - говорит Елена. – Мы заявили большую сумму, в несколько миллионов рублей, но никакие деньги не вернут Анжеле здоровье.

Когда мы прощаемся с Анжелой, она уже не плачет, старается держаться бодрее, потому что ничего другого ей сейчас не остается.

В попытке понять, как же вся эта ситуация стала возможной, мы обратились за разъяснениями в правоохранительные органы. Оказалось, что говорить о диагнозе Анжелы Логвиновой, либо предоставить какие-либо документы в СИЗО не имеют права, ведь тогда речь пойдет о незаконном разглашении личных данных.

А вот в пресс-службе регионального УМВД нам рассказали следующее: «Изначально во время содержания под стражей фигурантке были разрешены телефонные звонки и свидания с родственниками, однако после выявления фактов разглашения данных предварительного следствия было принято решение об их запрете до окончания проведения следственных действий.

За период содержания под стражей обвиняемая направляла в органы предварительного следствия ходатайства о предоставлении ей возможности прохождения медицинских обследований, в том числе в частных клиниках. По каждому из них следователем направлялись письма руководству учреждения, где она содержалась, о проведении данных обследований. В период нахождения под подпиской о невыезде (после постановки диагноза) каждая ее просьба разрешить посещение медицинских учреждений была удовлетворена».

Предварительное слушание о компенсации Анжеле морального ущерба назначено Советским районным судом Орла на начало августа.

Туда же на момент публикации уже передано на рассмотрение дело уголовное.

Но какое бы решение не принял суд, одна истина остается бесспорной: по какой бы причине человек ни попал в следственный изолятор, выходить оттуда инвалидом он не должен.