История глухонемой любви: цыганка и охотник по очереди спасали друг другу жизнь

Необычную историю о любви глухонемой цыганки Регины, дочери лесника, и охотника Вани Беспалого я услышала в деревне Заньково, когда проведывала стариков. Схватившись в рукопашную с медведем, Иван потерял сознание и был чуть жив. Бездыханного, его нашел и принёс к себе лесник, а выходила – дочь лесничего.

- Колени скрыпять, как у Буратины, - пожаловался мне дед и попросил привезти из города каких-нибудь «колёсиков». Накупив лекарств и обезбаливающих, я рванула к деду. Вечером с дальнего хутора к нам явился сосед Иван и принес трехлитровую банку какого-то желе - «грибного супчика», как он выразился. Увидев на столе упаковки с моими «колесиками», он сгреб их узловатой ручищей, на которой не хватало трёх пальцев, и швырнул в печь.
- Таблетки, дед, яд! – буркнул Иван. – Помнишь, как я в больнице от столбняка загибался, а меня Регинка обычной водой из копытца отпоила…
Я, было, возмутилась, и услышала в ответ историю «хотите верьте, хотите – нет».
- Медведя я тогда завалил, но и он меня потрепал. Очнулся в сторожке лесника. Рука ныла. Я попробовал пошевелить пальцами, а их – нет! Тут же нарисовалась девчушка, глаза, как угольки, сама черная, как галка. Зафукала мне на руку. «Чего дуешь! – я аж взвизгнул. Скорую вызывай!» Тут и лесник появился: «Не ори, - говорит, - она всё равно тебя не услышит, и не ответит. Вызвали уже докторов…»
Так Иван оказался в больнице. Всё бы ничего, но видно в раны попала грязь. Началась лихорадка – столбняк, как сказали врачи. Стали колоть антибиотики, но Ване становилось всё хуже. Он весь горел и бредил.
- Когда на меня уставились два черных глаза из под черной копны, я подумал, что умер и попал, уж точно, не к ангелам. Потом узнал Регинку, дочку того лесника. Она стучала мне по зубам железной кружкой, пытаясь влить какую-то гадость. Я хотел выкинуть и её и кружку к чёрту, но даже двинуться не смог. Зубы сами собой разжались, я сглотнул, и девчонка заулыбалась, мол, так-так всё! Я таких зубов даже у племенных жеребцов не видел – один к одному, блестят, как галька в ручье.
Уже к вечеру Ивану стало лучше, а на следующий день лесник с Региной забрали его к себе. Как оказалось, отпоила Регина Ваню цыганской водой. Рецепт ей от покойной матери достался, а той в свою очередь, бабка-знахарка передала. Лесник сказал, набирают ту воду из следа, где козлы прошли.
- О лучшей жене я и мечтать не мог. Молчит, ничего не слышит. Я ей байки всякие лью, а она, знай себе, кивает, да зубы кажет. Хорошо мне с ней стало. Сил как будто прибавилось. Казалось, с четырьмя медведями могу схватиться. Полетели наши счастливые годики. Да остановились. Регина моя слегла. Где болит? Что случилось? А она только зубами скрипит и глаза таращит. Отвез ее в ту ж больницу. Оказалось – рак. Тут уж я, словно оглох, такой страх меня охватил звериный. Ну, уж дудки вам! Не отдам Регинку. Увез ее домой под подписку. И, как мать меня учила когда-то, стал чагу заваривать. А еще всплыл в памяти батин рецепт супа из мухоморов, которым он лечился от всего, что заболит. Регинка, конечно, кривилась, но пила всё исправно. А через месяца три ей легче стало. Плакать ночами, зубами скрипеть перестала… Вот, и тебе, дед, «супчик» принёс. Ешь, да нахваливай! И всё у тебя будет, как у нас с Регинкой.
Дядя Иван развлекал нас с дедом разговорами до ночи, а потом ушёл, погладив двумя ставшимися пальцами банку с мухоморами. И фамилия его, как мне потом дед сказал, вовсе не Беспалый. Это прозвище к нему после того случая с медведем прилипло, да так и прижилось.



подпишитесь на нас в Дзен