В день, когда два любящих сердца соединились вместе, в Себеже с неба ударила молния

Записанные им строки переживут и нас с вами, Впрочем, решайте и читайте сами
Курский соловей
«Себежский район. Томсинское Боброво – деревушка на отшибе от большой дороги. Хаты утопают в вишнёвых и яблоневых садах. В километре – заливные луга реки Веть. На вырубках – малиновые заросли, стрекотание кузнечиков и разноголосье пернатых птах. У развесистых ив и берёз – соловьиные трели, а на горе Долгой девушки всегда гадали: «Кукушка, кукушка, сколько мне лет жить?». И кому-то, как моей героине, выпадал короткий срок.
Именно в этих райских томсинских местах и родилась Валя ГУСЕВА – учительница и родная сестра нашей соседки Харитины Митрофановны. Встретив такую красавицу, незнакомый непременно оглядывался – пышные русые волосы, стройная фигура, голубые глаза... Видимо Богу было угодно, чтобы Валя встретилась с партизаном Серёжей, молоденьким лейтенантом-окруженцем из Курска. Они сразу полюбили друг друга. Сергей был бравым парнем, среднего роста, русоголовый.
Да – война, но для любви нет преград даже на ней. Не было их и у Серёжи с Валей.
Пишу не понаслышке, так как Сергей приходил к нам в Костучиху, к старшему брату-партизану Дмитрию. Подружились они через балалайку, старенькую, затрёпанную. Сергей достал где-то деревянного клея и мастерски отремонтировал. В часы затишья та была востребована. Серёжа виртуозно играл, а ещё с душой исполнял старинные романсы. Помню, как сидя на лавочке, он вышибал слезу у солдаток. Поистине был курским соловьём, но не долго вторили ему наши бобровские соловьи.

Лежали рука к руке
На почве ревности один местный парень сдал полицаям Сергея – когда тот пришёл в Боброво к любимой. Но у любого завистника душа труса, у входа в калитку он истошно закричал: «Ни с места, стрелять буду!». Сергей развернулся, всё понял и всадил в предателя две пули в грудь. На выстрелы выбежала Валентина, оба пустились под гору.
Отделение полицаев с пьяных глаз не сразу пришло в себя. За эти секунды Сергей с Валей успели забежать в сарай. Приспешники стали стрелять из винтовок, с двери от пуль летели щепки. Серёжа отстреливался из пистолета, Валентина залегла рядом. У них было две «лимонки». Партизан выжидал, когда полицаи приблизятся. Тут вспыхнула соломенная крыша. Горящая труха начала падать на землю и молодых. Сергей понял: вдвоём не уйти, поцеловал любимую и приказал бежать в болото по следу дыма: «Спасайтесь, я прикрою».
В это время Сергей увидел ползущих с двух сторон полицаев. Дело решали секунды. Он бросил одну гранату, вторую. Наступило затишье. Горящая солома уже падала на одежду. Вдруг – выстрел и сзади вскрик его Вали. Сергей бросился к любимой. Метрах в сорока от сарая она лежала, не шелохнувшись. Парень подполз, положил руку на сердце – Валя уже не дышала.
…Партизан не сдался. Отстреливался до конца. Последнюю пулю пустил себе в висок.
Эту трагедию любви и верности видели жители Крутово и не могли сдержать слёз. По воспоминаниям, со стороны деревни поднялась чёрная грозовая туча, полыхнула молния, раскатисто ударила гроза. Пошёл ливень, смывая пепел с крыши и алую кровь с бездыханных тел Вали и Серёжи, которые лежали рука к руке. Смерть унесла на небеса сразу трёх человек: Валя была беременна на шестом месяце.
За тем чёрным дымом мы наблюдали с нашей Красной горки из дома Харитины Митрофановны. Она не могла знать о смерти сестрёнки, но душой почуяла неладное, несмотря на проливной дождь, побежала в Боброво... Похоронили влюблённых вместе. Шла весна 1942 года».
Подают нам знаки
От редакции: а вот на каком погосте легли Серёжа и Валя (в Чепёлёво или Полюшино), у Василия Константинова не сказано, как и то, есть ли сейчас их могила. Неизвестна и фамилия курского соловья Серёжи (пока).
Не успели журналисты поставить троеточие, как из Себежа позвонил участник наших десантов Алексей НИКИФОРОВ, чей отец родом из соседних Ямищ, узнал, о чём речь и тут же ошарашил:
– Всё чистая правда, эта история на слуху у местных, похоронили молодых вместе, на Журавлиной горе. В советские годы туда приезжали родители партизана. Но Крутово вымерло, деревянная оградка обрушилась. В наши дни поле засеяли рапсом. Да ты и сам видел.
Я залез в фотографии двухлетней давности. Точно: есть Крутово, есть Журалиная гора, а на ней поле рапса. Зато внизу, в лощинке, две высохшие берёзки. Словно чего-то ждут и подсказывают нам...
Согласитесь, о такой любви надо не только помнить, но ставить памятники, приводить сюда молодых и передать эту быль внукам. Чтобы помнили!
К слову, в первых наших автодесантах в Себежский район мы рассказали о подвиге подорвавшего себя вместе с немцами партизана и его расстрелянной семье с беженцами («Костучиха. Смерть партизана», «КрЪ» № 46, 18 ноября 2014 года). Похоронены все на въезде в деревню, теперь там крест, поставленный нами при поддержке главы района Леонида Курсенкова (жаль, могилы героев сейчас из-за кустов не видно). Хочется верить, что и это место рано или поздно будет отмечено на карте района.