Евгений впервые увидел будущую жену и подумал, что у них будут красивые дети

  В то июньское утро 1946 года Зоя Шаповалова проснулась пораньше. Возничий, он же конюх Яново-Шептуховского сельского совета, дядя Гриша, ещё вчера загодя предупредил её, чтобы не опаздывала. Мол, путь до райцентра Чертково неблизкий, а он хотел бы успеть вернуться в село к вечеру засветло. Сидя на подводе на мягком, отдающем дурманным ароматом свежескошенном сене, Зоя с тоскливой грустью наблюдала открывающиеся её взору картины просыпающегося ото сна села. Вот проехали школу, где она преподавала в начальных классах, а вот и красавец Свято-Покровский храм, чудом уцелевший в только что минувшую войну. Да, война!

  Вспомнились детство и юность. Семья Шаповаловых действительно в предвоенные годы была «7-Я», потому как состояла из семи человек : отец Фёдор Иванович, инвалид гражданской войны, мама Ксения Петровна и пятеро сестёр. Мария самая старшая, затем Евдокия, средняя, Зоя, и младшие Зина и Нина. До войны жили на хуторе Кривулянском, что в девяти километрах по железной дороге от самой железнодорожной станции Чертково. В школу ходили каждый день пешком, девять километров туда и девять километров обратно. Занимались все сёстры в 28-й железнодорожной школе, но в разных классах. И всё бы было хорошо, если бы не эта дорога, особенно в холодную и слякотную осень. Особенно страшно было возвращаться домой и идти по бесконечным деревянным железнодорожным шпалам ночью, когда учителя задерживали учеников на внеклассные мероприятия по окончании уроков.

  Нина, самая младшая сестрёнка, хорошо пела. Вот её учитель пения и оставлял на репетиции после уроков. Поёт Нина любимую песню «вождя всех народов» Иосифа Сталина: «Сулико, ты моя, Сулико», а у самой слёзы из глаз катятся и голос дрожит. Опять домой до Кривулянки добираться в ночь. Хорошо, когда паровоз тебя догоняет, тогда вокруг становится совсем светло, поэтому можно бежать рядом с ним что было сил, пока он тебя не обгонит. Но всё равно ещё бежишь до тех пор, пока его огоньки не скроются в дали, уходящих в темноту железнодорожных рельсов.

  Сама же Зоя сумела перед концом войны окончить педагогическое училище по специальности « учитель начальных классов». А направление на работу молодая учительница и комсомолка Шаповалова Зоя Фёдоровна получила в Яново-Шептуховскую семилетнюю школу Чертковского района. Здесь же, в Яновке, и застала её война и полугодичная оккупация Шептуховки фашистами. Родителей же с сёстрами Евдокией, Зиной и Ниной эвакуировали на Волгу в Саратовскую область. Старшая же сестра Мария, которая перед войной вышла замуж, проживала с мужем и старшим сыном в хуторе Гатальском Миллеровского района, тоже попала под оккупацию.

  Мимо телеги, прервав на недолгое время воспоминания Зои, потянулись заросли лозы и камыша, которые густым ковром застилали берега реки Калитвы. «Река ты моя дорогая, камыши вы мои спасители, как я вам благодарна, что ещё живу», – глаза Зои увлажнились от внезапно заполнивших их слёз.

  Когда немцы пришли на территорию Чертковского района, Зоя была связной у местного партизанского подполья. Очевидно кто-то выдал молодую учительницу-комсомолку, рассказав в полиции о том, что она доставляет нужные сведения партизанам. К хозяйке в дом, где жила на квартире Зоя, нагрянул местный полицай.

«Где твоя постоялица?» – прямо у входа в калитку встретив хозяйку, заявил он.

  Поняв, что дело худо, хозяйка громко на весь двор закричала: «Зойка, беги!».

  Зоя, как была в одной ночной рубашке, так и бросилась к речке в заросли лозы и камыша.

  Полицай резанул автоматной очередью вслед беглянке, да хозяйка повисла у него на руках и не дала ему прицельно выстрелить. Да, Господь отвёл тогда беду….

  После войны разыскала Зоя своих родных, эвакуированных в с.Некрасово Красноармейского района Саратовской области, но узнала скорбные вести. Как написали сёстры, здесь до войны жили поволжские немцы, которых во время войны от греха подальше выселили в Сибирь. А на их место и поселили эвакуируемых переселенцев из Ростовской области. Там отец Фёдор Иванович работал агрономом и пасечником. Когда его заставили засеять табаком поле, так как фронтовики нуждались в нём, он отказался это делать, доказывая, что семена табака прелые и не взойдут. Но его, как обычно, в то время под прикрытием лозунгов: «Ты, что враг народа?!» заставили это сделать. Конечно же, табак не взошёл и опять-таки в этом обвинили агронома.

  Зимой 1942 года отца арестовали и больше его никто не видел. Три сестры остались с мамой на чужбине, поэтому, завершив учебный год в школе, Зоя решила уехать к родным в Саратовскую область. Вот по этой причине она ехала с конюхом дядей Гришей в райцентр. Он едет по своим сельсоветовским делам, а пока он их будет решать, ей надо в районо взять трудовую книжку и сняться с комсомольского учёта. В одной телеге ехал с ней Евгений Изотов. Он тоже направился в центр Маньково.

  Когда проходил мимо школы, воспоминания минувших лет нахлынули и невольно завладели сознанием. Ему, Жене, было десять лет, когда они жили в хуторе Поповке Кашарского района. Отец, казак, работал учителем, но принял самое активное участие в ВерхнеДонском восстании казаков 1919 года. Когда повстанцы отступили, соединившись с частями белой гвардии конницы генерала Секретова, вместе с ними ушёл и отец. Домой он больше не вернулся. Мама же, Вера Онуфриевна вторично вышла замуж за вдовца фронтовика-будённовца Чеботарёва и переехала с сыном Евгением в Маньково на новое место жительства. Здесь Евгений закончил Маньковскую среднюю школу и по окончании службы в РККА поступил на учёбу в Ленинградское военное высшее политическое училище, где проучился только полтора года.

  Отсюда его призвали на фронт в марте 1942 года, где он принимал участие в боях по обороне Севастополя, являясь командиром отделения 69-го артполка 25-й Чапаевской дивизии. А уже в июне под натиском немецко-фашистских войск артполк был сброшен в море. Евгения Ивановича контузило и придавило скальными породами, образовавшимися от взрыва снаряда. Очнулся он уже в немецком плену. А затем пошли долгие и мучительные годы пребывания в Германии в концлагере г. Франкфурта-на Майне. Как выжил и что пережил в плену – это уже отдельная история. А самое памятное и светлое в ней, это освобождение союзниками в апреле 1945 года лагеря военнопленных, где находился Евгений Иванович.Но ещё не скоро пришёл солдат домой, так как его направили на работу в шахтах Донбасса, где он работал, пока проходили всякие НКВД-проверки.

   И вот только в июне 1946 года Евгений Иванович вернулся в Чертковский район, в родное село Маньково-Калитвенское. Здесь узнал, что штат педагогов Маньковской средней школы, откуда он приз ывался на фронт, укомплектован полностью. И вот сегодня собрался в посёлок Чертково, в райотдел образования, чтобы решить вопрос своего трудоустройства. Так волею судьбы два человека оказались вместе сидящими в одной телеге, следующей из Яново-Шептуховки через Маньково в районный посёлок Чертково в то июньское утро 1946 года. По приезде в посёлок Чертково они, взявшись за руки, пошли сразу в ЗАГС. И лишь только затем в районный отдел народного образования, где получили совместное направление на работу в Михайлово-Александровскую среднюю школу.

   Существует мудрая поговорка: «Что в мясорубку кладём, то после этого в фарше и получается». Семья Изотовых много лет проработала в школе. Евгений преподавал историю, одновременно обучаясь заочно в педагогическом институте. Зоя была учителем начальных классов, затем воспитателем в школьном интернате. Со временем построили большой, светлый и красивый дом.

  Семья пополнилась сыновьями Александром и Михаилом. Забрали из Маньково к себе в новый дом и маму Евгения Ивановича Веру Онуфриевну.

  Как-то в разговоре Евгений признался мне, что, когда увидел тогда впервые Зою и, любуясь ею, невольно подумал: «Какие у нас будут красивые дети». И в этом он оказался прав».

Владимир ЛЯДОВ, Чертковский район Ростовской области