К молодой женщине пришла новая яркая любовь, а у нее семья: муж и ребенок...

досуг проживающих. Я создала драмкружок. Приближалось 23 февраля, и мы решили поставить спектакль о войне. Общежитие было мужское, так что артисты были одни мужики. Для спектакля не хватало двух женщин на роли санитарок Шурочки и Леночки. Я согласилась на санитарку Шурочку, а бухгалтера Таню уговорили сыграть Леночку. По сценарию я влюбляюсь в старшину. Но на протяжении часа на сцене мы с ним спорим.

Помню нашу первую репетицию. Мы – отряд бойцов – сидим на поляне. Я подхожу к старшине и, отдав честь, строго его спрашиваю:

– Ну что, товарищ старшина, получил сапоги?

Тот оборачивается и сердито смотрит на меня своими красивыми карими глазами. Я, заглянув в эти глаза, чувствую, что у меня начинает дрожать голос.

Отрепетировав этот эпизод, я сажусь на край сцены и с удивлением смотрю на старшину. «О боже! Что это со мной?» – думаю.

На следующей репетиции все повторяется. Тогда я поняла: «О господи! Да никак я влюбилась!»

Приближался день спектакля. Сценарий был взят в библиотеке, и чтобы он стал интересней, я постоянно меняла сцены. Старшине это не нравилось, но в итоге он соглашался. А я, вконец потерявшая голову, решила со сцены признаться ему в любви под видом очередного изменения сюжета. Я подговорила моих артистов задержать старшину за кулисами, пока я не доскажу реплику.

И вот премьера. Мои артисты, отчеканив свою роль, уходили со сцены. Дошла очередь и до меня. На сцене две санитарки. Я рассказываю подруге сон.

– Ты представляешь, снится мне, что иду я по Москве, а навстречу мне идет старшина. Подойдя к нему, я, улыбаясь...

– Начинаешь требовать с него сапоги? – перебивает Таня.

Тут по сценарию должен выйти на сцену старшина, а я в это время моргаю парню, который за кулисами держит сапоги. Тот хватает старшину за руку и не дает выйти. А я тем временем продолжаю свою реплику:

– Нет, – говорю я, улыбаясь подруге. – Начинаю объясняться ему в любви. «Глупый ты мой мальчишка! – говорю я ему. – Да не нужны мне твои сапоги. Мне нужен ты. Неужели ты не видел, что я люблю тебя? Давно, с самого 41-го года!»

После этого я подмигиваю за кулисы, парень отпускает старшину, и тот появляется на сцене. Он должен говорить о гибели товарища, но на его лице улыбка. В зале слышатся хлопки и возгласы:

– Целуй ее, Петруха!

Старшина подбегает ко мне и говорит:

– Да все я видел, но боялся к тебе подойти.

Он обнимает меня, и мы целуемся. Занавес закрывается.

После спектакля мы целый месяц летали, как на крыльях, а вскоре он предложил мне выйти за него замуж. Согласилась. Мы решили, что я разведусь с мужем, и мы втроем – он, я и мой сын – уезжаем к нему на родину в Ишим.

На следующий день, когда муж вернулся с работы, я сказала ему о разводе. Муж с удивлением уставился на меня. Вдруг я услышала за своей спиной грохот. Оглянувшись, я увидела лежащего на полу сына. Он потерял сознание. Я взяла его на руки и положила на диван.

– Что с тобой, сынок? – спросила я его, гладя по щеке.

Сын открыл глаза. По щекам его побежали слезы.

– Это правда, мамочка? – грустно спросил он.

В глазах у него стояла такая тоска!

– Что правда?

– Что ты уходишь от папы?

Я взглянула на лицо мужа. Он, грустно опустив голову, гладил руку сына.

– Нет, конечно, я пошутила. Это мы так с папой шутим.

Сын заулыбался, обнял меня и кинулся меня целовать. Муж тоже улыбался.

Ради сына я решила сохранить семью, но в душе на первом месте для меня оставался Петр. На следующий день мы встретились с ним. Мой старшина сказал, что уезжает завтра в командировку. А когда вернется, мы уедем к нему на родину.

После его отъезда мы с мужем подали заявления об увольнении – каждый на своей работе – и, собравшись, уехали к его родителям в Тюмень.

Прошел год. Подружка написала, что моя любовь, узнав, что я уехала с семьей, долго ходил грустный, а потом собрался и тоже уехал.

А в моей семье пополнение – у нас родился сын. Я назвала его Петром. И я, всякий раз глядя в карие глаза сына, понимала, что я поступила правильно.

У каждого человека своя судьба, и только Господь может ее изменить. Видимо, Господь посчитал, что моя судьба – это моя семья. И что самое интересное – все эти годы, пока мы были в разлуке, мне часто снился сон, где я вижу Петра. То в дом войдет, то в автобус. Я пытаюсь подойти к нему, а он тут же исчезает. А недавно подруга написала, что он утонул. И, как ни странно, после этого он перестал мне сниться».

Арина БЕЛАЯ,

г. Тюмень