Семья распалась из-за командировок, но балалайка помогла вернуть жену
«С Татьяной у нас была чисто лейтенантская свадьба. На выпуске из училища у курсантов тогда была традиция – бросать фуражки в толпу девчонок с криком: «Кто со мной – ловите!» Головные уборы подписаны изнутри, получается самая настоящая лотерея. Молодые были, шальные. Хотелось казаться крутым и отчаянным. К тому же по распределению многих отсылали к черту на кулички. И чтобы ехать упакованным и без всяких там сантиментов, бросали фуражки на удачу.
Кто ловил? Да, много было желающих. Не каждая, кто приходил на танцы к нам в училище по праздникам, заводила себе жениха. Вот девчонки тоже шли на риск и ловили свой шанс на выпуске. Я махнул фужер шампанского, пузырьки в голову ударили, и я вместе с десятком таких же шалопаев швырнул свою фуражку девчонкам на растерзание.
Это ведь в сказке стрела к лягушке на болото попала. А на самом деле, молодые же все красивые! Какая там невеста окажется лягушкой еще не сразу видно. Пошел искать у кого мой головной убор. Все шумят вокруг, веселятся. Крикнул свою фамилию. И девушка в шелковом платье на высоких каблуках повернулась и протягивает мне мою фуражку со словами: «Меня Таня зовут, а тебя, я думаю - Иван-царевич?». Я тогда еще подумал: «Языкастая попалась, нашла чем подколоть». А сам весело так ответил: «Не дрефь, нам через неделю «в коробченке» надо в гарнизон прибыть». Оглядываю ее с ног до головы, как говорят бабушки у подъезда: «Ничего, страшненькая!» Я-то уже был несказанно рад, что не крокодил попался какой-нибудь.
Служить отправили в Забайкальский военный округ. Там у нас дочка родилась. Меня с инспекциями постоянно по командировкам отправляли. Жена сказала, что дочке нужно приличное образование и они вернулись в наш город. Мы сначала созванивались чуть не каждый день, я в отпуска приезжал, а потом видеться стали все реже и реже. В общем, когда я из армии увольнялся, мы уже были в разводе и в родном городе меня никто особо не ждал. Дочка выросла, Татьяна, по слухам, сошлась с каким-то штатским.
Погоревал я в родительской квартирке две недели и пошел в дом культуры, куда в начальной школе пацаном ходил в оркестр на балалайке тренькать. Только теперь уже не в детский кружок заглянул, а в ветеранский. А там народ песни поет, к концерту готовится. Я взял в руки инструмент и так меня забрало, что хор замер. Руководитель сказала: «Вы для нас, как дар небес, будете первой балалайкой!» А одна дама смотрит на меня, глаз не сводит. Потом говорит: «Вы же Вася, тот мальчик из самодеятельности нашего ДК в 1970-дремучем году?» У меня аж в висках застучало: «А, Вы – Анжела, та красавица-гимнастка из акробатического кружка старшеклассников?» Я вспомнил, как мы с пацанами пялились на эту Анжелу во все глаза своего подросткового возраста. Она и говорит с улыбкой:
- Помню, как в детстве вы за нами подглядывали.
- Вот так я и стал инспектором! – Попытался я пошутить.
Концерт мы дали такой, что ДК вздрогнул. Под взорами Анжелы я наяривал на балалайке, как Паганини на своей скрипке. Зрители нам долго аплодировали. На следующий день мне по домашнему телефону позвонили. А я-то думал, что он давно не работает. «А ты прекрасно выглядишь, сохранил форму и полон сил, - сообщила мне бывшая моя Татьяна. – И даже телефон у вас не изменился. Видела, как ты отчебучивал на концерте. Приходи в следующий выходной, к нам дочка наша заглянет». Я не Онегин, конечно, чтобы речи в ответ закатывать и не нашелся ничего лучше сказать, как: «А мое присутствие никого там не смутит?» Татьяна ответила: «Не надо сплетни слушать». И теперь я собираюсь к жене и дочке, в ее квартиру сначала просто в гости. Посмотрим, получится ли у нас, как молодежь выражается, кам бэк. Но уже знаю, что ДК я ни за что не брошу».
Василий Иванович,
г. Ярославль
